Книги, которые мы выбираем
Точно помню: свои первые «взрослые» книги, не сказки с картинками, а именно — книги, я купил 53 года назад.
В деревенском магазинчике, который назывался очень смешно — «Когиз». Тех книг уже не сохранилось. А самая давняя из сохранившихся — «Улица младшего сына», про пионера-героя Володю Дубинина. С тех пор я покупал книги, наверное, тысячи раз. Помню подписные неистовства середины пятидесятых годов и более позднего книжного дефицита. Помню в лицо всех продавщиц, от доброго расположения которых зависело: получишь ты в руки сладкий желанный томик либо пойдешь несолоно хлебавши домой. Помню книжный склад в Ишиме, там над входом была ниша, какие же бесценные сокровища удавалось мне раскопать в том развале!
Но вот что-то переменилось. Книги — на каждом углу. Но есть затруднения с покупками. Вчера я стоял перед книжным киоском, смотрел на лакированные завлекательные переплеты, а ощущение было примерно такое же, с каким я глядел на размалеванных красоток в красном квартале города Амстердама. «Не поманыват».
Переменилось ли что-то во мне? Мол, начитался, пресытился, теперь с большим удовольствием глотаю телевизионную жвачку? Напротив. Телевизор совсем не смотрю. Модные ужастики меня не прельщают. Крутые детективы месяцами пылятся на давно не включаемом видике. Но читаю-то я по-прежнему каждый день. Час-полтора перед сном. По-прежнему радуюсь, если сон не приходит — есть возможность читать. Точнее, перечитывать. Вот это — самое замечательное. И когда я стоял перед тем книжным киоском, мои глаза словно обрели способность видеть сквозь переплет. Том Гумилева («Послушай, далеко-далеко, на озере Чад изысканный бродит жираф…»). Том Леонида Мартынова («Замечали, по городу ходит прохожий…»). Том Юрия Трифонова. Том Юрия Домбровского. Их тексты бережно «упакованы» (извините, компьютерная лексика!) у меня в голове, их сюжеты взывают ко мне сквозь блестящие переплеты, а я вспоминаю их серые, порой бумажные обложки и готов читать их и перечитывать…
Я научился читать, как положено, в семь лет. А к десяти стал исправным книгоглотателем. Покупка книги была для меня чем- то большим, чем приобретение. Но вчера впервые понял, что мне не хочется покупать «это». Одни у меня есть, другие — едва раскрыв страницу, мне уже хочется закрыть. Мне не интересны сопливые «дамские» романы. С их ненатуральными чувствами, жеманными страстями, механическим сексом. Сейчас много издается фантастики. Простите меня, издатели, но я скажу — лучшее в мировой фантастике уже издано, между 1960-м (вышел первый сборник американской фантастики) и 1990-м. Все издано — и «Саргассы в космосе», и «Пан Сатирус», и сборники Шекли, Каттнера, и «Заповедник гоблинов» Саймака. За мягкими дешевыми обложками происходили невероятные события, изложенные к тому же великолепным литературным языком.
Очевидно, что причина все- таки в книгах. Умница Лера Кабакова, с которой мы обсуждали тему этой колонки вчера вечером, сказала, мне кажется, очень точно: сегодня не пишут книг, которые хочется держать дома. Да, есть новая литература, которой нет в моем собрании. Но что делать — мне чужды мысли этих писателей, их копание в собственных болячках, их рахитичные герои, их натужные описания пьянок и блевотины, их балансирование между матом и… матом.
Не исключаю, что все вышеизложенное — проблемы только одного читателя, подпись которого стоит под этой колонкой. Может быть, автор настолько втянулся в свою профессию, что с большим удовольствием читает газетные статьи, чем романы, где все-таки искусственная, придуманная жизнь? Не знаю. Мне и самому интересно это понять.
Впрочем, это можно проверить. Всегда и всюду я мог и хотел читать Джека Лондона, храню довольно полное издание 1958 года, в четырнадцати томах. Подписав в печать этот номер, я приду домой и возьму с самой верхней полки, где стоят эти книги, томик, в котором напечатано «Путешествие на «Ослепительном». Посмотрим — в чем все- таки причина? В читателях или в писателях?