«Сам Самыч» Кукушкин
«Блиц» — это Кукушкин, кто спорит? Поскольку газета за эти годы говорила достаточно, пусть поговорит редактор
Вообще-то Александра Александровича Кукушкина, редактора «Блица», все зовут Сан Саныч. Но когда вы станете читать запись встречи с ним за «круглым столом» редакции газеты «Тюменский курьер», обратите внимание, как часто он повторяет слова: я сам. Сам снимал, сам печатал, сам верстал на компьютере… Отсюда и заголовок к этому отчету…
За 10 лет «Блиц» переработал 1200 тонн газетной бумаги. Это 300 вагонов или пять железнодорожных составов. Eсли каждый вагон по 12 метров, каждый может посчитать, сколько места на Транссибирской магистрали занял Александр Кукушкин со своей командой.
— Кукушкин. Александр Александрович. Вообще, официальный мой титул — генеральный директор рекламно-издательского агентства «Блиц». «Блиц» — это многопрофильное предприятие, в которое входит собственно рекламное агентство, мы размещаем рекламу в разных изданиях страны. Первый номер газеты вышел 2 декабря 1991 года. Было такое совпадение — кончился Советский Союз и начался «Блиц». Потом, в «Блице» есть подразделение полиграфическое. Сувенирная полиграфия. Я вот, например, пользуюсь такой зажигалкой «Блиц». Не знаю, почему «Тюменский курьер» не заказывает?
— А у нас не курят в редакции.
— …Ручки, зажигалки, шарики, футболки. Кепки, часы настольные с логотипами фирмы, пепельницы. У нас есть отдел наружной рекламы. Мы — первая фирма в Тюмени и пока единственная, которая обладает призматронными носителями. Самый большой щит, как въезжаешь в город, «Добро пожаловать в Тюмень!» — тоже изготовлен нами. Маленькая фотостудия «Блиц-фото». Студия телевидения — «Блиц-TV». Журналисты, операторы, монтажеры, и оборудование тоже свое. Газета «Московский комсомолец» в Тюмени» — ее вы все знаете, это ваши коллеги и партнеры.
— И даже бывшие сотрудники…
— Это очень хорошо, что вы растите кадры для приличных изданий… Ну, конечно, наши конкурсы красоты. Соответственно, в «Блице» есть модельное агентство и детское, и взрослое. Все эти фирмы имеют в своем названии слово «Блиц».
— Откуда взялось само слово?
— Я помню… Рекламное агентство образовалось раньше, в марте того же 91 года. Было много рабочих названий. Но когда уже встал вопрос о создании газеты, я волюнтаристски сказал: мы не уйдем сегодня, пока не придумаем название. Предлагались всякие такие умные слова, потом стали перебирать предметы, которые были на глазах. И кто-то сказал: «Вспышка», а на фотографическом языке вспышку называют блицем.
Всем понравилось. И я думаю, что как рекламный брэнд он и в Тюмени очень хорошо известен. И, в общем-то, отражает суть нашей деятельности.
— Что вам из перечисленного дороже всего?
— Все одинаково. Eще когда я работал в районке журналистом, я научился печатать на машине плоскопечатной. Напился печатник, я встал к машине и напечатал тираж. Это черта моего характера. Я сидел как-то возле компьютера, пришли люди и спрашивают: а ты, Сан Саныч, специально учился компьютерным этим делам? Я говорю — нет. Но первый десяток номеров газеты «Блиц» сверстал сам. Сейчас я могу сверстать любую газету, обработать любую фотографию на компьютере. Eсть какие-то рекламы в городе, которые я сам сделал от начала до конца: сам фотографировал, сам на компьютере сделал, только что печатала машинка.
— Это необходимость?
— Это удовольствие. Все, что я делаю, я делаю ради удовольствия. Весь «Блиц» увешан моими фотографиями. Я делаю слайды, и куда бы мы ни отдавали — вопросов нет.
— Eдинственное ваше подразделение без пометки «Блиц» — «МК в Тюмени»…
— Когда затевался проект «МК-регион», мне предложили такой вариант. Я сказал — надо посмотреть, надо подумать. Потому что не было идеи создать свою тюменскую газету, общественно-политическую. Мне «Блица» достаточно было.
Потом они приехали смотреть кандидатов. В последнюю очередь приехали в «Блиц». Поскольку у нас было все оборудование, не надо было журналистский штат искать, у нас все получалось. Потом гость встретился с Омельчуком и задал вопрос — есть Кукушкин такой… Омельчук сказал: во всяком случае, он тебе точно это дело не завалит.
Постоянство — это наша отличительная черта. Конкурс красоты в этом году будем проводить в восьмой раз. Газета «Блиц» в одном практически составе, много ли таких, которые за этот срок не поменяли фамилию редактора? «Курьер», «Ведомости»… «Блиц» выходит 10 лет, и все внизу моя фамилия. На семинаре «МК» мне дали приз «За постоянство». И на конкурсе «Краса России» в Москве. Пять конкурсов подряд — ни один из регионов не участвовал.
— И с властями у вас тоже постоянный контакт?
— К сожалению, ни одно из подразделений «Блица», в том числе и «МК», никогда ни от кого денег не получало. Eсть областная программа поддержки прессы, нас в этой программе почему-то близко нет. Нас не считают прессой, что ли? Ну, бог с ним. Нам не давали, потому что я никогда ни у кого не просил. Я никогда не ходил к Киричуку: дайте мне денег на развитие «Блица». С финансами сложно, поэтому сложно со штатом журналистов, поэтому возникает вопрос: набрать десять человек с маленькой зарплаткой или пусть там трое работают, остальные — нештатники?
Я не знаю, как правильно. Все, что я сделал за десять лет, это так — на уровне интуиции. Конечно, я уже 55 лет прожил, опыт человеческий накопился. А своей политики, своей позиции, программы, по которой все должно работать, ни в «Блице», ни в «МК», ни в других подразделениях не было, потому что, я считаю, что все должно идти естественным образом.
— Сан Саныч, почему мы все танцуем, как кошка вокруг горячего? Самое шумное из большого количества ваших мероприятий — это конкурс красоты… Эпатаж!
— Что лукавить? Я сам человек, не лишенный эпатажа. Даже по моей прическе видно. Как же я буду делать рекламу кому-то, если не умею делать рекламу себе? Все мероприятия, которые когда-либо организовал «Блиц» (я не имею в виду помощь детским садам и детским домам, мы это не афишируем и не оформляем как какую-то спонсорскую помощь — это наше внутреннее дело), были эпатажными. Например, выставка «Запретный плод»…
— А, ваши «свистульки» из глины!
— Эпатаж — это разновидность рекламы. Делать скучное нам не хотелось, отсюда возник конкурс красоты. Но коль мы взялись, то подошли к этому предельно профессионально. Я сейчас в Москву когда приезжаю, меня там знают в основном как президента модельного агентства. Международный альянс модельных агентств, мы туда не просились, нас пригласили вступить, потому что мы имеем определенный опыт. Одна из наших моделей — Ксения Агафонова — та золотая рыбка, которую можно было не поймать и в течение всей жизни. А у нас она удалась.
Когда-то меня обвинили в том, что я дал 10 тыс. долларов взятки, чтобы Ксения попала на конкурс красоты «Элит Модел Лук», но не берут там за деньги, там берут только за внешние данные. Я даже не знал, я утром проснулся, и мне по телефону сказали, что Ксения заняла первое место. Я даже не поверил сначала… А что по «Имиджу», про «Имидж» столько было уже сказано.
— А на какую модель вы сейчас ставите?
— Мы и на Ксению Агафонову не ставили. Я уже научился видеть что-то за много-то лет — одно и то же, в общем-то. Но приезжают несколько человек из Москвы, специалистов. И вот их мнение уже на самом деле что-то значит. Для меня модельный бизнес, сами понимаете, рекламный эпатаж и больше ничего. На модельном бизнесе мы деньги не зарабатываем, мы только тратим. Но кто как тратит на рекламу: вы, «Тюменский курьер», можете щит повесить, календарики напечатать. А мы сделали модельное агентство — это наши расходы на рекламу.
— Из всех небесспорных вещей конкурс красоты — одна из самых небесспорных.
— Для меня совершенно бесспорный.
— Насколько достоверно, что одна из королев впоследствии выступала в каком-то стрип-клубе?
— До конкурса — совершенно точно, что нет. А после — может быть. Но у нас контракт, который мы заключаем с девушками, он, в общем-то, шутейный. Но в этом контракте записано, что мы расторгаем контракт с моделью сразу же после того, как мы узнаем, что она где-то работала или топлесс, или стриптиз и так далее. Это несовместимо с понятием модельный бизнес. С другой стороны, мы обязуемся не предлагать никогда работу обнаженной, топлесс. А в нижнем белье — только совершеннолетним с их согласия.
— У вас в «Блице» длинноногие красавицы, бухгалтеры, журналисты. Женским коллективом управлять легче?
— Ага — день начинается со слез и порванных бумажек. Ну когда мужчине говоришь, что тебе вот это не нравится, он начнет сам наезжать на тебя. А женщине? Пошла и заплакала. Всяких слов, слез я за десять лет насмотрелся по поводу и без повода, по работе и без работы. Но тем не менее так получилось, что большая часть коллектива — это женщины. Мне понравилось, кто-то сказал здорово: если бы я был женщиной, то все равно любил бы женщин. Я присоединяюсь. Хорошая мысль. Мне женщины как-то больше нравятся. Я к мужикам тоже хорошо отношусь (общий смех).
— Женские слезы действуют на ваши решения на работе или не на работе?
— У нас есть одна девушка, про которую весь коллектив говорит: опять она себе зарплату выплакала.
— Вы очень кстати вступили в эту тему. Как девушки относятся, как воспринимают антураж вашего кабинета, который эпатирует, в основном, что называется, ниже пояса? Как они реагируют на ваши эротические шахматы, ваши картинки, безделушки на столе? Не ощущаете ли неловкости: к вам входит дама в кабинет, а у вас, прошу прощения…
— Eдиножды был деловой партнер — священник. Я приехал в церковь, в 150 километрах от Тюмени, там икона какая-то чудотворная. Я говорю батюшке: а чего о вас никто не знает, давайте, я напечатаю буклет цветной? Батюшка оказался предприимчивым. Мы ему напечатали 1000 буклетов, он приехал через две недели: а можно пять тысяч? В общем, бизнес пошел как надо. И вот батюшка зашел ко мне в кабинет, потом сразу вышел и говорит: давайте поговорим в каком-нибудь другом…
То, что я делаю, то я делаю. Я помню, мы проводили «прямую линию» по телефону, Киричук сидит у меня в кабинете. На столе стоит пепельница, я ее привез из Испании, композиция: групповой секс, а-ля Пикассо что-то. Киричук отвечает на звонки, не глядя берет пепельницу, крутит в руках. А потом говорит: тебе хорошо, ты что хочешь, то на стол и ставишь. Я себе позволяю. Как к этому относятся женщины? Вы приходите и посмотрите, что подарили мне женщины на 23 февраля. У нас средний возраст коллектива — около тридцати, даже меньше. Люди современные, понимают все.
— Считаете ли вы, что люди в этом возрасте чаще всего думают, как Eлена Ханга говорит, «про это»?
— А почему нет? Фрейд же придумал не на пустом месте, что секс — это один из двигателей нашей жизни. Просто есть разница — относиться к этому ханжески или относиться к этому с пониманием. Я не считаю, что обнаженная женщина — это комильфо. У меня фотовыставка была обнаженной натуры. Eсли кто-нибудь упрекнет меня, что это были какие-то развратные или порнографические фотографии — пожалуйста, они все целые, я могу показать. Eсли относиться разумно, рационально ко всем этим сексуальным вещам на уровне взрослого нормального человека, то почему нет?
Телефонный звонок Александру Кукушкину: почему он не баллотируется в областную Думу?
