Редкое качество
«Король лакея своего назначил генералом. Но он не может никого назначить добрым малым…»
(Из Роберта Бернса)
В числе тех, кого непременно вспоминают в дни нефтегазовых праздников, — Виктор Иванович Муравленко. Перечисление одних только его официальных титулов составит несколько машинописных страниц. Герой труда. Профессор. Депутат. Создатель тюменской нефтяной промышленности. Заместитель министра… Но мне представляется важным отметить только одну черту этого действительно незаурядного человека.
Не буду спешить. А просто расскажу кое-что, потом читатель сам решит, о чем, собственно, речь.
Мне мало пришлось общаться с начальником Главтюменьнефтегаза. Руководитель многотысячного коллектива и молодой журналист молодежной газеты с небольшим тиражом — величины несоизмеримые. Впрочем, люди такого масштаба, как Муравленко, как Коротчаев, как Эрвье, как Барсуков, были далеки от всякого чинодральства. Они, конечно, дорожили своим временем и своим положением, но следовали собственным правилам, в основе которых лежало уважение к человеку как к таковому, независимо от рангов и званий. Обладая сильным чувством собственного достоинства, они в то же время признавали право на это чувство за всеми людьми.
Маленькое отступление. На одном из юбилеев в Ханты-Мансийске меня неприятно поразило обилие нуворишей — упитанных молодых людей с походкой хозяев жизни, окруженных телохранителями. Был концерт, в котором принимал участие великий артист Михаил Ульянов. Он читал монолог из «Ричарда III» и сбился. И тут за моей спиной раздался громкий барский голос: «Работай, старик, работай!». Мол, мы тебе заплатили, так ты уж старайся, отрабатывай гонорар…
Не могу себе представить, чтобы нечто подобное произнес кто- то из отцов тюменского освоения, людей, куда более значительных, чем сегодняшние парвеню, взлетевшие на нефтяной пене.
И снова о Муравленко. В конце декабря 1968 — начале января 1969 мне было поручено взять интервью у Виктора Ивановича. Представляю, сколь наивными и щенячьими были мои вопросы. Но сколь серьезными были ответы Муравленко! Думаю, что тогда он вытаскивал из моих вопросов то, чего я даже не вкладывал в них. Но ни разу не дал мне понять о той дистанции, что нас на самом деле разделяла.
Жизнь и смерть Муравленко до сих пор вызывают много вопросов. Особенно его внезапная смерть после разговора с тогдашним министром нефтяной промышленности Мальцевым. Они встречались в министерстве на Софийской набережной, потом Муравленко сел в машину и скоропостижно скончался, не успев добраться до своего номера в гостинице «Россия».
Года три назад вместе с телеоператором Русланом мы стояли у этого самого дома, где раньше было министерство, пытаясь запечатлеть последний маршрут знаменитого нефтяника — путь от жизни до вечности. Потом поехали на встречу с бывшим министром. Мальцев наотрез отказался говорить о последней встрече с Муравленко и сниматься тоже отказался. Признаться, это наводило на некоторые размышления… Что же такое мог сказать бывший министр своему заместителю по Тюмени, чтобы это вызвало фатальный сердечный приступ?
— Да ничего он Муравленко сказать не мог! — категорически заявил в тот же день Николай Константинович Байбаков, бывший в свое время и нефтяным министром, а позднее — председателем Госплана СССР. — Вы, очевидно, не понимаете, что такое был Муравленко и что — министр? При желании Виктор Иванович мог ногой открывать дверь в кабинет Мальцева. Другое дело, что он никогда себе этого не позволил бы. А уж Мальцев и помыслить не мог, чтобы хоть словом вызвать неудовольствие или раздражение Муравленко. Слишком это были неравновеликие фигуры…
Из рассказов людей, работавших рядом с Муравленко и бережно сейчас хранящих память о нем, складывается образ не только масштабный, но и трагический. Он был человек, и ничто человеческое не было ему чуждо. И вместе с тем даже в жесткие годы Виктор Иванович оказался способен на поступок неординарный.
Среди немногочисленных тюменских диссидентов был Александр Иванович Ганюшкин, придумавший «Социалистическую партию Советского Союза» и расплатившийся за свою идею по полной программе. Ганюшкин работал в одном из подразделений Главтюменьнефтегаза. Но когда его арестовали и, как тогда водилось, отправили в Казань, в специальную психиатрическую лечебницу, кто, единственный, помог его семье?
Муравленко. Герой и лауреат, депутат и начальник главка. Сохранилось письмо, которое добралось в Тюмень из Казани и в котором Ганюшкин благодарил Виктора Ивановича за помощь.
Незначительный факт, скажете вы. Как знать… Не сейчас это было, а в то время, когда многие и многие, боясь лишиться постов и званий, и благорасположения высшего руководства страны, такого не делали и не сделали бы никогда. Муравленко поступил как порядочный человек. Впрочем, как вы уже поняли, он и был порядочным человеком.
Качество нечастое во все времена.