Дети шпионов, или Цифровой контроль
В наших буднях сверхбыстрой цифровизации технологии родительского контроля постепенно размывают границы личного пространства, превращая телефон в инструмент постоянного наблюдения.
Мобильные приложения, позволяющие родителям (и не только!) следить за перемещениями детей, прослушивать разговоры и ограничивать доступ к определенным приложениям, стали частью повседневной жизни. Но что чувствуют те, кого опекают таким образом? Каковы плюсы и минусы тотального контроля?
С одной стороны, пользователям психологически комфортно иметь возможность убедиться в том, что ребенок/близкий человек находится в безопасности, и в случае чрезвычайной ситуации немедленно отреагировать. Родители школьников могут мониторить маршрут, контролировать экранное время ребенка, ограничить доступ к приложениям со встроенными покупками, а в случае потери телефона без проблем его найти. Но их активное использование поднимает моральные вопросы об излишке контроля. Постоянный контроль формирует неверные представления о границах приватности в отношениях. Чрезмерное наблюдение может подорвать доверие между родителями и детьми, что приведет к скрытности, а также к таким эмоциональным последствиям, как тревожность или сниженное чувство ответственности.
Мы собрали истории тех людей, кто столкнулся с подобными мерами контроля, и тех, кто сам активно ими пользуется.
Марина, 27 лет:
— За мной следил отец, и от этого остался исключительно негатив. Он не просто следил, а взламывал мои соцсети и читал переписку. Я до сих пор не простила (хотя мы хорошо общаемся) и припоминаю ему это! Сейчас я готовлюсь стать мамой, но ко мне так и не пришло понимание его как отца, зачем он это делал? Как он однажды сказал: «Следят за многими, просто не все знают». Не родители, а мафия. Жутко.
Наталья, 34:
— У меня ребенок-первоклассник, я слежу за ним через air tag. Локатор позволяет видеть, где он находится. Честно, мне нравится. Да и спокойно. Думаю еще мужу в рюкзак подкинуть.
Александра, 28:
— Когда в школе я шарилась по ночам, где-то пропадала, понятно, родители этого не одобряли и ругались. У меня как раз мальчик появился, вот, я стала ночевать у него, но родителям говорила, что пошла к подружке. Утром, уже дома, было видно, что мама недовольная, злая, пассивно-агрессивная. Иногда мне казалось, будто она знала, что я солгала. Когда я стала постарше, не помню зачем, но мне надо было отключить услуги, подключенные к моему номеру телефона, и когда я это сделала, то пришло сообщение со списком всех имеющихся услуг. Одно из уведомлений называлось «радар» для отслеживания местоположения. Очевидно, я ее не подключала, а моя симка в то время была зарегистрирована на маму. Конечно, я разозлилась, но ей ничего не сказала — мне стало стыдно и грустно, что она знала об обмане. Сейчас я смотрю на этот как взрослый человек: каково родителям видеть, что его ребенок непонятно где, непонятно с кем, что он тебе врет? Хотя я бы на месте мамы сказала правду: «Дочь, я знаю, что ты мне врешь». Больше всего в этой ситуации меня раздражает не то, что за мной следили, а что это было сделано втихаря. Мне кажется, честность сделала бы наши отношения более доверительными, да и дала спокойствие родителям.
Карина, 22:
— Мои близкие подруги следят за своими парнями. Не знаю, догадываются ли те. Что касается меня, я принципиально не проверяю телефоны бойфрендов. Я за личные границы.
Ксения, 25:
— В школе я следила за своей первой любовью, он был в курсе. Я смотрела, где он находится, когда он долго не отвечал или если мы поругались. Не буду врать, смотрела я часто! Для чего? Не потому, что переживала, где он, я следила, не гулял ли он с другими девчонками. Понятно, что корни этого лежат в моей самооценке и тревожности, но все же слежка помогала мне успокоиться, и я могла продолжать заниматься своими делами и не нервничать.
Георгий, 34:
— Когда моя дочь достигнет подросткового возраста (ей сейчас пять), я точно установлю ей приложение слежки. Я помню, что делали мы в 16: все эти поцелуи за гаражами, пиво в чужих дворах. Дочке своей я этого не позволю. Да, сверхконтроль имеет свои минусы, но мне важно, чтобы она была в безопасности и не попала в плохую компанию. Вот исполнится ей 22, тогда и поговорим.
Виктор, 19:
— Мы всей семьей следим друг за другом в 2ГИС. Это очень удобно и снижает уровень тревожности. Я приехал из другого города, маме так явно спокойнее. Там можно добавить человека в друзья, тогда вы будете высвечиваться друг у друга. Я иногда захожу и отправляю всем смайлики — такой забавный элемент общения. Поэтому думаю, что все зависит от цели и способа. Eсли втихаря, то я против, а если все согласны, то почему бы и нет. В общем, пользоваться для пользы, не нарушая приватности.
Надежда, 28:
— Я педагог. Как-то возила детей в другой город. Им было по 1617 лет. С одной стороны, это возраст, когда они уже соображают, и ограничивать их как-то странно. Но с другой стороны, это чужие дети, я несу за них ответственность. Поэтому я обозначила правило: можно выходить группами по 34 человека, но обязательно транслировать свою геопозицию в Телеграм (там можно настроить разные функции, в том числе сколько времени будет идти трансляция). Мне так было спокойнее и комфортнее. Мой молодой человек тоже делится своей геолокацией, чтобы я понимала, когда и где мы пересечемся. С друзьями так же начали делать, теперь никто по сорок раз не пишет «ты где». Однако хочу отметить, что в других форматах я слежку осуждаю. Давайте друг другу личное пространство!
Дарья, 28:
— За нами в школе следили учителя. Администрация заставляла их отслеживать наши странички ВК. Не помню, была ли тогда функция приватности, но у нас у всех были открытые аккаунты. Мы постоянно постили картинки, цитаты, писали друг у друга на стенах, рисовали граффити. Мне кажется, это самый простой способ отследить психологическое состояние ребенка, найти, кого буллят. Но, когда мы узнали об этом, конечно, стало мерзко, подорвало доверие. Может, если бы было употреблено слово «читают», сложилось бы одно отношение к данной ситуации, мол, интересуются тобой, приятно же. В то время как слово «слежка» носит ярко выраженный негативный характер. Eще у нас были блоги на сайте mmmtasty. Я там иногда в ярости писала негативные вещи об учителях, думая: «Ну и пусть видят, пусть им кто-нибудь донесет, может, задумаются над своей неадекватностью».
Eкатерина, 30:
— Я работаю учителем начальной школы, и эта тенденция на прослушку меня пугает. Я не агрессивная, на детей стараюсь голос не повышать, вообще они у меня хорошие, но с тех пор как два года назад я узнала, что некоторые родители слушают урок через smart-часы, мне стало страшно. Нет, скрывать мне нечего, это просто жутко и, как я считаю, ненормально. Такая тотальная слежка портит психику ребенку, потому что размывает его восприятие личных границ и развивает тревожность у педагога: ты взрослый человек, а в твое пространство врываются. Причем очевидно, что это делается с целью найти к чему придраться. Просто некоторым людям спокойно не живется.
Вопрос баланса между безопасностью и приватностью остается ключевым в обсуждении технологий контроля. Пользователям необходимо помнить, что между людьми должно быть доверие, а если речь о ребенке, то оно должно быть направлено на развитие ответственности за свою жизнь. Важно помнить об осознанном подходе, где главная цель — поддержание гармонии в семье.
Особое мнение
Утро нового года я встретила возле пустырей. Искала сына.
Он впервые праздновал не дома, с друзьями, и я тревожилась. Утром он не ответил на звонки. И друзья его тоже не ответили. Тогда я отправилась в район, обозначенный как место пребывания сына: я отслеживала его перемещения с помощью программы родительского контроля в телефоне. Блуждала по тихому заснеженному переулку между пустырями, заглядывала в щели заборов. Воображение рисовало страшные картины.
Прошло четыре года. Теперь странно вспоминать тот случай. Eй-ей, лучше бы я провела новогоднее утро более приятно. Что дает контроль за перемещениями ребенка? Иллюзию, что ты владеешь ситуацией, можешь что-то изменить, вовремя вмешаться?
Философ Федор Селиванов сказал на лекции, которую я посетила (в 1987 году), что человек стремится к определенности, неопределенность невыносима (передаю суть, не дословно). Он привел житейский пример. Мать волнуется, где ее дочь, уже поздний вечер, дочери дома нет, мать готова обзванивать больницы, милицию, морг, и тут соседка говорит: твоя Манька в подъезде с каким-то мужиком целуется! «Фух, у матери от сердца отлегло!» — воскликнул Селиванов. Студенческая аудитория грохнула.
Родитель хочет знать, где его ребенок. И все ли с ребенком в порядке. Это ведь так понятно, да? Достижения технического прогресса дают нам инструменты для контроля, причем таких инструментов становится все больше. А родительская тревожность не уменьшается!
Вывод, по-моему, логичен: надо работать со своей тревожностью.
Eлизавета Ганопольская
***
фото: