Наш бронепоезд
Недавно на Первом канале показали четырехсерийный телефильм «Последний бронепоезд». О том, как в конце июля 41-го стрелковый корпус прорывался из окружения.
Пробить брешь во вражеском кольце через коварно захваченный немецкими десантниками железнодорожный мост должен был спрятанный в лесах бронепоезд.
***
Дорогая игрушка
Наряду с конармейской тачанкой бронепоезд стал символом Гражданской войны. Тогда большие и малые сражения проходили вдоль железных дорог. Зимой в открытом поле много не повоюешь, а летом в тайге, кишащей кровососами, долго не просидишь.
Каховка, Каховка,
Родная винтовка,
Горячая пуля, лети…
Мы мирные люди,
Но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути.
Эту песню вовсю распевали в предвоенные годы. Но многим становилось ясно: с развитием авиации, артиллерии и бронетанковых войск эпоха «сухопутных броненосцев» — бронепоездов закончилась.
В организационном отношении каждый бронепоезд являлся самостоятельным воинским подразделением и состоял из боевой части и базы.
Боевая часть включала бронепаровоз, два и более броневагона (бронеплощадки) и две-четыре платформы прикрытия, устанавливаемые в начале и конце состава для предотвращения подрыва и перевозки табельных ремонтно-восстановительных средств (рельсов и шпал). На бронепаровозе, который ставился между броневагонами тендером к противнику, была боевая рубка командира со средствами связи и управления огнем. Вооружение броневагона (бронеплощадки) — четыре орудия, чаще 76-мм калибра, два 120-мм миномета, четыре-восемь пулеметов, установленных по бортам и во вращающихся башнях.
База предназначалась для размещения штаба, отдыха личного состава и хранения боеприпасов; состояла из паровоза и нескольких вагонов — пассажирских и товарных. Во время боя база следовала в готовности к подаче материальных средств за боевой частью бронепоезда вне досягаемости огня артиллерии противника.
Если к октябрю 1920 года в Красной армии имелось 103 бронепоезда, то к июню 1941-го осталось только семь, сведенных в один дивизион, являвшийся средством фронта, но никак не корпуса — слишком дороги были бронепоезда.
При стремительном продвижении вермахта на восток и почти абсолютном господстве в воздухе люфтваффе все бронепоезда, попавшие в окружение вместе с армиями Западного и Юго-Западного фронтов, были взорваны или брошены.
В первые недели и месяцы войны железным дорогам в прифронтовой полосе не хватало дисциплины, организованности и порядка. Узловые станции были забиты эшелонами; военные коменданты изо всех сил, нередко под дулами пистолетов начальников прибывших составов с войсками, старались «расшить» заторы на магистрали, но не всегда им это удавалось. Установленный график движения эшелонов к фронту срывался, а отступление и эвакуация оборонных предприятий, ценностей превращалась в паническое бегство.
Основную вину за недостатки в организации военных перевозок и за бездействие бронепоездов возложили на начальника военных сообщений Красной армии генерал-лейтенанта технических войск Николая Трубецкого, занимавшего эту должность с сентября 1939 года. Уже 11 июля 1941 — го чекисты арестовали главного армейского железнодорожника, а 13 февраля следующего года расстреляли. В сентябре 1955 года Трубецкой был реабилитирован за отсутствием состава преступления.
***
«Лесоруб» и его команда
В телесериале брошенный паникерами бронепоезд занимает странная публика из мобилизованных в армию уголовников, призывников-новобранцев и прибившихся к ним генеральской дочки, ставшей медсестрой, и сельской учительницы, скрывающей свое немецкое происхождение. Возглавляет эту пеструю компанию освобожденный из заключения необоснованно репрессированный генерал, отзывающийся на кличку «Лесоруб». Судя по кадрам-воспоминаниям, его взяли органы НКВД после введения в Красной армии в мае 1940 года генеральских и адмиральских званий. В петлицах довоенного «Лесоруба» — две звезды, что соответствовало званию генерал-майора, хотя он почему-то представляется замаскированному под старшего лейтенанта Красной армии немецкому диверсанту как комбриг.
Специалистам-историкам и научной общественности давно известно, что накануне Великой Отечественной войны из тюрем и лагерей было освобождено большое число командиров, арестованных в 1937-м и в последующие годы. Эти «арестанты» успешно руководили общевойсковыми и танковыми армиями, стрелковыми, танковыми и кавалерийскими корпусами и дивизиями.
