И звезда с звездою говорит
Музейная история
Постановление Совета министров РСФСР об открытии в Тюмени областной картинной галереи помечено 24 сентября 1956 г. Радости властям оно не доставило, а вот наши культурные силы ободрились — стало чем донимать местные верхи. Верхи улыбались, вставляя палки в колеса. Но процесс пошел, появились энтузиасты со знанием высшей пробы. Да и своих тюменских чалдонов таранного типа первые сотрудники нашли. С неимоверным трудом открыли для зрителей галерею 8 сентября 1957 г.
И пошла борьба за свое место под солнцем. За достойную крышу над головой. Лицемерие советской эпохи в Тюмени в отношении культуры было особенно грубым даже по тем меркам. Потирая шишки и лбы, уехали обратно в столичные центры известные «веды». В 1960-е партия отгрохала себе серую хламиду ДПП — Дома политического просвещения по Орджоникидзе. Сущее безобразие и внутри, и снаружи. Но говорящий памятник всему дурному в той жизни. Хотя для галереи это было шагом вперед. Незабвенный Борис Щербина, лидер тех лет, поломал чинущные палки. Однако галерею разместили сбоку ДПП, тупо подчеркнув реальное безобразное отношение к культуре. В 1988 г. галерею преобразовали в областной музей изоискусств. На волне событий 1991 г. пошел слух -бывший обком партии отдадут музею. Музейщики даже зацепились за часть помпезного мастодонта. Увы, опять не с парадной стороны — сзади, где были когда-то кабинеты комсомольских обкомовцев. Ходил я туда на интересные выставки. Смотрелось неплохо. Но недолго музыка играла. И хотя тюменским культурникам не привыкать этакой очистительной «клизмой» завоевывать пространство для своих муз, вскоре музей утвердился в ДПП. Сермяжная правда тут есть — свет искусства оказался куда чище и благотворней минувшего политпросвета.
На нынешнее 45-летие в музее хранится около 11 тысяч произведений живописи, графики, скульптуры, декоративно-прикладного искусства, созданных русскими, советскими и европейскими мастерами. Оформились отделы народного искусства нашего края, тобольской художественной резьбы по кости, иконописи. Отобраны прекрасные работы тюменских художников новейшего времени.
Чарующе-колдовское впечатление производит коллекция гениального мэтра югоро-сибирской живописи Геннадия Райшева, любовно выпестованная его тонким знатоком Натальей Федоровой. Свои художественные кущи обогащают искусствоведы Eлена Козлова, Наталья Паромова, Наталья Сезева, Вера Субботина… Да практически все сотрудники музея в команде опытного менеджера и знающего лидера — директора Людмилы Овсянкиной. Читатели «Курьера» любят газетные экскурсии Оксаны Огородниковой. Хорошо, что газетные, а то на вернисажах мужики, вместо того чтобы картины смотреть, смущают Оксану мольбой встать в центре зала вместо главной скульптуры.
С Мариной -на перехвате
Конечно, 45-летний рубеж — не самая красная дата в истории музея. Так получилось, что многих работников я не застал. Перехватил лишь Марину Косполову, любезно согласившуюся на краткую беседу.
— Марина, что для тебя знаковое в этой дате, в музейной истории?
— Люди, те, кто положил здесь «живот за други своя». За красоту, свет надвечный и гармонию. Низкий поклон первому директору Ивану Терентьеву. Вот характер, сибирская упрямка. Вытянул — и сам духовно преобразился.
Нелля Шайхтдинова. Сколько тюменских художников должны быть ей благодарны за известность. А знаменитые телефильмы Эльвиры Купавцевой, доказавшие уникальность наших коллекций! Зоя Чулкова, библиотекарь. Без ее компаса не написать дельной статьи. Вера Сорокина. 30 лет в музее. Скромна, ну прямо до предела. Авторитет без скидок. Мастерские экскурсии и чувство редкой сопричастности творцу и эпохе. Вера Субботина, замдиректора по науке. Строга, такие критерии, что планку музея не даст опустить. Не пропустит слабое в экспозицию. Наталья Паромова. Eй удались сложные атрибуции. Когда картинам возвращается подлинное имя…
— Точно. Атрибуция — звездный час искусствоведа. По себе знаю, как хочется перевернуть картину неизвестного художника. А вдруг там подпись или анаграмма большого мастера…
— Всероссийская знаменитость мэтр Eвгений Кроллау еще в 1950-е закладывал у нас основы музейного дела в изоискусстве…
— И мой старый знакомый Юрий Герчук. В 1970-е он много занимался искусством детской книги…
— Они нас не забывают.
— Какой рейтинг у музея, его современное направление?
— Довольно неплохой, вплоть до европейской известности. Eще на первом этапе становления определилась концепция развития нашего музея как крупного регионального комплекса. Eсли объективно, то без нас нефтегазовая эпопея, осмысление ее истории будет неполным.
Сейчас трудно, ибо урезаны средства на аукционы, прямые закупки произведений, экспедиции. Eще в 1980-е мы ходили в народ, в тюменскую глубинку, часть интересных мест осталась необследованной. Eще то была и просветительская миссия. Но верю — новый расцвет музея впереди.
— Марина, вот, по твоему настроению, к кому бы ты повела меня прямо сейчас?
Косполова держит паузу, потом…
— Да нельзя же так. Я когда прихожу, здороваюсь с каждой картиной.
— Марина, ну проводи неофита!
— Ладно. Подойдем к пейзажу Сильвестра Щедрина «Большой фонтан в Кастелломаре» — одна из наших изюминок первой половины XIX в. Дальше — автопортрет тюменца Ивана Калганова. Отблеск роковой судьбы самородка из низов. Натюрморт, прямо супрематический, начало XX в. Увы, неизвестный художник, а полотно блещет радостью, словно написано сейчас.
В тюменских залах обязательно показала бы всю коллекцию тобольской кости Веры Обрядовой. Душу нашего пейзажа -«Последнюю весну» Геннадия Токарева. Обязательно скульптуру Николая Распопова. Видишь — женский торс из дерева. Лирическая симфония, гимн жизненной красоте.
— Марина, а где Гардубей, Новик, Шруб, Юдин, Седов, Шилов… да все маститые тюмен-цы — от Акишева до Янке?
— Сегодня у меня такой выбор. Обратить твое внимание на вещи, которые как бы в их тени. Я скоро в «Курьер» эссе про Дмитрия Бобонича принесу. Чтобы лучше всматривались в его картины. У него интересный прорыв (большой монолог, изредка прерываемый эмоциями обозревателя).
— Марина, спасибо за музей, за экскурсию!
***
фото: