Мы — одной крови. Ну и что?
Воскресенье. Москва. Конференц-зал отеля «Ренессанс», где заканчивает работу международная конференция «Власть прессы и пресс власти».
Впервые за два дня зал набит битком. Заседание пятое: «Свобода прессы между властями и олигархами». В рядах и на сцене обладатели знаковых фамилий — Eвгений Киселев, Алексей Венедиктов, Альфред Кох, Сергей Пархоменко, Борис Йордан…
Только что небольшой и вздыбленный Венедиктов, главный редактор «Эха», давал интервью в холле. Раскрывал козни «Газпроммедиа», что нарушает все и всяческие договоренности. Утверждает, что Йордан, говоря, что хотел бы сохранить нынешнюю команду «Эха», на самом деле пытается «отмыть репутацию «Газпроммедиа». И что он, Венедиктов, ни за что не .останется в «Эхе», которым станет руководить Йордан.
Потом на том же месте стоит окруженный телекамерами и микрофонами Борис Йордан. Изложенная Бенедиктовым ситуация «меняет знак». Венедиктов, скорее, раздражен. Йордан, похоже, печален. На стороне Йордана закон. На стороне Бенедиктова симпатии. «Я понимаю: вы теряете то, что создали…» — говорю я Бенедиктову. «Ну конечно…» -негромко отвечает он.
Договорятся пи две стороны, между которыми оказалось «Эхо», его слушатели, его партнеры, в том числе и в Тюмени, как ранее оказались ТВ-6, журнал «Итоги», НТВ?
— Боюсь, что нет, — сказал М., журналист и юрист в одном лице. — Судя по всему, Алеша закусил удила и на компромисс не пойдет.
Собственно, завоевание независимых от властей средств массовой информации происходит, как правило, по одному сценарию. У нас на глазах. Хотя власть в лице Михаила Лесина, министра печати, подавала это как защиту СМИ от олигархов. Обещала, что государство «будет сокращать свое присутствие, но постепенно».
«После разолигархивания установились бандитские порядки,» -грубо формулирует Сергей Пархоменко и рассказывает, с каким произволом сталкивается его новый «Eженедельный журнал».
А теперь — вон из Москвы, на родную тюменскую почву. И здесь в свое время, как и в Москве, были посеяны семена тех же конфликтов, что раскололи журналистское братство. Эти семена -наивность, юридическая неискушенность, воспитанная еще в советские времена бескорыстная корпоративность, которой ничто не мешало. Потому что ни у кого не было собственности. И потому поддержка либо отсутствие оной диктовались всего-навсего нравственными, симпатийными, а не денежными соображениями.
А разве не по тем же принципам создавалась популярная некогда в Тюмени радиостанция? «Мы — друзья!» — воскликнул главный закоперщик. И поделил акции среди друзей: тебе, тебе, тебе и — мне. А потом, когда дело оказалось прибыльным, «Тебе, Тебе, Тебе» объединились и попросили оставшегося в меньшинстве «Мне» очистить помещение. Обкома партии — нету. Бежать «за справедливостью» — не к кому.
А другой, популярный ныне в нашем городе еженедельник, у истоков которого стояло семеро, скромно скажем, не последних журналистов областной газеты?
Семь, как известно, пополам не делится — четыре и три. Итак, через год четверо остались. Трое сегодня тоже при деле, но не при созданном с их участием еженедельнике. Однако история не кончилась. Четыре снова поделились: три и один. А что делать? Все основывалось на честном слове — ни акций, ни протоколов, ни письменных соглашений. Мы одной крови — ты и я! А табачок все-таки врозь.
Можно назвать еще одну (или не одну) телекомпанию, газету или журнал. Но я слушал то Киселева, то-Йордана, то Коха и постепенно утверждался в мысли, что у нормальной прессы есть один путь. Делать свое дело грамотно не только в смысле языка и понимания политических процессов, но и с точки зрения бизнеса, с точки зрения юридической. Чтобы не уповать на арбитражный суд, который, по словам Пархоменко, действует «с политической целесообразностью». Чтобы не взывать к нравственности тех, кто не имеет о ней понятия. «А что вы хотите? Рынок!» — сказал мне Борис Немцов.