Из числа бывших «лесорубов» командовали: фронтами — комдив Константин Рокоссовский и генерал армии Кирилл Мерецков; общевойсковыми армиями — комдивы Кузьма Подпас, Вячеслав Цветаев, Василий Юшкевич, комбриги Кузьма Галицкий, Александр Горбатов, Филипп Жмаченко, Алексей Зыгин, Владислав Корчиц, Кузьма Трубников; танковыми армиями — комбриг Михаил Соломатин, полковники Семен Богданов и Александр Лизюков; стрелковыми корпусами — комдивы Михаил Глухов, Александр Кулешов, Якуб Чанышев; комбриги Алексей Благодатов, Евгений Алехин, Владимир Зайцев, Петр Козлов, Михаил Запорожченко, Степан Зыбин, Эдвард Магон, полковники Стефан Данильченко, Александр Максимов, Николай Шкодунович; танковыми корпусами — комбриг Иван Сухов, полковники Владимир Бурков, Иван Корчагин, Вацлав Лавринович; кавалерийскими корпусами — полковники Феофан Пархоменко, Александр Бычковский; стрелковыми и кавалерийскими дивизиями — комбриги Николай Гловацкий, Василий Малинников, Александр Неборак, Николай Григорьев, Кузьма Белошниченко и другие.
Многие из них в годы войны были удостоены звания Героя Советского Союза, а ставшие маршалами Рокоссовский (Советского Союза) и Богданов (бронетанковых войск) получили по две Золотые Звезды.
Некоторые из названных военачальников служили в нашем крае: в мае 1921 года десант 25-го стрелкового полка под командованием Неборака на бронепароходе изгнал из Сургута крестьянских повстанцев; генерал-майор Кулешов возглавил сформированную в январе-марте 1942 года в Тюмени 175-ю стрелковую дивизию, с которой через два месяца под Харьковом попал в окружение и в плен к немцам, где умер весной 1944 года.
Судьба каждого верного патриота своей Родины, не изменившего своим убеждениям и принципам в лубянских застенках, достойна документального или художественного воплощения, но определить, кто из них явился прототипом главного героя в телесериале «Последний бронепоезд», невозможно: слишком много досадных погрешностей в деталях, несуразностей его характера и поведения.
***
Отец и сын
Зато можно установить прообраз командира окруженного немцами стрелкового корпуса, тем более что в сопровождающих телефильм титрах указан номер этого корпуса — 63-й. Этим корпусом командовал генерал-майор Леонид Петровский.
Сын видного советского государственного и общественного деятеля, бывшего депутата 4-й Государственной Думы и председателя фракции большевиков, первого после 1917 года наркома внутренних дел РСФСР, в 1937-1938 годах — заместителя председателя Президиума Верховного Совета СССР Григория Ивановича Петровского, сделал быструю военную карьеру: командир полка, бригады, дивизии, корпуса, командующий войсками Средне-Азиатского военного округа.
В марте 1938 года перевод в Москву и… отставка. Тогда же лишился своего поста и Петровский-старший. Отец и сын ждали ареста. Но Сталин неожиданно смилостивился: в 1940-м Петровский-отец стал… заместителем директора музея Революции СССР, а его сына возвратили в 63-й стрелковый корпус, с которым он вступил в войну на Западном фронте.
Назначенный 4 июля 41-го командующим этим фронтом маршал Семен Тимошенко спешил показать изменение ситуации в лучшую сторону. В его распоряжении были четыре армии. Но, имея абсолютное превосходство в живой силе, артиллерии и танках (полторы тысячи против ста немецких), Тимошенко сумел только остановить и немного потеснить немцев. Механизированные корпуса, 5-й и 7-й, потеряли половину техники. Многие танки просто застряли в болотах, а бронепоезда — на лесных полустанках.
Затем силами 21-й армии, в состав которой входил 63-й стрелковый корпус, Тимошенко приказал нанести контрудар на Рогачев и Жлобин. Корпус Петровского отбил эти города у немцев и прикрыл на время направление на Могилев, но понес большие потери и попал в окружение. Назначенный к этому времени командующим армией генерал Петровский отказался бросить своих солдат и вылететь из «котла» на самолете. Телевыдумка — бронепоезд корпусу не помог. Все мосты через Днепр были поспешно взорваны. При выходе из окружения погибли сам Петровский, начальник его штаба полковник Арон Фейгин и начальник артиллерии корпуса генерал-майор Александр Казаков.
Не было киношной атаки ведомого бесстрашными одиночками бронепоезда на захваченный немецкими десантниками железнодорожный мост. И напрасно новые телесериалы, как прежде советская военно-историческая литература и кинематограф, переполнены вражескими десантниками, потому что на всем Восточном фронте не было ни одной парашютно-десантной части вермахта. А планеры, из которых сыплется, как горох, немецкий спецназ, использовались после Крита и Нарвика лишь однажды: тогда в высокогорной части Италии десантники штурмбанфюрера Отто Скорцени отбили у путчистов дуче Муссолини. Но его все равно потом повесили итальянские партизаны.
Не думаю, что всего этого не знал режиссер фильма «Последний бронепоезд» Леонид Райзман или его консультанты. Значит, был заказ: показать войну как «войнушку» — компьютерно-графические атаки, постельные сцены, купания в лесной реке голых красавиц, ковбойские драки реабилитированного советского генерала с немецким шпионом. Исполнители главных ролей — известные актеры, но играют неубедительно, равнодушно. Потому что не верят в то, что им предложили играть.