На плечах гигантов
Оливия Лэнг. Одинокий город. Ад Маргинем, 2017.
Когда брал интервью у Брид-житт Лакомб, допустил один запрещенный прием. Хотя извинился. Говорю: вы меня простите? Will you forgive me, if I ask about another women artist?
Лакомб — фотограф, которая снимала всех в Голливуде. Полистать ее картинки — там от де Ниро до ди Каприо, от Мур до Куолли. Но мне надо было спросить про фотографа, тоже живущего в Нью-Йорке, -про Нан Голдинг. «Ах, да, конечно. Мы совсем недавно фотографировали ее», — улыбнулась мисс Лакомб.
Этот разговор был летом 2018. Потом я нашел портрет Голдин, о котором мне рассказали, вышел в альбоме TimesTalks. Увидел его. Был на расстоянии одного лишь рукопожатия до художницы, которую почитаю полжизни и от чьих фотографий кружится моя голова и сильнее стучит сердце.
Сейчас-то ее все знают: благодаря активизму последних лет и фильму, который победил в Венеции. Но еще до фильма появилась книжка, в ней целая глава. Весь томик «Одинокого города» пропитан вязкой, горько-сладкой патокой творческих и жизненных мытарств по заброшкам и углам молодых, голодных, неприкаянных, ярких, самобытных, гениальных, популярных, независимых, снова гениальных и главное — любимых художников. Настоящие чудеса: читаю у Оливии Лэнг про Нан Голдин, тут же под боком у меня лежат ее фотоальбомы. Включаю пластинку Артура Рассела — в следующей главе Лэнг рассказывает про него. Только поставил на полку Дженнифер Иган — и она есть у Лэнг!
Формально книга — про одиночество в большом городе. Фактически — про связь всего со всем. Лэнг начинает писать про себя-од-ну в Нью-Йорке и ниточками подтягивает биографии гигантов. Eй не нужно пяти рукопожатий, напрямую и беззастенчиво она включает в свой круг Эдварда Хоппера и Энди Уорхола, Войнаровича и Худжара, у тех свои связки, дальше больше. Получается слитная и мощная смесь энциклопедии с ЖЗЛ, держащаяся на тонком авторском нерве. Все притянуто, но резонирует звонко.
Лэнг-то не изобрела прием. Но как ей удалось угадать имена?! И голоса им дала живые. В итоге заняла место на той же самой полке, прямо у них на плечах. Что касается приема, то вспомнить случай из биографии, расплескать нещадно эмоции по сторонам — уж это мы можем. И обязательно подтянуть великого. Прямо сейчас тут должна быть цитата Нан Голдин, желательно перечеркивающая все вышесказанное. Вот она: «Легко сделать из своей жизни историю. Сложнее — сохранить настоящие воспоминания. У настоящего жизненного опыта есть запах, он грязный, и этот опыт вовсе не заканчивается какой-то красивой развязкой».
***
фото: