Как Менделеев в химии, как Линней в ботанике
Британские ученые выяснили, что если общаться с нейросетью вежливо, качество ее ответов повышается. Однако на вежливый вопрос (расскажи, пожалуйста, кто такой Константин Скрябин?) искусственный интеллект, не моргнув глазом, сообщил, что Константин Скрябин — это российский политик и общественный деятель, родившийся 4 ноября 1970 года в Москве.
— Прости, ты ничего не путаешь? Константин Скрябин — выдающийся гельминтолог.
— Константин Скрябин действительно занимает видное место в области гельминтологии — науки, изучающей червей-паразитов, — не смутившись, продолжает мой искусственный собеседник. — Он родился 23 декабря 1878 года в России и стал известным не только благодаря своим научным достижениям, но и благодаря его вкладу в развитие медицинской науки в целом. Скрябин активно занимался изучением различных видов гельминтов, их жизненных циклов, а также методов диагностики и лечения заболеваний, вызываемых этими паразитами.
— А как же российский политик Константин Скрябин? Ты его выдумал?
— Возможно, произошла путаница. На данный момент не существует широко известных или значимых российских политиков с именем Константин Скрябин.
Вот и доверяй после этого новым технологиям! Обратимся лучше к старым — к книге. Потому что выдающийся российский и советский ученый Константин Скрябин ко всем своим научным трудам написал еще и 484-страничную автобиографию «Моя жизнь в науке», вышедшую в 1969 году в издательстве «Политическая литература». Представьте, автору тогда был 91 год! Книга продается на Озоне в разделе букинистики. «Лауреат Ленинской и Государственной премии, Герой Социалистического Труда академик Константин Иванович Скрябин рассказывает в этой книге о своей интересной, полной поисков и творчества жизни, о становлении и развитии гельминтологии, о своих учениках и последователях, о месте науки в социальном прогрессе, об ответственности ученого перед человечеством. Книга визуально в очень хорошем состоянии, но имеются пометки и подчеркивания карандашом на страницах», — говорится в аннотации к товару.
«Научный подвиг К.И. Скрябина сравним с тем, что было сделано К.Линнеем в ботанике, Д.И. Менделеевым — в химии, Н. И. Вавиловым — в генетике растений. Он представлял гельминтологию в трех академиях, был членом нескольких зарубежных академий и научных сообществ. Сам трижды доктор, он вырастил более 100 докторов и многих кандидатов наук».
Надпись в доме-музее Скрябина в Джамбуле
В детстве меня обуревала страсть к коллекционированию. Кроме морских ракушек, я собирал папиросные и спичечные коробки, бережно сохраняя их в специальном детском комодике. Любил перебирать собранные коллекции, сортировать их в определенном порядке, на основе сходства и различия в сочетании красок, шрифтов и рисунков. В последующие годы стал коллекционировать марки, а затем начал собирать коллекцию бабочек.
С раннего возраста я любил «различать» и наблюдать разнообразие предметов и явлений, кажущихся на первый взгляд однотипными, любил выявлять их разнородность по форме, величине, цветным оттенкам. Любил собирать картинки с изображением самых разнообразных животных и наклеивать их в специальные альбомы. Таким образом составлялись «зоологические атласы».
Сейчас, спустя многие годы, мне ясно, что детская любовь «различать» и коллекционировать прошла через всю мою жизнь, оказала в дальнейшем влияние на мою специализацию в области систематики животных вообще, а затем и на изучение и систематизацию гельминтов в частности… С первых лет своей научной деятельности я начал составлять «мемуары по систематике гельминтов», а затем на основе этих мемуаров взялся за создание таких крупных гельминтологических монографий, как «Основы трематодологии», «Основы нематодологии» и «Основы цестодологии» — издания, которые начали осуществляться с 1947 года и в настоящее время приближаются к завершению».
(Константин Скрябин «Моя жизнь в науке»)
Рассказ о Константине Скрябине мы затеяли не вдруг: в 2021 году его имя присвоили одной из безымянных улиц ппланировочного района N 4 «Затюменский». Eсли ехать из города по старой Рощинской дороге (теперь это улица Владимира Полякова), надо свернуть налево по указателю на Труфаново, и сразу по левую руку среди снегов увидите строящийся коттеджный поселок из трех улиц. Третья по счету улица и будет улицей Скрябина. Вернее, Константина Скрябина, чтобы никто не перепутал его с однофамильцем Александром Николаевичем, композитором и пианистом. На общем собрании 10 июля 2021 года собственники жилищно-строительного кооператива «Аграрный» (по большей части это сотрудники аграрного университета Северного Зауралья) согласились с предложенным названием улицы, сообщил председатель кооператива Eвгений Семизоров.
Поскольку улица пока не слишком заселена (это видно по не расчищенным от снега дорожкам), то прогуляться по улице Константина Скрябина мы позвали Марию Орлову — паразитолога, доцента кафедры мобилизационной подготовки здравоохранения и медицины катастроф Тюменского медицинского университета.
Эмоции Марии были непередаваемы: «У нас есть такая улица? С ума сойти, конечно, едем!»
…Иногда в воскресенье мы посещали и семью инженера Дукельского, близкого друга нашего отца. Привлекал меня кабинет дяди Коли — Николая Аполлоновича Дукельского. Здесь в большом книжном шкафу две нижние полки были заполнены журналами «Новь». В каждом номере этого журнала помещались статьи о животном и растительном мире. Я знакомился с ними с огромным интересом. А потом обнаружил в библиотеке Дукельского двухтомный курс «Ботаники» Бекетова. Это была драгоценнейшая находка.
Я выпросил у дяди Коли эти книжки и в течение нескольких месяцев их конспектировал. С жадностью читал и «Жизнь животных» А. Брема — яркие и умные книги, которые я также нашел у дяди Коли.
Книги открыли настолько интересный мир, такой разнообразный и необъятный, что страстно захотелось «все знать». Это неуемное желание придавало столько силы и энергии, что я читал до полуночи и ложился спать не уставшим, а, наоборот, бодрым и с хорошим настроением».
(Константин Скрябин «Моя жизнь в науке»)
— У нас на первом курсе был факультатив — «Выдающиеся советские и российские паразитологи», где мы разбирали их биографии, — рассказывает Мария Орлова. — Скрябин создал гельминтологию — науку о паразитических червях. Он был Прометеем гельминтологического направления. Учился до революции в Тарту. После Тарту добровольно поехал работать в Среднюю Азию, увидел там перспективы. Он там сталкивался с различными паразитарными заболеваниями, их описывал. У него какое-то сумасшедшее количество описанных глистов.
Но мы торопимся, на самом деле до учебы в Тарту (тогда — Юрьев), в ветеринарном институте, Скрябин учился в Петровском училище в Санкт-Петербурге, и, похоже, именно там, на уроках биологии, оформился его интерес к паразитологии: «Огромное впечатление на меня произвело явление «смены хозяев» — пример, когда паразитический грибок разные фазы своего развития проделывает то на хлебном злаке, то на листьях барбариса», — вспоминал ученый.
А время было какое… Российская общественность была взбудоражена строительством Транссибирской магистрали. Отец Константина, железнодорожник, подрядился на строительство моста через реку Томь. Уехал в Томск один, а затем прислал письмо с подробной инструкцией, как добраться. И вот семья, распродав вещи, отправляется в далекую Сибирь.
Интересно, что по пути в Томск юный Константин побывал и в Тюмени, приехав на поезде из Перми. «В Тюмени пересели на пароход. Предстояло плыть по великому сибирскому водному пути, спускаться по Туре и Тоболу к Иртышу, миновать Тобольск, двинуться на север до Самарово по Оби, плыть на юго-восток к далекому Томску», — так описывает Константин Иванович маршрут в своих воспоминаниях.
В Томске юноша поступил в реальное училище, фамилия его директора была Тюменцев (это ни о чем не говорит, но нам просто приятно). Надо отметить, что Томск в те времена был культурным центром Сибири. Так, директор Тюменцев три десятка лет заведовал Томской метеорологической станцией и собственноручно записывал метеонаблюдения. Учащиеся его уважали за любовь к науке и ответственность.
Очень тепло Скрябин отзывается о своем учителе естественной истории Сергее Александровиче Сухове. «Этот седенький старичок, добродушный и изрядно утомленный длительным педагогическим стажем, не любил спрашивать уроков, а предпочитал вести с учениками самые разнообразные, подчас отвлеченные разговоры. Подметив эту особенность Сухова, изобретательные ученики начали применять определенную тактику: в самом начале урока кто-нибудь из тех учеников, кто любил естествознание, задавал Cухову вопрос. Преподаватель тут же подхватывал этот вопрос, начиналось длительное обсуждение, и урок проходил в оживленных дебатах, времени на опрос учеников не оставалось. Этот метод назывался у нас «забивать баки». Обязанность задавать вопрос учителю часто выпадала на мою долю, и я с ней справлялся неплохо, поскольку ставил перед преподавателем естествознания самые разнообразные вопросы. Мой интерес к биологии Сухов чрезвычайно ценил; в итоге я единственный из учеников получил право входить в любое время в кабинет естественной истории и приводить в порядок различные препараты».
Скрябин окончательно решил стать биологом, чем немало огорчил родителей. Те хотели видеть его инженером, что казалось гораздо перспективнее и денежней. Однако мудрые родители не стали препятствовать, предоставив сыну свободу выбора. И поддержали сына, когда того не приняли в Военно-медицинскую академию Петербурга. Однажды, штудируя учебники, чтобы вновь штурмовать прославленное образовательное учреждение, Константин натыкается на статью о ветеринарии в словаре Брокгауза и Эфрона. И понимает, что может получить биологическое образование не через медицину, а через ветеринарию. Прежде он о ветеринарии и не думал и даже не встречал в жизни ни одного ветеринара!
Так в биографии будущего ученого и появился Тарту. В 1904 году, перед окончанием ветеринарного института, Скрябин проходит «производственную практику» (как сейчас бы сказали) в Закавказье — борется с чумой рогатого скота. А 23 июня 1905 года отправляется на работу в Туркестанский край.
К тому времени он уже женат; в Чимкенте у Скрябиных родится сын Николай, а после дочь Ася. Ася умирает от сепсиса вскоре после рождения, а Николушка чуть позже — от энтерита. «На чимкентском кладбище так нелепо и неожиданно выросли маленькие могилки Николая и Ксении Скрябиных…», -горько пишет Константин Иванович.
Убитые горем родители не хотят оставаться в Чимкенте и переезжают на работу в Аулие-Ата (город Джамбул, ныне Тараз), крупный центр торговли скотом. «Здесь я приобрел вкус к гельминтологической науке, начал разрабатывать методику полных гельминтологических вскрытий, сделал первое свое научное открытие — установил наличие нового гельминтоза — шистосоматоза, возбудитель которого паразитирует в кровеносных сосудах крупного рогатого скота. Гельминтологические коллекции, собранные в Аулие-Ата, послужили материалом для моей будущей магистерской диссертации и явились в дальнейшем основой Центрального гельминтологического музея Всесоюзного института гельминтологии», -пишет Скрябин в воспоминаниях.
Параллельно с научными исследованиями Скрябин занимается вопросами санитарного просвещения и надзора — в частности, строительством каменной бойни, а также обучает местных специалистов методике осмотра мясных продуктов.
…Бойня представляла собой ультраантисанитарное учреждение, состоящее из открытого камышового навеса, поддерживаемого несколькими столбами, и изношенного асфальтированного пола с канавой для стока крови. Водопровода, конечно, не было, не было даже простого стола для осмотра органов, умывальника для мытья рук.
Из расспросов выяснилось, что мой предшественник, ветфельдшер Кравченко, регистрировал, как правило, только два заболевания — фарингит и эхинококк и лишь изредка туберкулез. Когда я попросил продемонстрировать мне «фарингит», фельдшер смущенно заявил, что он раньше попадался чаще, а теперь его что-то незаметно; когда же я проанализировал его диагноз «эхинококк», то оказалось, что он различал две разновидности этой болезни: крупную — это был эхиноккоз печени и легких и мелкую, которую он обнаруживал в мышцах и которая оказалась финнозом! О роли собак в распространении эхиноккоза он ничего не знал, а когда я в популярной форме разъяснил ему цикл развития этого паразита, он мне не поверил. Оказывается, в течение ряда лет все эхинококкозные легкие и печени, конфискованные на бойне, Кравченко раздавал местному населению как раз для кормления собак!..
…Я взялся за реорганизацию всей работы бойни… Бойня стала моей патологоанатомической и гельминтологической лабораторией. Я подолгу изучал конфискованные органы, проводил жесткий бракераж, организовывал систематический учет гельминтозных поражений.
(Константин Скрябин «Моя жизнь в науке»).
— Скрябин описал очень много различных гельминтов у скота, — продолжает рассказ Мария Орлова. — Это был прорыв в науке. Скрябин убедительно доказал, какой вред наносят данные организмы, при нем активно началась разработка лекарственных препаратов от гельминтов. И собственно за все то, что сегодня мы имеем как превентивные препараты, препараты для лечения домашнего скота, надо ему сказать большое спасибо. Когда он работал ветврачом в Средней Азии, его предшественник вообще не понимал — ну, подумаешь, вскрыли больную корову, выбросили внутренности собакам, собаки съели. А от собак заразились люди, и вот так это все циклами и крутилось. Скрябин обозначил основы гигиены, объяснил, как не заразиться.
«Мне захотелось самому изучать гельминтов, а не служить инстанцией, передающей интереснейший материал для разработки в другие лаборатории. Короче говоря, я ощутил потребность стать научным работником», — пишет в своей автобиографии Константин Иванович.
— Гельминтология как наука сформировалась в России его стараниями, — комментирует Мария Орлова. — Константин Иванович создал на самом деле действительно хорошую крепкую школу, у него было огромное количество учеников, которые создали свои школы. Именем Скрябина названа Московская ветеринарная академия… У нас гельминтологов в стране очень много. Я как эктопаразитолог даже вижу в этом перекос. Почему у нас столько ученых гельминтами занимаются и так мало — клещами?
Мария рассказывает, что в честь Скрябина названо много видов гельминтов: скрябинелла, татрия скрябини, трихури скрябини, телязиос скрябини…
— Вы бы хотели, чтобы вашим именем назвали какого-то паразита?
— Не знаю, но, наверное, да -было бы приятно.
Я всегда считал, что биолог, изучающий жизненные процессы только в норме, не может считать себя полноценным «испытателем природы», поскольку ему не хватает знания вопросов патологии. Патологические процессы, столь обычные в животном и растительном мире, характеризуются закономерностями, знание которых необходимо. Все явления, которые протекают в органической природе, выглядят гораздо более полно и многогранно, если их рассматривать и изучать с точки зрения и нормы, и патологии. В гельминтологической науке должны сочетаться проблемы биологии (изучение мира паразитических червей) с проблемами патологии — изучением многообразных гельминтозных заболеваний человека, животных и растений с целью планомерной, последовательной ликвидации этих заболеваний. Гельминтологическая наука должна была объединить биологию, ветеринарию, медицину и фитопатологию (наука о болезнях растений) в единый комплекс.
Константин Скрябин «Моя жизнь в науке»
Eугениуш Новак, польский, а позже германский ученый, историк науки, профессор, написал книгу «Ученые в вихре времени», где собрал биографии ученых-натуралистов, которым пришлось жить и работать на рубеже эпох, в условиях смены политических режимов, преодолевая множество препятствий, порожденных общественно-политической обстановкой. Но тем не менее они продолжали заниматься наукой. Кажется, к Константину Скрябину это относится в полной мере — его тоже кружило в том же вихре. В автобиографии он цитирует свою дневниковую запись от 24 октября 1917 года: «Весь день провел дома. Сидел в своем кабинете, пытался работать, но ничего не получилось. Это впервые в жизни. Обстановка тревожная. Вечером опять пытался работать, не получилось. Лиза кормила маленького Зорика. Eму уже идет второй месяц. Он заснул, мы положили его в кроватку, вдруг все вздрогнуло — ухнули тяжелые орудия. Видимо, стреляют пушки Петропавловской крепости. По-видимому, началось восстание. Что будет? Что нас ожидает?» Незадолго до этого, в мае, Скрябин был избран первым профессором первой в России кафедры паразитологии. Один из сослуживцев пытался вывезти семью из Петрограда, но куда? В деревне — еще страшнее, крестьяне жгут усадьбы. «В этот период я очень много работал, трудности повседневной жизни, ее тревоги и волнения не уменьшали моей энергии. Я всегда считал, что человек должен уметь преодолевать любые трудности и невзгоды, никогда не отступать от своей цели и при любых обстоятельствах, как бы они ни были тяжелы, выполнять свой долг. А мой долг — это разработка и становление новой науки. Она нужна людям, и необходимо, невзирая ни на что, трудиться над ней».
В декабре 1917 года Скрябин с семьей едет в командировку в Новочеркасск на три месяца, чтобы организовать там кафедру паразитологии, но из-за того, что в стране полыхает гражданская война, проводит там почти два года. И возвращается уже в Москву, где открывается институт экспериментальной ветеринарии. Для Скрябина начинается период научных экспедиций.
По сути эти экспедиции были, по меткому выражению самого Скрябина, массовой гельминтологической разведкой, которая должна была дать детальную картину распространенности тех или иных паразитов в разных регионах страны. С 1919 по 1967 год гельминтологи провели 346 экспедиций, собрав грандиозный материал и открыв около 900 новых видов гельминтов.
В 1929 году Скрябин возглавил гельминтологическую экспедицию на Тобольский север, Средний и Южный Урал. Медицинские отряды эспедиции обследовали манси по реке Северная Сосьва и ханты на Оби в районе села Мужи и Салехарда. Всюду обнаруживалось почти стопроцентная зараженность жителей описторхозом, который местные жители называли «обской болезнью». Описторхи обнаруживались даже у младенцев до года!
Северяне относились к приезжим с полным доверием, вспоминает Скрябин, внимательно слушали советы врачей, выполняли их быстро и точно. В Тобольске обследовали рабочих рыбоконсервного завода: 89 из 111 были заражены… Экспедиция показала масштаб проблемы и поставила задачи, которые требовалось решить и которые осложнялись большой разбросанностью и низким уровнем санитарной культуры коренного населения. В 1930 году организована вторая гельминтологическая экспедиция в Тобольский район и на Ямал, еще через год — третья. В конечном итоге труды гельминтологов увенчались успехом, описторхоз перестал считаться неизлечимым заболеванием.
На улице Скрябина мы встречаем местного жителя, в которого вцепляемся похлеще гельминтов. Шестнадцатилетний десятиклассник Илья Завьялов возвращается из школы.
До города Илья добирается на 71-й маршрутке или на машине, обратно на автобусе. Кстати, до Труфановой ходит и школьный автобус.
На нашей улице еще мало кто живет, говорит Илья. Но скоро ситуация изменится.
Кто такой Скрябин, он не знает.
— Ваши родители как-то связаны с аграрным университетом?
— Связаны, на этой улице все такие живут. Мама преподавала. Папа тоже работал.
Выходит, научный поселок. Но Илья выбрал другую профессию -автомеханика.
…Я считаю, что очень счастливо прожил жизнь. За плечами у меня многолетняя, более чем полувековая работа в области новой науки — гельминтологии. Мой путь не был легким, я отдал много сил той неустанной борьбе, которую пришлось вести за свою науку, потому что я был глубоко убежден в ее острой необходимости для блага человечества, в ее гуманизме и большом экономическом значении. И этапы моей личной жизни так витиевато сплелись с историей советской гельминтологии, что я буквально потерял критерий для проведения грани между моим «я», «моим» институтом и «моей» наукой. Я отдал весь свой разум, все силы и всю жизнь гельминтологии, а она стала для меня целью жизни, радостью творчества, точкой приложения всех духовных и физических сил.
Моя нелегкая юность, длительные годы упорной, а зачастую ожесточенной борьбы за суверенитет своей науки — все это было искуплено той высокой радостью, тем безграничным счастьем, что дал мне мой труд. Я убежден, что человек может быть по-настоящему счастлив только тогда, когда любит свою специальность, увлечен работой и всей душой предан ей, когда чувствует, что он необходим обществу и его труд приносит пользу людям.
Константин Скрябин «Моя жизнь в науке»
***
фото: Константин Скрябин; Мария Орлова; улица Константина Скрябина в Тюмени.