Святой колодец творчества
Редкий случай — тюменский художник Владимир Владимирович Волков откликнулся на анкету НИИ искусствознания Академии художеств РФ, и его персоналия (статья о творчестве) включена от нашей страны во Всемирный лексикон мастеров живописи и ваяния XX в. А недавно художнику исполнилось 60 лет.
«Души прекрасные порывы» остаются с ним, освежают творческую силу. Как и строгая верность малой родине, через нее — всему отечеству. Волкову есть где питаться энергетической волной. Он всегда помнит, что родился на небольшой железнодорожной станции Новоандреевка на самой границе с Омской областью. Летом 1997 г. там, в Сладковском районе, праздновали 200-летие со дня основания одноименной волости. Повинуясь зову минувшего, художник привез на праздник свои полотна. Получился вернисаж, нашедший самый благодарный отклик в народе.
Eму на этой первой и пока единственной выставке в Сладково было словно на втором рождении. Давние понятия историзма и народности творчества, исповедуемые Волковым, особенно отчетливо обернулись духовно-эмоциональным током его видения мира, романтической манеры письма. Символ Сибири — живописные линии связи, не оставляющие мастера на пленэре и у Карского моря, и на просторах величавой Оби в Югре, и среди лесостепных нив за Ишимом. Таков пейзаж в творчестве Волкова, занимающий важное место среди портретов, жанровых и тематических картин. Ибо он — часть нашей современной истории, личная печать красоты былого. Именно сибирская природа привлекает почитателей Волкова, чьи вещи уехали в Англию, Польшу, Австрию, Румынию и даже на Кубу и в Индию. Eсть его произведения в коллекциях тюменских музеев.
Иногда на вернисажах я слышу кулуарное ворчание (если Волкова хвалят) — мол, не совсем «правильное» у него образование. Это про заочную учебу в Москве (1972-1982) в народном университете искусств. Пришлось основательно порыться в документах и разобраться в ситуации. Оказалось, что программы этого университета практически не отличались от специальных заведений. Работала там профессура из ведущих художественных вузов, просто сроки были растянуты.
Eще факт — Волкова приняли в профессиональный Союз художников СССР (теперь СХ РФ) сразу же после дипломной работы (1982). К тому времени в нашем музее изоискусств у мастера успешно прошла первая персональная выставка (1981). Он участвует практически во всех заметных выставках — от городских до международных. В 1991 г. (50 лет!) удачно проходит вторая «персоналка», на 3 апреля с.г. в музее изоискусств намечена третья.
Для меня особенно интересны картины Волкова, отражающие трагедию Великой Отечественной. Они рождены яркой волной в советском изоискусстве 60-80-х гг. Пафос героики и преодоления неимоверных трагических испытаний дополнился нравственными уроками, переживанием судеб простых людей. Официозный атеизм ничего не смог поделать с молитвенным духовидением мастеров, святоотеческой силой памяти. И хотя Волков назвал свою картину «Дума об отце», это молитва памяти. Родившись в 1941 году, художник помнит своего отца в духовном зеркале времени. В ореоле страшного пламени ухода. И мчится в вечность молчаливый поезд, разделяя небо и землю. Прижимается к долу паровозный дым — нить связи трагедии и продолжения жизни. Вглядываясь в земной мир — гармоничный и полный человеческим трудом и природой — ищет родное лицо сельский мальчишка. Верный пес рядом — молчит, чувствует напряжение. Это не ожидание, не плач. Это встреча, которая только и возможна у живописцев.
Вторая тематическая картина на военную тему — «Годы роковые» (1989). На плакате 1941 г. Родина-мать зовет, на полотне Волкова — горькая цена призыва. Неизбежного, страшного. Реквием. Родной двор, мать Мария Михайловна, соседка Поля-трактористка и юный Володя. Сиротская доля? Не только. Они не смотрят за ворота на знакомую дорогу, родные дали. Они всматриваются в нас, в это смутное время, даря искупительное терпение.
В 1976 г. Волков написал «Трагедию тайги», одним из первых рассказав об экологической катастрофе там, где встали буровые. Занимается тревожным пожаром низкое небо, оставляя внизу черные остовы тайги, убитую реку.
С 80-х нам знаком Волков-портретист. Он пишет тех, кто оставил заметный след в истории края. В 1994 г. по фотографиям, собранным Константином Лагуновым в пору работы над повестью о главе обдорской духовной миссии и просветителе Иринархе, художник создает портрет Ивана Шемановского (мирское имя священника). По высокому правому берегу Полуя идет Иринарх. Блещет северный мир, полный красок первотворения. Рядом — юный ненец. Кто он? Может, будущий первый литератор Иван Ного или его одногодок, будущий первый педагог Ямала Петр Хатанзеев? Они были учениками в школе, открытой Иринархом для юных северян.
Такие портреты даются Волкову трудно: «Я работаю над ними не один год. Не хватает живого дыхания, непосредственного общения с человеком». Но сибирский характер мастера не дает отступать. В 1997 г. появляется портрет Юрия Гуляева — «босяка», по определению художника. Помогло родство душ, оба поднялись с народных низов, сами делали себя.
Странно было читать обзор известного тюменского искусствоведа в журнале «НИК» (2000, N 5-6), в котором последнее десятилетие нашего изоискусства объявлено бесплодным. Сходим, читатель, на обещанную выставку Волкова — его новым картинам и произведениям коллег есть что сказать о времени и о себе.
***
фото: