Против течения
Тюменская нефтегазовая история никогда не была гладкой. Порой казалось, что здесь сама природа сопротивляется человеку. Хотя я думаю, что это преувеличение. Природа просто живет своей жизнью, в которую человек как-то встраивается Хотя вообще-то людям свойственно, как бы это сказать, одушевлять, очеловечивать «противостоящую человеку природу».
«…Какая нефть, когда кругом тайга…» — посмеивается Владимир Высоцкий в песне «Тюменская нефть».
«…Через топь и тайгу
Мы дорогу ведем.
Мы дорогою жизни
ее назовем. » — это Борис Вахнюк в песне «От моей буровой до твоей буровой».
«…Залило водою кедры, будто леший куролесит.
Нипочем кругом не сыщешь ни клочка сухой земли…» — это уже «Нефтяные короли» Эдуарда Колмановского и Михаила Пляцковского.
И еще одна песня с тем же названием на стихи тюменского журналиста и поэта Владимира Фалея: «Идем в тайгу, как на войну, как в неизвестность…»
Трудностей, конечно, хватало и хватает. Я тоже могу перебрать свои северные командировки. Морозы, пожары, ветры — по отдельности и все сразу. Помню, как на железной дороге Сургут — Уренгой, где-то в районе станции Ягенетта, провалилась в глубокое болото гусеничная «газушка». Люди спаслись, а машину не могли вытащить. Поверху прошла насыпь, легли рельсы.
Да кто их считал, неизбежные, как мне думалось, потери. А человек все преодолевал, все выдерживал.
…Первый год нефтяных промыслов, хотя его сопровождали торжественные митинги, был чисто рабочим. Заработали сразу три промысла — Шаим, Усть-Балык и Мегион. Не потому, что они были самые большие из открытых к тому времени. Но потому, что именно они стояли на «голубых дорогах», на берегах рек, а других дорог там еще не было.
А у рек, как известно, есть течение.
С этим «речным противоречием» человек справился всего за два года. В декабре 1965-го заработает нефтепровод Шаим — Тюмень. В декабре 1967 года введут в строй более мощный нефтепровод Усть-Балык — Омск, который окончательно закроет все вопросы о «нефтяных навигациях». А в 1973 году — еще один, уже в западном направлении — Самотлор -Тюмень — Альметьевск.
Сколько раз геологам приходилось идти против течения? Геологам противостояла едва ли не вся геологическая наука того времени, утверждая, что в северных широтах углеводородов не может быть, дерзкий прогноз академика Губкина позволял им удерживать голову над волнами!
Они на самом деле шли в тайгу, как в неизвестность.
…Когда «Урал» идет с трубою,
Вписаться в поворот весною
Не проще, чем проехать лед.
Забудь про все — про дом, про песни.
Дорога сбрасывает…
Это из поэмы «Река без излучин» Александра Гришина — о строительстве супер-газопровода Уренгой — Помары — Ужгород в четыре с половиной тысячи километров и диаметром трубы 1500 мм, спустя двадцать лет после описываемых в нашем проекте событий. Опять противостояние, ожидание борьбы с природой? Нет. Прошли годы, исчезли реальные и придуманные страхи. Север тоже стал школой. Продолжим последнюю строчку:
Дорога сбрасывает, если
Ты не вписался в поворот…
Природа не сопротивляется человеку. Она не враждебна. Она пребывает в своем спокойствии, как и миллионы лет до появления человека. А человек вторгается в природу и объясняет проблемы не своей физической или технической слабостью, а сопротивлением природы.
В этом плане мне нравится спокойный подвиг первого оператора Усть-Балыка Александра Пономарева. Он просто работает. А если что-то и мешает ему, то это его собственная усталость, ошибки и несовершенство техники. А природа остается природой.
Надо накапливать и хранить свой опыт.
Не собираюсь поучать и становиться сюжетом собственного текста. Правда, в командировках пришлось многому научиться. Например, общению с тюменским Севером, таким неизвестным и таким привлекательным. Сначала в книжке вычитываешь что-то из Амундсена: «К холоду привыкнуть невозможно». А потом постоянное присловье мамы, которой ты рассказываешь о своих таежных странствиях: «Не бывает плохой погоды, но бывает плохая одежда». Да, еще яловые сапоги, которые тебе, получившему направление в Тюмень, подарил старший брат. Я возмущался: «Я в город еду». А брат, инженер-энергетик, поправлял: «Ты едешь в Тюмень». И в первой же командировке на трассу Шаим — Тюмень я поблагодарил его за этот подарок.
…И снова о Пономареве.
Мы встретились, когда он уже был начальником цеха по добыче нефти НГДУ «Юганскнефть». И спокойно, неторопливо рассказывал о том, как все начиналось. Да и двадцать лет тому назад он был таким же обстоятельным и последовательным. Тогда немало молодых летело на свет нефтяных факелов Приобья. Будем справедливы — именно они превратили эту глухомань в территорию красивых городов, современных промыслов, прекрасных дорог и ажурных мостов над реками. Но Пономарев был первым. Хотя и не склонен он говорить о собственном мужестве, о решительности, о преодолении и борьбе…
— Все-таки мне хотелось работать в Западной Сибири. В сургутском аэропорту меня встретил главный инженер НГДУ Чурилов. Посмотрел и я на него — молодой. Но оказалось, что мы с ним с одного года. А он говорит: поедешь в Усть-Балык… Деревня, горсть вагончиков и два двухэтажных дома, контора экспедиции и общежитие. Конец марта, холодно. Промысловый отдел из одного человека -Соломахина Василия Андреевича.
Соломахин выдал первому оператору промысла сапоги-болотники и сказал, где ночевать — в кабинете замначальника экспедиции. На другой день Пономареву подали вездеход, и он вышел на работу -подключать к трубопроводу семь скважин. От промысла до причала.
— Скважины стояли на крохотных островках, — вспоминал Пономарев. — Арматура среди болота, как железные деревья.
Он обвязывал скважины, осматривал выкидные линии, менял задвижки. И все сам, один. У промысла ни вывески, ни штата. Даже в день заливки первой баржи на промысле было всего 12 работников.
А уже тает, и весь транспорт встал. И до самой дальней скважины — два километра. Пономарев шел пешком три часа.
К приходу первого каравана все сошлось. Сошлось в Шаиме. В Мегионе. В Усть-Балыке.
Фото из альбома «Рядовые Великого похода».
***
фото: