Нешкольные истории накануне первого сентября
Получив задание — разыскать героев «нешкольных историй», я отправилась в детский приют экспериментального социально-педагогического центра по ул. Немцова, 54а.
И не случайно — единственный городской приют является второй ступенькой в работе с детьми, оставшимися без попечения родителей. Первая — приемно-карантинное отделение, куда привозят ребятишек с улицы, отмывают, лечат и отправляют в приют. Там беспризорники живут, пока не решится их судьба. А она, как правило, одинаковая у всех — детский дом и редко -возвращение в семью.
Настраиваясь на серьезный разговор, я подготовила ряд вопросов. Но никого расспрашивать мне не пришлось. Я все увидела своими глазами. Обычный день обычных беспризорников.
Бейте нас! Мы так привыкли
Толпа мальчишек в кабинете Надежды Геннадьевны — от семи до четырнадцати пет. В воздухе чувствуется запах бензина. Те, кто постарше, что-то доказывают взрослым, машут руками, кричат. Малыши притихли в сторонке. Активнее всех четырнадцатилетний Денис — раздраженно жестикулирует, периодически переходя на блатной жаргон.
Оказывается, уже третий раз ребята «балуются» — приносят в приют бензин и нюхают. Вот и вчера нанюхались и отматерили воспитательницу. «Зачем вы бензин-то нюхаете?» — вопрошает Надежда Геннадьевна. Вопрос не остается без ответа: «А нам нечем заняться!».
«Нечем заняться» — это значит, что приютским ребятам наскучили все игры, а работать не очень-то хочется.
«От бензина клетки мозга умирают!» — стращают воспитатели. «А у нас они давно уже поумирали — из-за родителей», — парирует Денис. «Неужели вы не понимаете, что показываете плохой пример малышам?». «А пускай привыкают к взрослой жизни». «А бьете почему?». «Они по-другому не понимают. А вы нас тоже бейте, мы так привыкли», — совершенно серьезно предлагают ребята. «Меня папа головой об стенку долбил, за ноги подвешивал», — рассказывает Денис. «Ну и что же, тебе нравилось?». «Нет, зато сразу же доходило».
Одна из воспитательниц пробует пробить железную логику последним аргументом: «А помнишь, ты говорил, что ребята не будут участвовать в игре, которую ты придумал? Но ты все спокойно объяснил, и ребята с интересом поиграли». «Помню», — говорит Денис и уже надолго замолкает.
А Надежда Геннадьевна мне рассказывает: «Не понимаю, что за ностальгия такая, они давно уже бензином не баловались. В последнее время бывало, что некоторые покупали «детский наркотик» — «насвай» — по пять рублей, но сейчас и такое не практикуется. И вдруг — бензин».
Бегунки
Пятнадцать минут спустя в кабинет заведующей две женщины приводят ревущего пацана лет семи. Он два дня назад сбежал из приюта и пришел к своей бывшей соседке, та привела его обратно. Выясняется, что пацаненок убегал как минимум раз пять. Юридически папы у него нет, а мама в розыске. Вот и бежит к соседям.
«Почему бежишь-то?» — спрашивают его. «Бьют старшие, сейчас вон такой-то ударил». «Да не ударил он тебя, а подзатыльник дал», — говорит один из воспитателей. А мне объясняют: «Такая реакция старших детей понятна: как только кто-нибудь из ребятишек пропадает, они разбиваются на группки и прочесывают город. Кого-то находят, кого-то нет».
«А вообще-то, бывает, и бьют старшие маленьких», — говорит заведующая. «Сначала в приюте по-другому жили — девчонки с парнями, старшие и младшие отдельно. Но девочкам ведь неудобно — ни переодеться нормально, ни в душ сходить. Вот и разделили — мальчики отдельно, девочки отдельно. Старшие ребята стали притеснять малышей, учить дурному. Ушли от одной проблемы, пришли к другой».
«Вы его сильно-то не наказывайте», — просят соседки бегунка. «Да у нас, — возмущаются воспитатели, — единственное суровое наказание — раздеть и на целый день в кровать. А что делать? Не будем же мы его приковывать наручниками! Это приют, а не тюрьма. Хотя воспитатель полную ответственность за бегунка несет. Ладно — сбежал, а если под машину попадет?».
А кому ты нужен?
Eще десять минут спустя. Взрослая сестра привела своего четырнадцатилетнего брата. Брала его на лето с возможным впоследствии усыновлением. Но не ужились. Сначала Миша, так зовут мальчика, вел себя неплохо, но потом загулял — в День города не пришел ночевать, несколько раз являлся пьяным. «Я сама в интернате воспитывалась, вот и хотела как лучше, чтобы жил брат по-человечески. Но у меня своих двое: они, на него глядя, тоже не слушаются», — объясняет сестра.
«А вы понимаете, что ребенок — это не игрушка? — говорит заведующая. — Взял, отдал. Вы уж решите. Eсли оставляете его, то ? и не навещайте больше, не тревожьте. А мы уж сами с ним разберемся: отправится в детский дом, а потом, возможно, и к вам в гости на выходные придет». И мальчишке: «Неужели тебе здесь лучше живется? Дом-то и есть дом. Кому ты еще, кроме сестры, нужен?». Тот молчит, изредка кивая. Непонятно, соглашается или ему все равно.
«Миша — мальчик неплохой, -рассказывает заведующая. -Учился хорошо, добрый. А сейчас, наверное, возраст переходный, вот и бесится, как, впрочем, многие его ровесники».
И все-таки они добрые!
«Вы не думайте, что эти ребята такие уж плохие, — напоследок говорит мне заведующая. -Конечно, и ругаются, и бензин нюхают, и сбегают, и попрошайничают. Но стоит с кем-нибудь уединиться, поговорить — и оголится детская душа, польются откровения о горемычном житье-бытье, побоях родителей. А на праздниках — вы же их не узнаете! Как многие поют, танцуют, готовят представления — такие дети начисто лишены комплексов. И самое главное: как бы они ни бузили, однако все тщательно готовятся к 1 сентября. Возьмут портфели, школьные принадлежности и пойдут учиться. Как все».