То, что Пришвин любил больше всего
Улица Михаила Пришвина находится в укромном живописном месте, в Центральном округе, на территории микрорайона «Три сосны», рядом с улицей Липовой. На ней сорок семь домов, протяженность улицы, которая существует в городе с апреля 2002 года, — 700 метров.
Так вышло, что улица, носящая имя Михаила Пришвина, никакого отношения к нему не имеет. Разве что близостью к природе? Жил Пришвин на улице Госпаровской, учился на улице Республики — ни та, ни другая улицы не имеют шанса быть переименованными в его честь. По утвержденному в городе порядку присвоения названий, переименование улиц возможно только в нескольких случаях: если надо восстановить историческое название, если у улицы меняется статус или функциональное назначение, если название неблагозвучно или дублируется. Ни то, ни другое, ни третье, ни четвертое, увы, не подходит. Впрочем, обо всем по порядку.
Родился Михаил 4 февраля 1873 года в селе Хрущево-Левшино Орловской губернии. Отец, Михаил Дмитриевич Пришвин, после семейного раздела получил во владение имение и деньги, разводил орловских рысаков, выигрывал призы на бегах, занимался садоводством и цветами, был страстным охотником.
Проигравшись в карты, в погашение долга продал конный завод и заложил имение. Он умер, разбитый параличом, когда будущему писателю было семь лет.
В романе «Кащеева цепь» Пришвин рассказывает, как здоровой рукой отец нарисовал ему «голубых бобров» — символ мечты, которой он не смог достичь. Матери Марии Ивановне, происходившей из старообрядческого рода Игнатовых и оставшейся после смерти мужа с пятью детьми на руках и с имением, заложенным по двойной закладной, удалось выправить положение и дать детям достойное образование.
В 1882 году Михаила отдали учиться в начальную деревенскую школу, в 1883 году он был принят в первый класс Eлецкой классической гимназии, где за шесть лет учебы дошел только до четвертого класса. Вступив в конфликт с учителем географии (только набиравшим популярность философом Василием Розановым) был отчислен из гимназии «за дерзость» с «волчьим билетом». Братья Михаила учились успешно и получили образование: старший, Николай, стал акцизным чиновником, Александр и Сергей — врачами.
К матери Пришвина приехал в гости старший брат, судовладелец Иван Игнатов, один из богатейших купцов Тюмени, и забрал Мишу к себе, сказав, что в Сибири «все с волчьими билетами». Так Михаил попал в наш город, поступил в Александровское реальное училище. В возрасте 19 лет Михаил окончил шесть классов училища, успешно сдал экстерном экзамены за седьмой класс. И вернулся на родину, отказавшись от дядиного предложения (тот наследников не имел) продолжить его дело.
Представляете, богатейший человек предлагает вам управлять его огромными капиталами, а вы отказываетесь из-за… синички!
Пришвину было всего шестнадцать, когда он приехал в Тюмень. Свой недолгий период жизни в городе он описал в автобиографическом романе «Кащеева цепь», прототипами героев стали реальные люди.
В первую очередь дядя Иван Иванович Игнатов. Пароходчик, промышленник, меценат, он одним из первых в Сибири пустил собственную электростанцию. Первым привез в Тюмень лейденскую банку, входящую в состав электрической машины для генерирования высокого постоянного напряжения.
Михаил Пришвин жил в доме дяди. Таким образом, часть судьбы певца русской природы навсегда оказалась связанной с Тюменью.
«Длинной непрерывной полосою тянутся постройки пристаней и пакгаузов, хорошего типа архитектуры. Ряд таких строений завершается большим домом и новым садом г. Игнатова», — пишет «Сибирский листок» 1893, N 50.
В процессе обустройства дома Игнатов расширил его границы, надстроил антресольный полуэтаж, и дом стал почти двухэтажным. Незастроенная часть верхнего полуэтажа, обращенная в сторону улицы, была превращена в прогулочную площадку с перилами, скамейками, цветами и зонтами от солнца. Тогда же он соорудил над крышей наблюдательную башенку и соединил этажи сквозной лестницей. Лестница начиналась с центрального коридора подвала, сообщалась со всеми этажами и поднималась до уровня чердака и наблюдательной площадки башни.
Первый из жилых домов Тюмени в начале 1890-х годов получил электрическое освещение и водяное отопление.
Вот как описывает его Пришвин: «Выстроил себе пароходчик Иван Астахов, командир сибирской шпаны, двухэтажный дом с вышкой, огромный, неуклюжий и мрачный, ни на что не похоже: ни дом, ни корабль. Для чего, одинокий, холостой, устроил себе такое большое жилье с танцевальной залой, люстрами и канделябрами на стенах? Видно, в свое время у него тоже был свой расчет на хозяйку, на большое женское приличное общество, но могучий человек на сибирских реках не справился с таким, казалось бы, маленьким делом разыскать себе подходящую женщину, и от всей этой мечты остался только нелепый дом, похожий на речной пароход.
Внизу двенадцать комнат и вверху столько же, на вышке подзорная труба — смотреть в степь на пароходы и на пожары. Иван Астахов создатель и до сих пор начальник вольно-пожарной дружины. Тут же, на вышке, знаменитая лейденская банка, от которой в городе началось просвещение».
Вот в таком доме-громадине Пришвин провел несколько лет.
— С этим домом на берегу реки Туры в жизни Пришвина связано событие, во многом предопределившее его писательскую судьбу, -говорит Анна Анищенко, заведующая библиотекой N 4 имени М. М. Пришвина. — Юноша сидел у окна, вдруг к нему подлетела синица и села на подоконник. В эту минуту его охватило особое чувство, которое гораздо позже в своем дневнике Пришвин описал так: «Я вдруг почувствовал какую-то нашу связь с этой синичкой. Как будто синичка была вся природа, и я был весь человек. Слова эти грубы и ничего не значат, но чувство было так сильно, что встреча с этой синичкой осталась на всю жизнь как загадка и как задача в процессе жизни выразить в этом себя самого». С Тюменью, таким образом, Пришвин связывает рождение одной из главных тем своего творчества -темы человека и природы.
В 1889 году на перроне Тюменского железнодорожного вокзала оказался будущий писатель. Свои ощущения от этого приезда он описал в романе «Кащеева цепь»: «И как же вдруг сердце запрыгало: вот наконец-то она, желанная Азия. куда хотелось давно убежать, открывать забытые страны, — то нельзя было попасть в нее с ужасным усилием воли, стоял себе на площадке вагона, и Азия сама пришла. Радость переливается через край, хочется непременно с кем-нибудь поделиться…»
Следующий приезд Пришвина в Тюмень состоялся в 1900 году, когда он приехал сюда уже как журналист для того, чтобы оценить влияние Столыпинской реформы на жизнь сибиряков: «Тюмень. Приехали ночью. На вокзале. Вспомнил два забытых имени товарищей. В Петербурге не вспомнил бы. Значит, в этом месте вспоминается и переживается по неизвестным причинам забытое, значит, есть и такое место, где можно вспомнить все. Тюмень низенькая… запах пристани».
Жил Михаил в доме Ивана Игнатова на улице Госпаровской, 41, в районе Тычковки, что рядом с рекой Турой. Район с колоритным названием, некогда известный, а ныне почти совершенно забытый, был прибежищем низов общества: воров, нищих, беглых каторжников.
Издавна славился своей отчаянной шпаной, которая ввязывалась в бесконечные стычки и потасовки, задирала прохожих и сражалась в кулачных боях, которые были любимым занятием молодых парней и взрослых мужиков. Зимой по воскресеньям на туринский лед выходило до сотни бойцов из враждующих районов города, тычковские бились с потаскуйскими.
Но в конце XIX века Тычковка переживала экономический бум. Когда в 1885 году в Тюмень пришла железная дорога, город стал крупнейшим промышленным центром Западной Сибири. На конечном ее пункте речной станции «Тура» появились пристани, выросли ряды пакгаузов и пристанских построек, часть из них дожила до наших дней. Пристань превратилась в самое оживленное и многолюдное место в городе.
Прибрежные болота были осушены и защищены дамбой. Часть грузчиков пропивали деньги, ночевали у заборов, закладывали вещи, зимой ютились в ночлежном доме, жили впроголодь и существовали до весны на приношения купечества и сердобольных граждан.
Игнатов тоже помогал им. Михаил Пришвин называл дядю «командиром сибирской шпаны», дававшим работу десяткам «лесных дворян». Игнатов действительно общался с беглыми и ссыльными, привечал их за смекалку и находчивость, несмотря на их прошлое. Именно Игнатов получил выгодный контракт на перевозку арестантов, следовавших через Тюменскую пересыльную тюрьму.
Двухэтажный дом Игнатова был самым известным домом в Тычковке. Eго огромный деревянный на кирпичном полуподвале особняк с башенкой на крыше, возможно, располагался на стыке улиц Пристанской и Новозагородной (ныне — Госпаровской), не сохранился, предположительный адрес дома — улица Госпаровская, 41. Для хозяина важна была близость к пристаням.
.Второе после Томска по времени создания реальное училище в Сибири располагалось на углу Телеграфной и Царской улиц (ныне угол улиц Красина и Республики).
Двухэтажное с полуподвальным этажом кирпичное оштукатуренное здание построено в эклектическом стиле с 1877 по 1880 годы по проекту петербургского художника-архитектора Eвграфа Воротилова и на средства тюменского купца первой гильдии, городского главы Проко-пия Подаруева. Строительными работами руководил Богдан Цинке. В училище был создан первый в Тюмени музей, основой которого стали коллекции директора реального училища, ученого Ивана Словцова и тюменского и московского купца мецената Николая Чукмалдина.
Реальное училище, открытое 15 сентября 1870 года и получившее имя Александровского, стало первым в Тюмени учебным заведением, в котором можно было получить среднее образование. В те времена это свидетельствовало об определенной зрелости города и его общества. До этого в Тюмени действовали лишь начальные, уездное и церковно-приходское училища, которые ограничивались двумя-тремя классами.
На втором этаже здания была домовая церковь с ризницей во имя святого князя Александра Невского, где ежедневно перед занятиями реалисты выстраивались на молитву. На этом же этаже располагались фундаментальная и ученическая библиотеки, актовый зал, восемь классных комнат, находились физический и естественно-исторический кабинеты, приготовительный класс, канцелярия, комната врача, музей, лаборатория.
Это было шестиклассное реальное училище с основным коммерческим отделением в пятом-ше-стом классах, химико-технологическим и механическим отделениями в дополнительном седьмом классе.
Курс обучения включал в себя Закон Божий, русский, немецкий, французский языки, тригонометрию, физику, географию, историю, рисование, законоведение. Директором училища был Иван Яковлевич Словцов. Им же были написаны некоторые учебники — «Краткая физическая география», «Обозрение Российской империи сравнительно с важнейшими государствами». Занятия проводились в более чем 20 классах, специально оборудованных лабораториях, залах рисования и гимнастики. При училище были мастерские.
Пришвин описал первую встречу с будущими учителями на «фестивале» — в богатом застолье, устроенном дядей по случаю поступления племенника. Директор Словцов с длинной, как у сказочного Черномора, бородой (время от времени он наматывал ее на руку и хрюкал) долго и внимательно наблюдал за будущим учеником Мишей. «Страшные глаза» «страшного Черномора» смутили юношу. Директор засмеялся и сказал дяде, что у Миши «в глазу человечек, кажется, цел, а все другое — пустяки».
…Дж. Кеннан, американский журналист, путешествовавший по России, посетивший Тюмень в 1885 году, отметил, что оборудование Александровского училища не уступает Массачусетскому технологическому институту. «Учебное заведения представляет собой научно-техническую школу наподобие Технологического института в Бостоне. Оно занимает самое большое и красивое здание в городе солидный двухэтажный особняк из кирпича, крытый белой штукатуркой, по размерам почти вдвое больше, чем резиденция президента в Вашингтоне. Здание это было возведено и оборудовано всем необходимым на средства одного богатого и патриотически настроенного тюменского купца и обошлось ему в 85000 долларов. Это его дар городу», — писал он.
В государственном архиве Тюменской области хранится дело реалиста М. Пришвина, в котором имеется поданное купцом и Игнатовым прошение о приеме племянника в училище, метрическая выпись, удостоверения Eлецкой управы о звании и свидетельство о прививке от оспы.
Михаил попал в класс, в котором учились Вадим Бобиков, будущий служащий Государственного банка, титулярный советник; сын тюменского купца первой гильдии Владимир Колокольников; британский подданный Джеймс Вардроппер; сын тюменского пароходчика Михаил Селиверстов, будущий гласный городской Думы.
Михаил учился прилежно, о чем свидетельствует сохранившиеся в областном архиве учетные ведомости, при примерном поведении и удовлетворительных успехах, был среди лучших учеников.
Позднее он писал: «Учусь в реальном не увлекаясь, ни хорошо, ни плохо. Стараюсь сходиться с учениками старших классов и у них выхватить умнейшую книгу (Бокля, Спенсера). Директор И. Я. Словцов — естественник, нигилист, материалист. Слывет за умнейшего человека».
Из кратких и отрывочных воспоминаний выпускников училища можно заключить, что учителя были знающие. Одним из учителей Пришвина был Яков Иванович Миллер, он требовательно и строго обучал реалистов немецкому языку, и они его хорошо усваивали, умели говорить по-немецки, но от учителя переняли жуткое неправильное произношение, так как учитель происходил из поволжских немцев-колонистов, давно выехавших из Германии и сохранивших старый язык. Это выяснилось позже, когда выпускники поступали в высшие учебные заведения.
В государственном архиве Тюменской области сохранилось сочинение Пришвина «Гулявши много смолоду, умрешь под старость с голоду», правда, оцененное невысоко (3 оценки «удовлетворительно»).
«Это было давно… Тогда было еще у помещиков крепостное право. По этому праву помещики могли распоряжаться над людьми или подчиненными, как им угодно: могли их бить, покупать, продавать, словом, судьба бедных крестьян была в руках их владельцев. В то время жила в глуши Орловской губернии одна помещица. Она была очень богата: имела до пятисот душ крестьян, а земли и пересчитать трудно… Муж ее умер лет пять тому назад.
У ней был маленький сын Андрюша, в котором она души не чаяла. Но сын не оправдал надежд матери: то отколотит крестьянского мальчика, то мучит дворовых собак или кошек… Начал мальчик подрастать, надо было его учить грамоте… Учил, учил дьячок, но научить ничему не мог.
Но вырос мальчик, возмужал… Стал от матери потихоньку деньги воровать, да винцо попивать… Но вот мать начала болеть… и скоро она умерла… На другой день пошел он на поле, а сам овса от пшеницы отличить не может. Стали над ним мужики смеяться, а он их пороть, да так изрядно, что одного или двух до смерти запорол. Но понял он, что плохой он хозяин, много лучше знает толк в пьянстве, да распутстве…
Eго уговорили ехать в город жить, а в имении поставить управляющего. Понравилось это Андрею. Поехал он в город и стал жить по-иному. Каждый день вечера устраивал, жил в роскошной квартире и ездил на прекрасных лошадях.
Наконец, денег с имения стало ему не хватать на подобное житье. Занял он сначала немного, потом еще и еще. Написал он управляющему собрать двойной оброк, выпутался кое-как из долгов, а крестьян разорил. Тут Андрей начал опять деньги занимать, да так, что и двойной оброк не помог. Пошло все имение с молотка, да и то не хватило на долги, и посадили Андрея в тюрьму. Говорят, что выпустили его через несколько месяцев…»
Это сочинение вызвало недоумение и удивление у преподавателей. Комиссия в рецензии на сочинение записала: «Такой слог в ученической работе не уместен. В году, в семестровых работах Пришвина ничего подобного не встречалось. Содержание неприличное для ученика; написано грамотно».
В Тюмени более двадцати лет изучением творчества писателя Михаила Пришвина занимаются преподаватели и ученики школы N 70, во главе с ее директором Лидией Русаковой. В 2018 году к 145-летию писателя на базе школы был открыт корпункт дома-музея Пришвина в Москве.
Здесь читают его книги и учатся понимать красоту и мудрость природы. А ко дню рождения писателя проводят «Синичкин фест», где освещают самые разнообразные темы его жизни, начиная от художественной фотографии до правильного общения с собакой.
Много лет исследует наследие Михаила Пришвина доктор филологических наук, профессор, преподаватель кафедры философии, медиа и журналистики ТюмГУ Наталья Дворцова. В статье «Пришвин о счастливых ослах и лестнице счастья» она приводит «рецепт счастья для всех», в котором Пришвин пишет: «Eдинственное для всех я могу сказать, что каждый должен непременно сам взяться за это и достигнутое им самим обратить в пример для других».
Завершением размышлений о счастье всех и каждого является, с нашей точки зрения, мысль о двух законах жизни: «Тот и другой законы, и для себя, и для всех — эгоизм и общее дело, поодиночке чудовищны, но в борьбе того и другого рождается личность».
Благодарим за помощь в подготовке материалов Центральную городскую библиотечную систему, библиотеку N4 имени М. М. Пришвина и лично ее заведующую Анну Анищенко.
Фото из открытых источников, из архива редакции и Алексея Румянцева.
Не заблудиться в трех соснах
— Что за микрорайон такой -«Три сосны»?
— Это сразу за поселком Верхний Бор, — объяснили в службе заказчика Центрального округа, — новые коттеджи и несколько простых жилых домов. Население? Около тысячи двухсот человек, кажется.
Но, как выяснилось, микрорайон «Три сосны» — новый абсолютно, и строится с самого первого кирпичика. Дома, которые здесь потихоньку растут в высоту, в большинстве своем кажутся не заселенными. Разве что… Вот сушится белье за одним из заборов. Пробежала по улице чья-то рыжая кошка… Но зато здесь, в практически пустом микрорайоне, на столбе уже висит рекламный щит модного бутика.
В микрорайоне «Три сосны» улицы названы красиво. Правда, заблудиться здесь, в трех соснах, как в известной поговорке, не получится. Потому что улиц всего три — Пришвина, Липовая и Малиновая. Очертания Малиновой еще едва угадываются, а вот на двух других уже построено около шестидесяти домов.
Микрорайон еще почти не заселен и не обжит, но тут уже есть свой квартальный.
«Пока мы только убираем здесь снег зимой и чистим дороги», -говорит Сергей Владиславович.
«Тюменский курьер», 1.11.2008.
***
фото: Молодой Пришвин;Михаил Пришвин с домашними питомцами;Улица Пришвина, 2008 год;Улица Пришвина, 2024 год.;Где-то здесь стоял дом номер 41, где жил Пришвин; на улице Госпаровской