Ба-ба не ра-ба, или Ликбез по-тюменски
Простые слова старательно выводили в тетрадях гусиными перьями и остро заточенными палочками, а то и просто щепками, мужики и бабы, дети и переростки, сидя за партами. Все постигали азбуку.
Так в самый разгар гражданской войны начался процесс ликбеза.
26 декабря 1919 года Совет народных комиссаров принял декрет «О ликвидации безграмотности в РСФСР». Все население Советской России в возрасте от 8 до 50 лет, не умевшее читать или писать, обязали учиться грамоте на родном или русском языке, по желанию.
Так росчерком пера Ульянов-Ленин запустил кампанию по ликбезу, которая длилась до 1930 года. До всеобуча. Блестяще образованный Ильич понимал: с дремучим населением светлого завтра не построишь. Не знаю, насколько хорошо он был знаком с психологией (Лев Выготский еще не успел написать свои основные труды), но он явно не учел: что просто для пластичного мозга восьмилетнего ребенка, то для взрослого не покажется столь легким.
Пелагея из «Рассказа о письме и о неграмотной женщине» Михаила Зощенко, обнаружив в мужнином кармане эпистолу на хорошей бумаге с тонкой каллиграфией и шлейфом женского аромата, встревожилась и села за букварь. Причины ликвидировать безграмотность у молодой республики были куда серьезнее. Россия превращалась из аграрной страны в индустриальную. Eй требовались специалисты, способные элементарно прочесть инструкцию к швейной машине и заводскому станку, не говоря о других важных задачах. Плачевная ситуация 1913 года с
27 процентами грамотного населения к 1919 году только ухудшилась.
Для решения этих проблем требовались педагоги и просто грамотные люди, а где их взять? Система, существовавшая до революции, уничтожена, кто расстрелян, кто на войне, и народному комиссариату просвещения разрешалось привлекать к ликбезу всех грамотных — как к трудовой повинности.
Тюменская губерния включилась в общий процесс 4 апреля 1920 года — с публикации в местной газете «Известия» о начале учета неграмотных на всех предприятиях города с 5 апреля. Перепись 1920 года показала примерно 80 процентов неграмотных, а это было 48 место среди всех российских губерний, то есть четвертое с конца.
Сложности, с которыми кампания столкнулась в нашем регионе, связаны с его географической удаленностью от центра и размерами.
Сложности процесса
Ликбез начался и шел в очень сложный период: гражданская война, затем крестьянское восстание, удаленность от центра, недостаток финансирования, всеобщая растерянность, идеологическая отсталость и, конечно же, административный фактор. Регионы укрупняли, делили, снова укрупняли, и в результате территории современной Тюменской области успели побывать в составе и Тюменской губернии (с 1919 по 1923 годы), и затем Уральской (1923-1934), Обско-Иртышской (1934) и Омской (1934-1944) областей.
В регионе, похожем на большое этническое лоскутное одеяло, жили люди 50 национальностей. Для них требовались специалисты по составлению букваря на родном языке. Агитационная партийная машина включила все мощности, которыми обладала на тот момент.
Как явствует из информационного отчета о работе Тюменского губполитпросвета за октябрь и ноябрь 1923 года, в Тюмени открывались и работали школы ликбеза кожевенников, деревообделочников, нарпитания, железнодорожников, школа у текстилен, школа артели безработных, школа рабдома, школа 73-й дивизии, конвойной команды и союза химиков. Из уездов поступали сведения: Ишим -60 школ ликбеза, в уезде и две школы в городе; Ялуторовск — 36 школ ликбеза в уезде и три в городе; Тобольск — одна в уезде и одна в городе.
С севера сведений не было. Учащихся в Тюмени 100 человек, а в скором времени школы будут заполнены, в уездах учащихся по 26 человек на школу. На языке нацменьшинств открытых школ пока нет.
Открыто три школы для малограмотных в Тюмени, в Ишиме и Тобольске. Открывать школы малограмотных и повышенного типа, а также школы ликбеза приходится с трудом, поскольку нет средств, а из центра высылают только на содержание 16 инструктивных школ.
Катастрофически не хватает преподавателей, оснащенных школ, даже керосина для ламп, письменных принадлежностей: бумаг, чернил, перьев, которых иногда приходилось по паре-другой на школу, брали бумагу из архивов, писали на клочках, на винных этикетках и тому подобном. Тяжело чувствовался недостаток питания, одежды…
Скромный местный бюджет был основным камнем преткновения программы.
Некоторые «преподаватели», сами не так давно научившиеся читать и писать, не могли толком обучить совершенно безграмотных людей. Люди старшего поколения, особенно в деревнях со старообрядческим населением, и вовсе не хотели обучаться грамоте.
В деревни на борьбу с неграмотностью выезжали не только учителя, но и люди других профессий, в том числе работники культурных учреждений. При всех трудностях властей весьма заботило содержание обучения и политический облик тех, кто занимался преподаванием.
В Москве в 1923 году создано общество «Долой неграмотность», просуществовавшее до 1936 года, возглавил его Михаил Калинин, а курировали Владимир Ленин и Николай Луначарский. Отделы общества стали создаваться по всей стране, на них была возложена задача к 1927 году ликвидировать безграмотность полностью. Из письма окружкома РКП(б) уполномоченному общества «Долой неграмотность»: «Ликвидация неграмотности требует внимания, поддержки и сил от советской общественности. Однако ведомство Наркомпроса не в состоянии одно справиться с этой гигантской задачей, как сказал Ленин: «Неграмотный человек вне политики, его сначала надо научить грамоте», и к десятой годовщине Октябрьской революции неграмотных быть не должно».
Для решения этой задачи отделы общества «Долой неграмотность», сокращенно ОДН, привлекали специалистов. Но что это были за специалисты? Большинство без педагогического образования, а если оно было, его уровень вызывал большие сомнения. Они не владели методикой преподавания, не учитывали возраст учеников, разницу в скорости мыслительных процессов и психологические особенности. Это подтверждается материалами Государственного архива социально-политической истории Тюменской области (ГАСПИТО). Там обнаруживаю отчет агитационно-пропагандистского отдела Тюменского РКП(б) за 3 мая 1924 года: «За время с 1 марта по 1 мая 1924 года (этот период был неблагоприятный из-за болезни завотдела) общее кол-во неграмотных по округу — 120 тыс. чел… По части преподавательского состава ситуация была далеко не радужной. По отчетам окроно, по городу и округу имеется 550 педагогов: из них годных для работы в школах 38 человек, а способных преподавать при условиях прохождения курсов переподготовки 198 человек (это условно годные), подлежащих увольнению как совершенно не пригодных -93 человека. Остальные не прошли через проверочную комиссию. Принимая во внимание, что лучшие силы сконцентрированы в городских школах, можно сделать вывод: деревня снабжена педагогами наполовину «требующими переподготовки», а остальные — это различные «недоросли».
В 1924 году отмечается слабая деятельность Тюменского отделения «Долой неграмотность». Проводятся ударные двухнедельники «За грамоту», на это выделяют по 200 рублей. Согласно отчету агитационно-пропагандистского отдела Тюменского РКП(б) о результатах проведения в декабре 1924 года двухнедельника «За грамоту», в Тюмени «увеличился процент посещения ликпунктов: на 1 декабря 1924 года в 18 ликпунктах состояло 270 обучающихся, на 1 января 1925 года в тех же ликпунктах — 357 человек». Увеличение на 24 процента. Большую роль в этом сыграл «Вечер смычки грамотного населения с неграмотным», организованный 26 декабря в центрклубе, куда пришло 90 процентов всех обучающихся городских ликпунктов.
По сведениям, поступающим из других районов, организация ячеек ОДН проходит более или менее успешно: в Eмуртлинском районе организовано пять ячеек с количеством 78 человек, в Исетском районе 11 ячеек — с количеством 98 человек.
Количество ячеек ОДН по округу в точности не известно.
В Тюмени в течение двухнедельника организованы ячейки ОДН при кожзаводе на 100 человек, при Окрсельсоюзе — 50 человек.
Размер зарплаты ликвидаторов неграмотности при условии 12 часов в неделю был равен половине средней ставки школьного работника, то есть 12 рублей 50 копеек в сельской местности и 14 рублей в городе. Срок обучения составлял 120 учебных часов — или три месяца при занятиях пять раз в неделю. Материальная поддержка ликпунктов от общества ОДН — это керосин и писчебумажные принадлежности.
Несмотря на принятые меры, отмечается некоторая неустойчивость. А именно — прошедшие обучение не имели возможность продолжить начатое образование. Замечался рецидив или апатия. Некоторые, перейдя из неграмотных в разряд малограмотных, сами начинали «педагогическую деятельность»; о ее качестве можно только догадываться.
В конце 1924 года среди национальных меньшинств, а именно татаро-башкирского населения, отмечена почти поголовная неграмотность среди партийных работников и комсомольцев, такое же положение занимает политическая и техническая неграмотность.
«…Беднота не организована, коммунисты и комсомольцы политически отсталые, и их немало… Среди женщин начинает появляться проституция… Литература мало меняется и неподходящая, руководство над комсомольскими организациями слабо и кое-где вовсе отсутствует. Работников в низах почти нет. Проводимая работа носит бессистемный и бессодержательный характер. Учителя как политически, так и педагогически мало развиты. Газеты мало распространяются. Агитационная работа не ведется», — говорится в еще одном документе того времени из хранилища ГАСПИТО, озаглавленном «Доклад по обслуживанию татаро-башкирских организаций и учреждений Ялуторовского, Липчин-ского и Тавдинского районов» (37 января 1925 г.). Но дальше: «На ликвидацию неграмотности население смотрит положительно, охотно посещает открытые литпункты, около 150 человек из числа неграмотных привлечено к школам ликбеза».
Особое внимание к ликбезу уделялось в среде допризывников, шефствовали над ними работники просвещения. Учебные принадлежности приобретались на местах различными организациями. Всего по округу работало 150 школ ликбеза, радиус охвата — 1500 человек (сведения приблизительные). В апреле указанные школы заканчивают свою работу.
В отчете агитационно-пропагандистского отдела Тюменского окружного РКП(б) за июль и август 1924 года говорится следующее: общество «Долой неграмотность» работало чрезвычайно слабо. Причина: частая смена руководителей общества и слабое знакомство с этим вопросом низовых работников, их перегруженность работой в различных обществах. Для исправления ситуации позже затеяна реорганизация общества, смена руководящего персонала. Изготовлены печатные уставы общества и членские билеты. И к зимнему сезону предполагалось открыть 318 школ ликбеза, на 1600 человек, 95 изб-читален, 12 нардомов, 12 библиотек, в том числе до 50 передвижных. Активно привлекали к решению проблемы печатные средства массовой информации (газеты и журналы).
В 1925 году был наконец-то составлен макет нового букваря с идеологическим подтекстом «Наша сила — Советы».
В 1928 году организован Тюменский окружной совет Всероссийского общества «Долой неграмотность» (окрсовет ОДН).
В 1928-1932 годах в Уральской области (в ее состав входил Тюменский край) грамотность населения, как рапортовали в центр, повысилась до 92 процентов.
Кампания ликбеза на Тюменском Севере
Коренное население Тюменского Севера было практически неграмотно. Учителей почти не было, как и письменных принадлежностей, учебников и даже свечей с керосином. Энтузиасты оборудовали все сами и из подручных средств. В ход шли обратная сторона листа купеческих ведомостей, кора березы, сажа из печки, светильники из рыбьего жира, острые палочки и просто щепки.
Осенью 1921 года открывается школа ликбеза в Цингалах, зимой 1921-1922 годов — сразу несколько, в Самарово и окрестных деревнях, в Сургутском и Березовском уездах. В 1923 году организовались курсы ликбеза при школах, народных домах, избах-читальнях. В 1924 году создаются отделения общества «Долой неграмотность».
Кочующие нацменьшинства занимались оленеводством, рыбной ловлей, охотничьим промыслом, сбором дикоросов и в силу отсталости вообще не видели смысла в учебе. Только в 1926 году появился первый хантыйский букварь Афанасьева, размноженный с помощью копировальной бумаги. В 1928-1929 учебном году на Тобольском Севере насчитывалось 30 национальных школ первой ступени.
Общие итоги кампании
Несмотря на грандиозность масштабов, на селе неграмотность оставалась повальной, особенно среди женщин. Крестьяне искренне не понимали, для чего жене грамота. Попытка выучиться читать или писать пресекалась и наказывалась.
В детстве мне довелось встречать таких стариков и читать им газеты. Многие стеснялись своей неграмотности и списывали «недуг» на плохое зрение.
Так, параллельно с ликбезом, шла борьба и против ликбеза. Окончательный перелом наступил 14 августа 1930 года, когда Совнарком СССР принял декрет об обязательном начальном образовании.
Уже в 1926 году 56,6 процента населения страны в возрасте от 9 до 50 лет были грамотными, и в 1936 году республиканское общество «Долой неграмотность» было распущено.
К 1939 году практически 90 процентов лиц в возрасте от 16 до 50 были обучены хоть какой-то грамоте. А к концу шестидесятых СССР и вовсе был признан самой читающей в мире страной. С развалом СССР уровень грамотности начал снижаться. Нормативно закрепляются просторечные слова и диалекты субкультур, правила орфографии порой условны и двойственны. Язык как основное средство коммуникации утрачивает свою значимость. Слова сокращаются или заменяются на смайлики в активном пользовании, особенно в школьной среде. Речь становится обедненной, и для выражения своих мыслей с трудом подбираются слова.
Мы практически перестали писать от руки, отучились проверять за собой орфографические ошибки и предоставили это право компьютерным программам (правда, проверить собственную грамотность можно, участвуя в тотальном диктанте, который проводится в России с 2004 года).
Другая причина неграмотности -повальное нежелание читать. В лучшем случае мы читаем литературу сомнительного качества или популярные графические романы. При этом сегодня в России нет ни одного пункта ликбеза, как и тотально неграмотных, если речь не идет о необучаемых лицах с ментальными нарушениями.
Мы воспринимаем умение читать и писать как данность. Но важность такого навыка в нашей жизни определяющая. Без него мы ничего не значим.
…А зощенковская Пелагея, освоив букварь за три месяца, прочла огорчившее ее письмо:
«Уважаемый товарищ Кучкин.
Посылаю вам обещанный букварь. Я думаю, что ваша жена в два-три месяца вполне может одолеть премудрость. Обещайте, голубчик, заставить ее это сделать. Внушите ей, объясните, как, в сущности, отвратительно быть неграмотной бабой…
Мы ликвидируем неграмотность по всей республике всеми средствами, а о своих близких почему-то забываем…
С коммунистическим приветом Мария Блохина».
Riamediabank.ru
***
фото: «Экзамен по арифметике и русскому языку в телефонно-телеграфном дивизионе. 11 сентября 1920 г.»