Грезы о творческом отпуске
А хорошо было знаменитым писателям в СССР! Творческая дача в Переделкине, сидит себе автор, пишет в полной приватности, дровишки в камине потрескивают, мраморный дог под столом. Домочадцы в городской квартире, ибо нечего им на писательской даче делать, не вписываются они в поэтический конструкт.
А еще творческий отпуск на год, в Сочи, можно в санаторий имени Серго Орджоникидзе, «чудесный дворец могущественного владыки» и фонтан, куда Волька с Хоттабычем спланировали на ковре-самолете. Утром гимнастика в полосатой пижаме на воздухе, вечером морские купания — и за роман.
Просторный номер в античном стиле, мебель из карельской березы, на столе «ундервуд», стопка белоснежного «немана» (бумага была такая), за окном буйство тропических красок. Сестра-хозяйка принесла завтрак, нет, лучше ужин: хванчкара, шашлык, боржоми, персики, сациви. Все тихо, с улыбкой, фея молчаливая. Ледяной боржоми в советский хрусталь, хванчкару в богемское стекло.
А автор все уже выдал — и даже сверх того. Наедине с собой, гастрономическим натюрмортом и райским пейзажем пишется как дышится, легко и свободно, и пальцы скользят по клавиатуре, словно исполняя сложный фортепианный пассаж Ференца Листа, и часто сдвигается каретка «ундервуда».
…мысли потоком… только успевай записывать.
— Мам, ты мой учебник по английскому не видела?
— Нет…
Поток продолжается.
— Мне пятнадцать предложений надо написать и кроссворд составить, поможешь?
— ???
— Тань, Нина Ивановна звонила, они тридцать банок помидоров закатали и огород к зиме подготовили, — это мама.
…поток замедляется, замедляется.
— Мы ужинать будем сегодня? -Это муж.
— Алло, Татьяна? Данил опять без дневника пришел и клавир перепутал.
На сегодня, пожалуй, все.