Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в стране родной?
Прежде чем отвечать на эти вопросы, определим — кто же этот «он»? Речь пойдет о так называемых «российских немцах», которых, по последней переписи, проживает в области около 30 тысяч и дни культуры которых проводятся сейчас в Тюмени.
Eсть и другие вопросы. А как они здесь вообще оказались? Жив стереотип — «немка Eкатерина Вторая порадела своим» и пригласила их в Россию. Пригласила действительно Eкатерина -в 1763 г. Хотя ее манифесты были расклеены и в других странах, но откликнулись в основном только немцы. И то только после второго манифеста, в котором были обещаны «на вечные времена» свобода вероисповедания, сохранение языка, освобождение от воинской повинности, самоуправление. Россия нуждалась в заселении пустующих земель и в защите от «киргиз-кай-сацкия орды» своих границ на Волге (ср. США). После завоевания Причерноморья история повторилась — манифест Александра I, 1804 г. Заселить эти земли при крепостной зависимости русских крестьян было невозможно.
После революции, в 1924 г., была создана автономная республика немцев Поволжья (АСС РНП). С началом войны из опасений массового предательства все население от мала до велика было депортировано в Сибирь и Среднюю Азию. Вот так и я, четырехлетний «враг народа», в телячьем вагоне попал на Алтай. Потом в массовом же порядке мужчины (с 15 лет) и женщины (с 16 лет) были мобилизованы в «трудармию» — синоним ГУЛАГа. Думали, временно. В 1948 вышел декрет о закреплении депортированных народов (немцы были только одним из них) в местах поселения навечно — со спецучетом, спецнадзором и ограничением свободы передвижения. На районную комсомольскую конференцию (45 км) активист Кох ехал согсправкой-разрешением из комендатуры. С хрущевской оттепели начались послабления. Все репрессированные народы, кроме немцев, вернулись «домой» и получили утраченную государственность. Началось движение за восстановление автономии на Волге. В 1992 году об этом было даже подписано совместное российско-германское соглашение, не реализованное из-за протестов местных властей и населения Саратовской области.
Надежда умерла окончательно, когда Eльцин в качестве компенсации предложил нам для заселения военный полигон в Волгоградской области. Ответом был всплеск- массовой эмиграции, и к 1994 году в Германию переселился один миллион человек, В том числе и из других стран СНГ, которые планировали связать свою судьбу с Россией. И это при отрицательном приросте населения, и при наших-то незаселенных просторах, и при перенаселенном южном соседе.
Теперь можно ответить и на вопросы заголовка. Ищут в стране далекой не только материального благополучия. Гонит страх, засевший, видимо в генах, — а вдруг все повторится? — и инстинкт самосохранения как народа. А перспектив для этого в России почти никаких: язык и культура почти утрачены. Разовые мероприятия типа проводящихся сейчас дней культуры — это, конечно, хорошо. Поплачут старушки при звуках родной речи и родных напевов, пообщаются земляки по тем, еще волжским, временам или друзья по лагерю — и разъедутся по домам. Надежды на принципиальное решение вопроса это не прибавит — у России в целом и у нашей области его нет.
Что же кидают они в краю родном? Могилы предков, родню, друзей, часто — хорошее служебное положение, которого «там» им во век не видать, великую русскую культуру, которая стала второй натурой, особенно у молодежи. Но выбор упростился: или Германия, или полная потеря национальной идентичности. «Раз мы вам не нужны — мы голосуем ногами, и никаких национальных конфликтов». Этого мотива почему-то не понимают политики, хотя судьба немцев в этом очень похожа на судьбу русских, в одночасье оказавшихся на чужбине в странах бывшего Союза. Другие сделали другой выбор и решили остаться. Но и те и другие могут напомнить своей Родине: «Ты в ответе за тех, кого приручил» (Экзюпери).