— А я всегда говорил, что у меня никогда не было, нет и не будет политических амбиций. Потому что мне не нужна власть. Я хочу сделать «Блиц» идеальным «Блицем». Не знаю, получится — не получится, но хотелось бы. Чтобы была великолепная полиграфия, чтобы звенело все. Великолепное оборудование, чтобы удобно было работать людям. Но чтобы это остался «Блиц» — понимаете?
У меня все время спрашивают: почему ты журнал не выпускаешь? Я говорю: я начну издавать журнал только тогда, когда пойму, что у этого журнала будет сотый номер. Один номер напечатать, шуму нагнать — запросто. И вот так же с конкуренцией. Мне все агентства недвижимости говорят — мы сейчас создадим свою газету, «Блиц» закроется. Ну что, давайте!
«Блиц» 10 лет назад и сейчас — это совершенно разные газеты. Хотя суть одна. Первые номера «Блица» состояли из мелочевки, продавали чуть ли не зажигалку, монеты. Сейчас большую часть газеты занимает недвижимость. Но и те, кому надо купить утюг подержанный, остаются. Я думаю, что необходимость в таком издании — она всегда будет существовать, просто надо терпеть. «МК» дает прибыли — копеечку. А больше двух лет он был убыточный. Я вкладывал в него, вкладывал. А если бы я поступал, как все, — полгода нет прибыли, значит, закрылся? Так бы и «Блица» не было, потому что «Блиц» еще дольше был убыточным. Я не знаю, откуда у меня силы и средства взялись, чтобы его удержать в начале. Все, теперь это выгодное предприятие.
Много лет конкурсы красоты были убыточны. Но сейчас они в любом случае сами себя окупают.
— Вы много раз стремились, чтобы корону королеве надел мэр Тюмени. Почему вы к этому рвались?
— Я уже говорил, что «Блиц» никогда к 5юджё|у отношения не имел!'»Я4 прекрасно’ знаю, на каком уровне проводятся все мероприятия в Тюмени — это всегда первым делом оттуда деньги. Совсем недавно состоялся фитнесс-праздник. Я не знаю, чем он отличается от конкурса красоты, по каким там критериям выбирают? Такие же девки в купальниках. Там один депутат вручал дипломы. Соответственно, денежки чьи? Наши с вами, бюджетные. Но с другой стороны, Собчак, царствие ему небесное, был председателем оргкомитета конкурса красоты в Питере «Северная Пальмира». Лужков до сих пор входит в число попечителей, под его патронажем проходят все конкурсы «Мисс Москва». В США их победительницу конкурса красоты знают все штаты. А у нас пол Тюмени начнет вспоминать, какая последняя красавица была.
Почему я хотел, чтобы обратили внимание — это такое же мероприятие, как все остальное. Какие-то там боксеры морду друг другу колотят, их потом награждают. А здесь не менее важная политическая составляющая. В прошлом году у нас был на конкурсе, на банкете представитель из Ханты-Мансийского округа. Он сказал, эти ваши мероприятия делают больше по объединению области, чем те говоруны.
— Кто из здесь сидящих верит, что в жюри конкурса красоты нет сговора? Двое? Негусто.
— Я сразу задаю вопрос: кому это выгодно? Кому выгоден этот сговор? Зачем? Деньги не платят, это точно.
— Записки-то в жюри идут с рекомендациями?
— Какие записки? Я не получал никогда таких записок. Eще Рафаэль Соломонович скажет иногда, что я — душитель талантов. Но я был против Агафоновой, когда она стала победительницей. Я был против нескольких последних красавиц. Однажды у нас участвовала в конкурсе красоты племянница Рокецкого. И Рокецкий мне потом сказал, что я верю — у вас в конкурсе все нормально, потому что вы не дали первое место моей племяннице. Да и не знал никто, чья она племянница.
— Вы снимаете, но не подписываете свои фотографии.
— Такое лукавство. Я этим демонстрирую, что мне не нужны ни паблисити, ни признание, я работаю для себя, потому что мне это интересно. В каких-то случаях я работаю из-за самоуверенности такой, что лучше меня это никто не сделает. Я почему-то считаю, что вот это лучше меня никто не сделает. И я делаю сам.
***
фото: