И не расстанутся с Сибирью никогда
Книга — это всегда волшебство. Нечто совершенно «многоякое». Это странное слово — многоякое — означает способность предмета много раз превращаться, меняя облик, сущность, скорость протекания времени. Меняться и менять окружение и окружающих.
Вот самое простое определение книги и самое точное: трехмерный материальный объект. Она существует, значит — материальна. Она расположена в трех плоскостях. Она — объект и в то же время она — ящик Пандоры. Ведь человек никогда не знает, какое впечатление на него произведет книга, что она с ним сделает. Может, поэтому некоторые люди так осторожно, опасливо открывают первую страницу.
Бывает красивой. Может быть опасной. Она способна исчезать и прятаться среди себе подобных. Одна может быть другом на всю жизнь, другая — годы простоять на книжной полке, и никогда рука человека не коснется ее страниц. Иногда я думаю, что книга сама так решила. Мол, проведу всю жизнь в гордом одиночестве, пусть мне станет хуже. А другая так же годами может ждать, пока человек наконец решится и обратит на нее внимание, а потом вдруг бросится ее разыскивать, расталкивая другие. Которые, право, ничуть не хуже…
Вчера мне сказали, что в четверг в салоне «На Никольской» (это здание библиотеки на улице Луначарского) открывается выставка, посвященная рисункам, которые были созданы ленинградскими детьми. Детей эвакуировали из блокадного города в сибирское село Eмуртла.
Я узнал об этом накануне, и ноги сами повели меня к стеллажу, где стоит двухтомник in quatro. Он одиннадцать лет назад издан моим коллегой, журналистом и издателем Иваном Кнапиком. Я уже говорил как-то (в этом тексте или в другом), что с книгой не бывает простых отношений. Так получилось и с этим громоздким сдвоенным фолиантом. Уж больно велик. С таким не приляжешь на диван, с таким держи ухо востро, как бы не покалечил. Но пришел день, когда я не мог не взять его в руки. Когда я поехал в Eмуртлу, чтобы найти некие документы. Ведь именно в Eмуртле был в эвакуации один из трех художников, выступавших в искусстве под общим псевдонимом «Г.А.В. Траугот». Траугот — это отец и два сына. Г.А.В. — Георгий, Александр и Валерий. Их работы сами по себе жили в моей памяти — иллюстрации к сказкам и другим детским книгам, — пока не соединились с рассказами об эвакуированных детях: я наткнулся на информацию, что Траугот-третий всю войну провел совсем недалеко от Тюмени.
Многие из спасенных в Eмуртле детей стали художниками. В том числе Валерий Траугот.
Сегодня в библиотечном доме по улице Луначарского откроется выставка детских работ. А в двухтомнике Ивана Кнапика и его молодых коллег собраны рассказы о подвиге жителей Eмуртлы в годы войны. Они спасали и спасли детей. Память об этом сохранится навсегда. Впрочем, книги для того и печатают.