Дворы Георгия Муратова
От улицы Челюскинцев до улицы Госпаровской такси стоило рубль. Вернее, по счетчику было 96 копеек, но сдачи не давали.
Обе улицы сыграли важную роль в жизни Георгия Муратова, депутата городской думы.
— Я родился в медицинской семье, родителей, студентов-медиков, после окончания института распределили в Ишим, но первые годы детства связаны с улицей, название которой часто путают, а она Госпаровская, от государственного пароходства, — рассказывает Георгий Равильевич. — Госпаровская соединяет станцию Тура и место, где когда-то был судостроительный завод с пристанью, а до революции это была одна из транспортных артерий города. Дом, где я жил, был старый деревянный, в нем когда-то жил писатель Пришвин. Сложенный из больших бревен в два этажа, с кирпичным цоколем, со своей кочегаркой и техническими помещениями — и, разумеется, удобствами на улице. Большой двор с сараями и трехметровыми воротами, запертыми на балку, и калитка.
Условно говоря, это было общежитие ГПТУ N 4, где работал заместителем директора дед Георгия Равильевича, а ГПТУ находилось на месте современного спорткомплекса «Прибой», там было тогда футбольное поле, летом там играли в футбол, а зимой заливали каток, дед точил коньки. Много лет спустя, когда Георгий уже работал, узнал в своем коллеге товарища по детским играм.
Вся улица была застроена похожими многоквартирными деревянными домами из больших бревен. Но асфальта не было, и подъехать к домам на машине из-за колеи, которая там образовывалась, было невозможно. Жители по этому поводу шутили, что у них асфальт зимний, называя так ледяную корку замерзшей грязи.
Тайна старого шкафа
Очень яркое впечатление: в доме с четырехметровыми потолками дед в темной комнате сделал полати, а внук забирался туда и смотрел на все сверху. Говорят, когда дети растут в квартире с высокими потолками, это благотворно влияет на их развитие, и для ребенка это что-то космическое.
— Помню, был встроенный шкаф с полками до самого потолка, и мне казалось, что там, на самом верху, лежит что-то такое интересное, мне очень хотелось посмотреть, но взобраться туда мог только дед, встав на стремянку. И даже сейчас мне этот шкаф иногда снится, и я испытываю чувство сожаления — наверняка там было что-то такое, что если бы я это узнал, то это бы в корне изменило мою жизнь, мне так казалось в детстве, но узнать, что там было, мне так и не удалось.
Где был судостроительный завод, там стояли электронные часы, одни из первых в городе, и была железнодорожная ветка, она шла мимо улиц Малозагородной и Котельщиков. «Из города, когда мы приезжали на улицу Котельщиков, оттуда на Госпаровскую с дедом шли пешком по шпалам минут десять и играли, кто первый заметит смену минуты на циферблате, но понятно, что дед мне поддавался и я всегда выигрывал. Потом дед умер, а бабушка уехала на Лесобазу, но это уже было в конце восьмидесятых…»
«Моя первая социализация -ясли-сад, в котором подрабатывал сторожем в студенчестве мой папа. Старинное деревянное здание в два этажа — его снесли, когда строили Профсоюзный мост. А потом снесли и наш дом».
Двор на улице Челюскинцев, 59 -вторая часть тюменского детства, уже осознанного. К тому времени родители уже закончили учебу и распределились в Ишим, но все лето маленький Георгий проводил в Тюмени.
В самом центре города трехэтажный дом с множеством квартир, в одной из которых жили бабушка с дедушкой Георгия Муратова. Маленькая двухкомнатная квартира, девять и шестнадцать квадратов, с проходной кухней. Входная дверь намного больше обычных современных, как и все дверные проемы, высокие потолки, старинная ванна 180 сантиметров, в которой можно было делать заплыв, и горячая вода. Что примечательно, в каменном флигеле этого дома прежде жили прадедушка и прабабушка Муратова, но когда флигель снесли, семье дали квартиру в этом доме (четыре окна на первом этаже). Дореволюционная постройка, с толстыми, в четыре кирпича, стенами — то ли солевые склады, то ли доходный дом, как рассказывали, — принадлежала Текутьеву.
Двор, заросший травой, с дровяными сараями и обязательными бабушками на лавочках, дети играли в войнушку и казаки-разбойники, рисуя стрелки на соседних домах.
После смерти прабабушки в квартире жили то одни родственники, то другие, какое-то время в ней прожил и сам Георгий Равильевич, когда только женился и у них с женой родилась дочь.
— Сейчас двор, конечно, сильно изменился, — говорит Муратов, -а тогда это была некая пастораль в центре. В соседнем доме жил Константин Мстиславович Гурьев, историк-германист, писатель и бывший декан исторического факультета Тюменского государственного университета. С ним в детстве дружили мой отец и дядя.
А второй дядя Альмир дружил с тюменским композитором Сергеем Дьяконовым-Дьяченковым, автором знаменитой песни «А по берегам Туры». Там есть строки, посвященные ему: «друг мой, Альмирка, мин сине яратам», они были близкими друзьями и жили по соседству.
Какое же советское детство без книжек?
— Ребенком мне попались «Летящие сказки» Владислава Крапивина, его известный сборник, и в числе прочих — «Ковер-самолет», повесть-сказка про мальчишек, которые нашли волшебный ковер и летали над городом. Читая, представлял именно свой двор, траву, сараи, флигель и был уверен, что писал Крапивин именно об этих дворах, они были похожи на места моего детства. Став постарше, узнал, что Крапивин жил по соседству, так что, вероятнее всего, это так и было, и, перечитывая эти произведения, погружаюсь в детские воспоминания. И хоть я сам не был знаком с автором, но дочь Аня была — она с ребятами ходила к нему в гости и зачитывалась его произведениями. В общем, часть ее детства переплетается с моим, и становится как бы и моей тоже.
Помню, как бегали за газировкой в близлежащий центральный гастроном. Все время, что мы там жили, шли разговоры о сносе дома, но старожилы успокаивали и говорили, что такие стены разрушить невозможно, только взрывать.
На елку ходили в драмтеатр, дед билеты покупал. И детские впечатления — старый драмтеатр, бородатый Дед Мороз с зычным голосом, Снегурочка, большая елка и подарки на выходе. А в кино — в кинотеатр «Победа» на улице Свердлова, «Темп» на улице Республики, клуб станкостроительного завода.
…Войти в родной подъезд так просто уже не получится, преграждают путь кодовые замки и металлические входные двери, и нет на скамейках бабушек, но в открытые окна первого этажа, где идет ремонт, видна штукатурка, под ней дранка, вот она, проходная кухня и небольшие комнаты. Скорее всего, квартира продана, и здесь в скором времени появится офис или кафе.
— Иногда хочется пройти по местам своего детства, недели три назад решил прогуляться, — делится Георгий Равильевич. — Прошел по Профсоюзному мосту, спустился вниз, дошел до конца Госпаровской. Посмотрел. Остов нашего дома еще стоит, понимаю, что район застраивается, и все следы когда-то исчезнут. И, знаете, есть у меня мечта: если после застройки квартала появится адрес «улица Госпаровская, 41», купить там квартиру и переехать туда, а если еще и в квартиру под номером тридцать… Первый адрес детства и завершающий. Кто знает, все возможно.
ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
***
фото: Георгий Муратов во дворе дома N 59 на улице Челюскинцев, июль 2024;С папой Равилем Шамильевичем, Госпаровская, 41, 1974 год;Улица Госпаровская сегодня.