Розыск или сыск
Начало в NN 144, 145.
«Не представляется возможный…»
В отличие от военной контрразведки «СМEРШ» у территориальных органов НКГБ и НКВД реальные (не фальсифицированные) результаты розыска опять же реальных (не придуманных агентов вражеских разведок) были весьма скромными.
В двадцатых числах мая 1943 года было образовано управление НКГБ по Омской области (в ее состав до 14 августа 1944 года входила территория Тюменской области) со штатом 265 человек и подчинением 74 окружных — городских — районных отделов-отделений. Для сравнения: управлению «СМEРШ» фронта предполагалось иметь 130 человек, если в составе фронта было более пяти армий, а если меньше, то 112 человек; отдел «СМEРШ» армии насчитывал 57 человек; отдел «СМEРШ» округа, в том числе Сибирского в Омске, — от 102 до 193.
Омское управление выявило и в сентябре 1943 года арестовало агента немецкой разведки Сыроменникова. Он попал в плен в октябре 1941-го при разгроме войск Брянского фронта. Через год в лагере для военнопленных его завербовали немцы и под кличкой «Кириллов» отправили в Борисовскую разведшколу. После обучения Сыроменников со своим напарником Лапиным (кличка «Иванов») в форме советских офицеров и с фальшивыми документами были выброшены на парашютах в районе станции Насторная Курской области с заданием вести наблюдение и сообщать по радио в Смоленский разведцентр о передвижении воинских эшелонов к линии фронта.
Однако агенты-парашютисты, сговорившись, шпионить не стали, но и с повинной в органы не обратились, а используя поддельные медицинские справки об освобождении от воинской службы, уехали в Горьковскую область, где до мобилизации проживал Лапин. В июле 1943-го Сыроменников перебрался в Омск, встал на воинский учет и по направлению военкомата работал военруком в одной из школ.
Но фотографии «Кириллова» и «Иванова» и их приметы оказались в числе сведений о 257 курсантах Борисовской и Катынской разведшкол, которые зав. паспортным бюро абверкоманды-103 «Юрий» сдал зафронтовой опергруппе.
Первым арестовали Лапина-«Иванова», который сообщил о местонахождении Сыроменникова-«Кириллова».
Выявить по розыскным делам и ориентировкам других агентов германских и иных спецслужб, судя по докладным запискам начальника Омского УНКГБ полковника Быкова и его подчиненных, «не представилось возможным».
Входивший в окружение наркомов НКВД и НКГБ Берии и Меркулова, Быков и большинство начальников периферийных органов УНКГБ Омской области не были на фронте, розыскного опыта не имели и предпочитали заниматься привычным довоенным политическим сыском: выявлением «сомнительных элементов» (троцкистов, правых, эсеров, меньшевиков, анархистов, националистов, духовенство, колчаковцев и участников крестьянского восстания — тех, кого не расстреляли и не отправили в лагеря в 30-е годы) и проверкой «политически неблагонадежных», прежде всего ссыльных.
После освобождения в 1943-1944 годах оккупированной советской территории насильственной депортации подверглись проживавшие там чеченцы, ингуши, калмыки, кабардинцы, балкары, черкесы, курды, турки-месхетинцы, крымские татары…
В ночь под новый, 1944 год Сталин получил срочное донесение: «В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР и Постановления СНК от 28 декабря 1943 года НКВД СССР осуществил операцию «Улусы» по переселению лиц калмыцкой национальности в восточные районы. Всего было погружено в эшелоны 26359 семей, или 93139 человек, которые отправлены к местам расселения в Алтайский и Красноярский края, Новосибирскую и Омскую области. Л. Берия».
Неспособные привыкнуть к новым условиям, климату, пище, укладу жизни, калмыки были обречены на вымирание (в Тюменскую область выслали около 12 тысяч человек, расселили в основном в Сургутском районе). Только в 1954-м оставшимся в живых разрешили возвратиться на родину.
Судьбу репрессированных народов разделили и коренные жители Ямала — ненцы. В ноябре-декабре 1943-го областные, окружные и районные партийные, советские и чекистские органы спровоцировали выступление группы ненцев, которые распустили колхозы, поделили обобществленных оленей и откочевали вглубь тундры. Эту ситуацию Быков, его заместитель Гаранин и начальник Ямальского райотдела НКГБ Медведев представили как «восстание» (по-ненецки -«мандала»), организованное гитлеровской разведкой. Eе резидентом на Ямале представили гидрографа Плюснина, вырвав у него под пытками признания о «вербовке высадившимся с немецкой подводной лодки офицером» и о «выполнении задания по созданию повстанческих отрядов из местного населения».
На подавление «мандалы» из Омска на Ямал самолетами отправили роту автоматчиков. Собрав обманом безоружных ненцев, солдаты открыли по ним огонь: семерых уложили наповал, столько же ранили, остальных оленеводов арестовали и увезли в Салехард.
Авторов преступного сценария «мандалы» наградили: Быкова — орденом Красного Знамени, Гаранина — «Знак Почета», Медведева — Красной Звезды. Только в 1946 году новое руководство Министерства государственной безопасности СССР в ходе очередной чистки ведомства пересмотрело это дело.
После расстрела Берии министр внутренних дел С.Н. Круглов, председатель КГБ при СМ СССР И.А. Серов и заведующий административным отделом ЦК КПСС А.Л. Дедов обратились в ЦК КПСС с предложением «о лишении генеральских званий бывших работников госбезопасности, допускавших нарушения социалистической законности и злоупотребления по службе».
В этом перечне «генерал-майор Быков Давид Романович, 1903 года рождения, в органах госбезопасности с 1928 по 1946 год, последняя занимаемая должность — министр госбезопасности Башкирской АССР…» О его службе в Омске отмечено: «…будучи с мая 1943 года по июнь 1945 года начальником Управления НКГБ Омской области, Быков допускал провокационные методы в чекистской работе, фальсификацию следственных дел и производство необоснованных арестов советских граждан. В результате такого преступного отношения Быкова к своим служебным обязанностям, в конце 1943 года и в начале 1944 года в Ямало-Ненецком национальном округе было арестовано 51 человек ненцев-колхозников по обвинению в подготовке якобы восстания против советской власти. В процессе следствия виновность арестованных не подтвердилась, однако до решения вопроса по делу 41 человек умер вследствие плохих условий содержания их под стражей. 8 июля 1946 года особой инспекцией управления кадров МГБ СССР Быков был арестован, а 30 августа 1947 года осужден за злоупотребление своим служебным положением к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на пять лет. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1945 года к Быкову были применена амнистия, срок наказания ему был снижен наполовину. В декабре 1949 года Быков освобожден по отбытии срока наказания».
В апреле 1953-го Быков в письме к Меркулову писал: «Вынужден обратиться к Вам по моему делу, ибо Ваш звонок в свое время по телефону вселил в меня уверенность, что придет время, когда восторжествует справедливость по отношению ко мне. Я прекрасно понимаю, что с Вашей стороны все было сделано, но, видимо, тогда это время еще не наступило. Мне кажется, сейчас это время наступило, и поэтому я вторично обращаюсь к Вам с просьбой помочь мне восстановить мое честное, ничем не опороченное за 27 лет работы в органах имя».
Быкову еще повезло. Начальника УНКВД — УНКГБ — УМГБ по Свердловской области генерал-лейтенанта Тимофея Михайловича Борщева, также принадлежавшего к так называемой «закавказской» группе чекистов во главе с Берией и Меркуловым, после крушения покровителей обвинили в «злоупотреблениях во время проведения денежной реформы 1947 года» и уволили из органов госбезопасности, а в 1956-м расстреляли.
На судебном процессе в Военном трибунале войск МВД Уральского округа вскрылось, что «на протяжении 1943-1947 годов члены семей руководящих работников управлений УНКВД — УНКГБ — УМГБ — УМВД, в том числе Борщев и его родственники, систематически растаскивали с базы Спецторга, не считаясь ни с какими нормами и попирая насущные интересы обслуживаемых Спецторгом контингентов, лучшие остродефицитные промышленные товары (шелк, шерсть и т.д.)… С продовольственных складов и из кладовой столовой «господами» забирались продукты в количествах, значительно превышающих нормальные потребности, не считаясь даже с тем, что эти продукты предназначались для диетических столовых и детских учреждений».
Все рекорды «соцобслуживания» побила жена начальника УНКВД — УМВД Свердловской области генерал-майора Ивана Григорьевича Попкова Eвгения Муниц-Попкова. Она «хозяйничала на базах, складах и столовой Спецторга, отбирая в неограниченном количестве все, что хотела… брала ящики мясных консервов, яблоки, десятки банок фруктового компота, варенья, маринадов… только при одном заходе в магазин получила 1500 единиц промтоваров, что составило 12 промтоварных рабочих карточек…»
Только за три месяца 1947 года из совхоза «Исток» УМВД семья Попковых получила 1260 яиц, 103 килограмма творога, 83 килограмма сметаны, 150 килограммов картошки.
При расследовании злоупотреблений у Попкова поинтересовались, зачем ему в таком количестве промтовары и продукты. Генерал объяснил, что у него в Свердловске очень большая семья: «кроме жены и сыновей еще две сестры жены, родители мои и жены и сын от первого брака… и всех их нужно было обеспечить, так как они находились в бедственном положении и нуждались в помощи одеждой и продовольствием». Но особая инспекция МГБ СССР установила, что жена Попкова перепродавала купленные в Спецторге продукты и ткани на рынке по спекулятивным ценам.
Назначенный постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 4 мая 1946 года N П 51/IV министром госбезопасности СССР, Абакумов с легким сердцем подписал приказы об увольнении Быкова и Борщева, так как всегда недолюбливал соратников Берии и Меркулова.
Продолжение следует.