Жизнь среди людей
Наверное, вы не помните этих стихов:
«Кто стучится в дверь ко мне С толстой сумкой на ремне, С цифрой пять на медной пряжке, В синей форменной фуражке?». Забыли? Нормально — это было написано чуть не сто лет назад, и изменились за эти годы не только пряжки и фуражки. Изменилось почтовое ведомство, о герое которого писал поэт Борис Житков. Да и сумка на ремне теперь не такая толстая, какой она была не только сто, но и каких-нибудь тридцать лет назад, когда я выписывал четыре толстых ежемесячных журнала и парочку тонких еженедельников.
— Семь лет назад, когда я поступила на работу в почтовое отделение N2, — рассказывает Мерверт Байжанова, — мы разносили газеты пять раз в неделю, со вторника до субботы. Потом пресса стала убывать. Газет стали выписывать меньше. По одной и далеко не в каждую квартиру. Стали доставлять их четыре раза в неделю, а сейчас три — во вторник, четверг и субботу. Но письма, конечно, ждать не могут.
В общем, сумка почтальона уже не тяжелая. Да и нет необходимости нести корреспонденцию из отделения до подъезда. Теперь мы, рассортировав почту в отделении, доставляем ее до опорного пункта на машине. А сумку загружаем уже там.
Имя у Байжановой казахское, по-русски она называет себя Мариной.
Улыбчива и доброжелательна, словно желает смягчить рассказ о том, как тает ручеек почтовых связей, отражающих коммуникации XXI века.
Фантазии Оруэлла и Бредбери входят в жизнь, не спрашивая разрешения. Однако миниатюрная женщина, сменившая почтальона «с цифрой пять на медной пряжке», вовсе не склонна сдавать позиции. Наше знакомство с нею было необычным. Марина влетела в редакцию на прошлой неделе в конце рабочего дня. Сообщила, она — почтальон 2-го отделения связи и что ей срочно нужен номер «Тюменского курьера» за такое-то число. И протянула 20 рублей.
Оказалось, что подписчице «Курьера» с ее участка по какой-то причине не доставили этот номер, а подписчица настаивает на своем праве читать свежую газету, за которую к тому же уплачено. Марина посчитала, что читательница права, и поехала в редакцию за номером. Понятное дело, мы были растроганы такой самоотверженностью почтальона и верностью газете со стороны читательницы. Безо всяких денег дали Марине две газеты: вдруг еще кому-то потребуется — и с благодарностями в обе стороны раскланялись.
Марина уехала, а теплое чувство осталось. И мы решили встретиться снова.
При первой встрече приняли Марину за юную девицу. Отработав положенные годы, вышла на пенсию, но сидеть дома не хочет. Семь лет назад зашла в ближайшее отделение почтовой связи, и ее с радостью приняли на работу. С тех пор несет благородную службу, сеет разумное, доброе и в некотором роде вечное. Работа ей нравится. Марина обслуживает 44 дома на улицах Водопроводная, Свердлова, Осипенко, Профсоюзная. Она хорошо изучила свой участок.
Марина вытащила из своей сумки большую, густо исписанную тетрадь — план недельной работы: там адреса, фамилии и названия печатных изданий, которые она должна опустить в ящики. Потом захлопнула этот журнал и принялась рассказывать о населении сорока четырех домов. Это был удивительный рассказ. Марина называла фамилии и адреса. Так получилось, что иные фамилии были мне знакомы. Оказалось, что живущий на этом почтовом участке тюменский писатель по-прежнему выписывает «Литературную газету». Другой житель, «политический деятель», как называет его Марина, получает издания по своей партийной линии.
В простую схему не укладывалась история нашего знакомства. Из схемы выбивался рассказ Марины о женщине с пятого этажа, которая выписывает «Тюменский курьер». Эта пожилая женщина, как сейчас говорят, маломобильна. Eй нелегко спускаться и снова подниматься к себе на этаж. А если она проделает этот путь впустую, потому что газеты нет?
Из тысячи мелочей, встреч, реплик, эпизодов складывается работа почтальона. Я попытался найти какое-нибудь всеобъемлющее определение, которое отражало бы возвышенную душу хлопотливого почтальона. Я не стал выдумывать, а сказал просто: это жизнь среди людей.