Новогоднее путешествие в серебряный век
Чего греха таить — детские спектакли во «взрослых» театрах традиционно воспринимаются как не самый серьезный «довесок» к афише. Да и в репертуарной карте их перечень — и шрифтом пониже, и краской пожиже — в самом конце.
Пять лет назад главный режиссер областного театра драмы Алексей Ларичев удивил меня, по научной линии в вузе занимающегося детской литературой, процитировав Горького. Классик вместе с Чуковским и Маршаком заложил в начале XX в. первые камни в фундамент настоящего искусства слова для юных. Он же нашел поэтичную формулу: «Для детей надо писать, как для взрослых, — только немножечко лучше».
Многие ларичевские премьеры молодежных и детских спектаклей проходили под этим знаком. Репетировали серьезно и с полной выкладкой. Тюменцы помнят «Чайку по имени Джонатан Ливингстон», «Домой» (в репертуаре), «Сыроежку». Жаль, что не очень получилась знаменитая «Алиса в Стране чудес».
Премьеру своей «Чукоккалы» театр заявил в «Курьере» еще в середине декабря прошлого года. «Чукоккала» — название домашнего альбома семьи Чуковского, бесценный памятник культуры нашего серебряного века. Там — автографы, дружеские послания, шутки, рисунки, экспромты гостей. Маяковского и Репина, Шаляпина и Блока… В 1912 г. Чуковский купил дачу под Питером, в поселке Куоккала. Соединил два слова — фамилию и название дачного места. Получилась Чукоккала. Кстати, настоящая фамилия знаменитого критика, публициста, детского поэта и доктора филологических наук — Николай Васильевич Корнейчуков. Родился (великий пересмешник!) 1 апреля 1882 г. в Петербурге. Как говорят американцы, «сделал себя сам». Так что первоапрельский номер «Курьера» (120 лет дедушке Кор-нею!) постараюсь украсить чукоккавинами в его стиле. Хотя бы так: приходят гости к нему в Переделкино, а он «вверх ногами» «Литературную газету» держит. Что так? — Начал читать нормально — чуть от скуки и серости не уснул. А читал Чуковский номер с речью Хрущева на всесоюзном идеологическом совещании 1962 г., где тот громил «Петушенок» (Eвтушенко) и «Вознесенок» (Вознесенского).
По разным причинам та ларичевская версия «Чукоккалы» исчезла из репертуара. Возобновленный спектакль — практически премьера. Задуманная и для детей, и для взрослых. И хотя в программке написано: «Сказки дедушки Корнея, забавное представление для детей и родителей» — постановщик и прекрасно, в стиле карнавала — карусели -цирка, работающий ансамбль наших актеров придали ему сатирическое звучание.
Многие стихофразы Чуковского словно созданы, чтобы вывести на свет сегодняшних бездарных политиканов, бездушных чинуш, лживых проповедников и трусливых обывателей. Импозантный Таракан Олега Викторовича смотрится как крутой босс темной фирмы, возомнивший себя властелином мира.
Пародируется недавнее фальшивое «героическое» воспитание. Блистательная Гуля Галавиева в роли юного победителя «всех ненаших» — Вани Васильчикова — напоминает начинающих карьеристов, зовущих на подвиг на безопасном расстоянии, укрывшись мощной трибуной. Не оторвать глаз от Мухи-Цокотухи Eлены Махневой. Вот темперамент! Трогательна и нелепа одновременно Лялечка Ирины Халезовой.
По-мастерски, со строгой любовью, еще и весело наставляет детей Бабушка — Крокодилица -Муравьиха — Слониха — Федора. Синтез-образ в искусном исполнении Татьяны Стрилюк. В паре с еще одним «синтезатором» -артистом Валерием Рябковым. Оба играючи сотворяют свои эпизоды первого плана, чтобы умчаться потом в танцевальном вихре с остальными героями. Создавать общую картину событий «Мойдодыра» и «Краденого солнца», «Тараканища» и «Крокодила».
По ходу движения актеры на какой-то миг исчезают за кулисами, чтобы, сменив детали костюма, появиться на сцене в новом облике. Чудеса размена ролей выдает заслуженный артист РФ Анатолий Бузинский, «теряя» маску Гиппопотама ради Паука. Потом, «обиженный» храбрым Комариком, он важно шествует с причиндалами Мойдодыра, славя чистые стихии нашего мира.
Символ связи времен удачен — трамвай. Без него не обходились поэты серебряного века. Пережив все научно-технические рывки XX в., эта славная железная коняга до сих пор на колесах. Даже в Сан-Франциско, в забитой авто Америке. На нем наши актеры путешествуют из сказки в сказку Чуковского. А они полны прямых и скрытых цитат и мотивов Блока и Гумилева, Цветаевой и Ахматовой. Более того, именно в детской поэзии Чуковский касался сущностных язв советского строя. Краденое солнце, тираноборческие сюжеты, суета советского мещанства различимы в веселых строфах.
А трамвай? Тут и трагедия, понятная той же эпохе. Ведь «Заблудившийся трамвай» — одно из пророческих стихотворений Николая Гумилева. Именно в нем он предчувствовал свою гибель от рук красных радикалов в 1921 г. И Чуковский, и Мандельштам (детская сказка «Два трамвая», 1921) таким образом простились со своим собратом.
Здесь Ларичев верен себе, предлагая многоплановое зрелище в союзе с блещущей искрометной фантазией пластикой Эдуарда Соболя, декором Алексея Паненкова. Пусть веселятся дети, выпевая, выкрикивая легкие и красивые стихи. До поры до времени скрывающие и серьезные уроки жизни, творческие лики тех, кто писал «до полной гибели всерьез» (Пастернак). Придет время, и кто-то из юных зрителей увидит в вагоновожатом Гумилева, в плаче Федоры — цветаевскую тяжбу с нищетой. На то лишь намекает в своих репликах Владимир Ващенко, типажно близкий дедушке Корнею, хорошо ведущий спектакль.
Увы, тюменскую «Чукоккалу» большинство родителей восприняли как оброк чадам своим ради новогоднего праздника. Но добрая сотня взрослых и детей (из 700) прониклась действом. Юный авангард потянулся к сцене. Eго не гнали, с ним общались. Остальные сверстники… увы, промыты попсовой дешевкой. Они мгновенно вырубались на «чистых» стихах. Но стоило дать современные ритмы музыкальных комозиций Владимира Львовского, как молодняк оживлялся, покачивал ручками.
Иногда мне казалось, что они пришли не в театр. В магазин, шатанье по которым сегодня значимая часть досуга молодых. Сидели и прикидывали — не продешевили ли? Убедившись, что товар соответствует цене, хлопнули пару раз и помчались давиться в проходах. Потребительская культура торжествовала, взрослые и дети откатали обязательную праздничную программу. Без своего божества и вдохновения.
В те же часы в одном из наших ДК оттягивались в дурном шоу заезжие гастролеры из Питера. Чесали в промежностях, хрипели вурдалаками, вампиры терзали Снегурочку. Дед Мороз, как заправский киллер, палил из своего посоха. Юнцы с родителями заходились в истошном восторге. Катались пустые банки, смачно чавкала жвачка, народец посильней бился за место перед сценой. Малышня с родителями злилась позади. Ревели усилители: «Расскажи, Снегурочка, с кем была?». Менеджер вояжа прикидывал доход. Что осядет в детских душах, было неинтересно — ни ему, ни родителям.
***
фото: «Чукоккала»