О чем рассказал нательный крестик
Ученые ТюмГУ, Тюменского научного центра и Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук в Новосибирске изучили могильник нового времени на территории Тазовского района Ямало-Ненецкого автономного округа и обнаружили много интересного. Одна из тех, кто занимался изучением могильника, — Катя Гюрджоян, ассистент академического департамента управления индивидуальных образовательных технологий Тюменского государственного университета.
— На археологические раскопки в Тазовском районе, о которых идет речь, я попала в 2017 году после первого курса, когда научный руководитель предложил мне тему для курсовой работы и заодно посмотреть вживую на материалы, с которыми мне придется работать. Исследования проводились Тазовской археолого-этнографической экспедицией Тюменского научного центра Сибирского отделения Российской академии наук под руководством доктора исторических наук Александра Ткачева. Было изучено несколько археологических памятников, и могильник Нум-хибя-сихэри — один из них.
Перед этим, в 2016 году, коллеги обнаружили поселение раннего Железного века Нум-хибя-сихэри VI, там было найдено несколько медных пластинок и фрагменты керамики улайского типа (I век до н. э. — I век н. э.). В последующие годы исследование памятника продолжилось; в южной части раскопа было зафиксировано девять захоронений, которые мы выделили в отдельный археологический памятник — могильник Нумхибя-сихэри Vta, датированный благодаря дендрохронологическому анализу второй четвертью XIX — началом XX вв.
Погребальный комплекс был представлен глубокими могилами с многоярусными деревянными конструкциями, в которые помещались деревянные ящики, колоды или гробы с телом умершего. Часть захоронений сопровождали деревянные поминальные столбы, которые являлись элементом погребальной конструкции и в то же время обозначением места захоронения. Сопоставив черты погребального обряда с данными этнографии, мы выяснили, что для северных селькупов были характерны аналогичные погребальные конструкции.
Интересно, что все погребения действительно были детскими, и в большинстве своем принадлежали младенцам; только в одном случае был похоронен ребенок 5-7 лет. На данный момент мы можем говорить о наличии отдельных детских кладбищ или участков, предназначенных только для погребения детей. Исходя из того, что в пределах археологического микрорайона, где мы проводили исследования, не найдено поселений нового времени, мы предполагаем, что население, оставившее могильник, приплывало в эти места для сезонного рыболовного промысла, а дети в столь раннем возрасте сильнее подвержены негативным факторам (заболевания, эпидемии, общая слабость организма), которые приводили к смерти.
Такое особое отношение к детям могло быть связано с характером и причиной смерти или с социальным статусом: дети в раннем возрасте еще не стали полноправными членами рода и не проходили обряд инициации (т.е. не обретали еще статус взрослого), вероятно, поэтому и не могли быть похоронены на общем кладбище. Дальнейшие исследования позволят нам точнее ответить на эти вопросы.
Особенности погребального обряда и наличие среди сопроводительного инвентаря могильника Нум-хибя-сихэри Vta символов православной веры — нательных крестов (в том числе с изображением Иисуса Христа, святой великомученицы Варвары) и образка с изображением Николая Чудотворца, — позволяют говорить, с одной стороны, о знакомстве коренного селькупского населения во второй четверти XIX века с христианской верой и использовании ее атрибутов, а с другой — о сохранении черт архаичной культуры селькупов.
Александр Ткачев
***
фото: Катя Гюрджоян во время раскопок в Тазовском районе.