Любовь Казарновская: «Тюмень станет моим талисманом»
В среду на «Алябьевской осени» пела великолепная Любовь Казарновская. А после концерта прямо на сцене состоялась пресс-конференция. Певица встала на привычное место у рояля, а журналистские диктофоны поставили на полированную крышку.
И, естественно, первый вопрос о том, каким образом звезда оперной сцены упала на каменную «ладошку» города?
Руководитель тюменской филармонии Михаил Бирман давно приглашал Казарновскую в Тюмень. Наконец, в довольно плотном концертном графике «выдался срок», певица приехала сюда. Лестные отзывы о Тюмени замечательных музыкантов Спивакова и Штаркмана подтвердились. «Они мне говорили самые-самые теплые слова про публику, про город и про то, что у вас замечательные фестивали, как у вас посещается филармония и концерты. Я поняла, что Тюмень — очень музыкальный филармонический город, а по сегодняшнему своему концерту утвердилась в этой мысли. Я очень счастлива, и спасибо Михал Михалычу, что он настоял на своем и я здесь».
С полным правом Любовь Казарновскую можно назвать и оперной, и эстрадной певицей. Она включает в свои концерты мюзиклы и высокую эстраду, песни из репертуара Барбры Стрейзанд и Эллы Фитцджеральд, Луи Армстронга и Элвиса Пресли… Бах, Гендель, Пуччини, Рихард Штраус… Правда, признается покорительница Тюмени, она мало пела джаз, «потому что в джазе надо импровизировать, а я с моим классическим вокальным образованием не могу это хорошо делать. Но где нужны мои голосовые данные, там уж я расхожусь вовсю».
Корреспонденту «Курьера» особенно понравилось второе отделение концерта, которое Казарновская пела по-итальянски. Вспомнилось утверждение Ломоносова о нежности итальянского языка. И показалось, что артистка во втором отделении пела с большим наслаждением и свободой, чем в первом. Сначала гостья возразила, а потом почти что согласилась.
— Я думаю, — сказала она, — что вы не правы. Я обожаю старинные русские романсы. Те, что я выбрала для первого отделения, мне кажется, что это — жемчужина музыки. Но вообще-то… Как сказала педагог из «Метрополитен-опера»: «Мне кажется, что ты — родственница Тости». Итальянская музыка — я как-то удивительно вольготно и свободно в ней себя чувствую. И если у вас такое впечатление, то я это воспринимаю как комплимент, потому что я эту музыку действительно очень много пою и считаю, что это выдающаяся музыка. Недавно я включила в концерт теноровый романс «Мне не забыть тебя». Я пела в одном концерте с Паваротти и Доминго, они наперебой брались за этот романс. Я думала — наверное, потому, что он имеет большой успех? И точно, эта песня вызывает большой энтузиазм у публики — там изумительно красивая мелодия, очень доходчивая, от сердца к сердцу идет. Поэтому мне очень приятно слышать ваши слова.
Теперь журналистов интересует, легко ли работать с великими мастерами, как Паваротти и Доминго?
— Очень сложно. Потому что большой артист и от себя требует очень многого, и от своего партнера. Но я люблю работать с настоящими партнерами, потому что планка стоит очень высоко, понимаете? Когда партнеры такого класса и гениальный дирижер за пультом, ты выдаешь 200 процентов на спектакле, потому что понимаешь, что тебе нельзя ни на шаг снизить градус, который задают они. С Доминго я пела больше, чем с Паваротти. С Паваротти — пела «Паяцы», а с Доминго — и «Отелло», и «Паяцы», и «Пиковую даму», где он пел Германа, и так далее.
Тут же последовал вопрос «Курьера»: легко ли работать с самой Казарновской? Певица откровенна:
— Нет! Со мной нелегко работать, и у меня на первых порах была репутация, что я — скандальная. На самом деле не так. Просто в творчестве я не терплю непрофессионализма и халтуры. Поэтому я буду добиваться своего, пока не добьюсь. Это не капризы. Я абсолютно не капризный человек, и я всегда иду навстречу, но в творчестве есть моменты, есть столбы, без которых мост упадет.
«Курьер»:
— Артисты — люди суеверные, есть ли у вас талисман, который…
Казарновская (понимает с полуслова):
— Конечно! У меня на шее тут висят иконки, целый иконостас, и я очень верю в то, что они меня оберегают и помогают мне. Но у меня есть и талисман, который мне подарили еще во время первого концертного выступ-пения. Я еще не была профессиональной певицей и училась на третьем курсе консерватории. Это такой маленький тигренок. Он уже без глаза, нос оторван, он уже страшный и затасканный, но с ним не расстаюсь. Мой сын говорит: мама, ну почему ты это страшилище с собой возишь? А у меня к этому тигренку очень нежное отношение. Он проверенный, он приносит удачу.
И опять разговор обращается в далекое прошлое, где жила-была девочка, которую мама решила учить музыке. Как водится в интеллигентных семьях.
— У меня нет профессиональных музыкантов в семье. Мама русский язык и литературу преподавала в университете. Папа — на военно-дипломатической работе. Бабушка очень хорошо пела, но никогда профессионально. Мама, обнаружив музыкальные склонности, начала меня учить на рояле. У меня был очень хороший педагог, ученица Блюменфельда. И как-то, мне было четырнадцать лет, я что-то мурлыкала, сидя за роялем, вдруг педагог говорит: можешь громко спеть? Я спела. «Ты знаешь, что у тебя настоящий голос?» -«Что вы, Верусик, никакого у меня голоса нет…» — «Нет-нет, я тебя покажу в консерватории». Там я спела русскую народную песню «То не ветер ветку клонит…». Декан вокального факультета послушал: да, это кадр для нас… Училище, потом консерватория… А мама говорила, что я пела с детства.
«Курьер»: — Вы сказали, что вам понравились наш зал и наша публика. Означает ли это, что мы вас услышим еще раз?
— Человек предполагает, а бог располагает. Но я смею надеяться, что судьба меня приведет обязательно сюда, потому что мне здесь очень понравилось. Я просто в восторге от того тепла, которое я получила, от той энергетики, которая была в зале. Я знаю, что Володя Спиваков сюда приезжает каждый год и говорит, что Тюмень — его талисман. Надеюсь, что Тюмень станет моим талисманом тоже.
Группа сопровождения за спиной Казарновской нетерпеливо поглядывает на часы, похоже, что у вечера еще будет продолжение. Казарновская отвечает совершенно в стиле Плисецкой из давнего стиха Вознесенского. Пбмните: «Сижу не жрам-ши!»?
— Я.в Москве слышала про ваш знаменитый ресторан «Максим». У меня есть секрет — я в день концерта пощусь и пью только воду. По окончании концерта я очень голодна. Мне сказали, что в «Максиме» совершенно потрясающие еда и антураж. Так что мой вечер закончится гастрономическими изысками.
«Курьер» (поскольку пресс-конференция не Лукулла, а великой певицы Любови Казарновской):
— Где состоится ваш следующий концерт?
— Я готовлю новую программу для большого зала в Петербурге и для большого зала в Москве. Программа называется «Песни кабаре». Это не имеет отношения к задиранию ног. Такое название, потому что Арнольд Шенберг написал «Песни кабаре» и столетие этих песен будет отмечаться в Берлине в этом году. И мы сделали программы, куда войдут песни Шенберга, песни Вайля, Рихарда Штрауса и Гершвина. Красивая программа, и надеюсь, что покажу ее вам.
— Мы будем счастливы.
***
фото: