Раскопки предложу продолжить
Eсть в мире вещества, с помощью которых можно узнать, что было триллионы лет назад, что происходит на других планетах и даже собственное будущее.
Неудивительно, что они манят к себе исследователей вот уже сотни лет. И одним из первых в России их начинает изучать наш герой -Василий Михайлович Севергин, в честь которого в 2020 году названа одна тюменская улица.
За изучением этих веществ я отправляюсь в что-то вроде кабинета средневекового алхимика. Такие ассоциации рождают старые залы центрального научно-исследовательского геологоразведочного музея имени академика Чернышева в Санкт-Петербурге. Обветшалые деревянные витрины хранят кристаллы, осколки астероидов и редкие драгоценности. Между ними можно увидеть постаменты с твердыми субстанциями, источающими едкий запах или оскаленные челюсти гигантского ящера, жившего на планете миллионы лет назад.
Вещества, о которых идет речь, -минералы. Рассматривая их, я пытаюсь лучше понять увлечение Василия Севергина своей наукой — минералогией. Так сказать, хочу раскопать тайну его личности глубже.
Булыжник, в лицо летящий
В этом деле я предлагаю обратиться к научному методу. Сначала мы выдвинем гипотезу, а затем попытаемся опровергнуть или доказать ее. И первая моя гипотеза такова: на самом деле Василий Михайлович был хулиганом.
Скудные сведения о детстве Василия Севергина ограничиваются несколькими фактами. Во-первых, он сын придворного музыканта, а его отец — вольноотпущенный крестьянин. То есть происхождения он не благородного. Во-вторых, отец Василия отправляет сына на старший курс академической гимназии.
Оба эти факта — занимательные. Василий родился в 1765 году. До издания указа «О вольных хлебопашцах» еще долгих 38 лет. В это время и до него крестьянин мог быть освобожден помещиком разве что за выдающийся талант, и никакой единой законной процедуры для этого не существовало. Выходит, отец Василия был личностью неординарной.
Второй факт не менее интересный. Академическая гимназия -первая попытка установить в России среднее образование для всех вольных сословий. Но чаще всего там оказываются дети дворян. В учителя им набраны в основном зарубежные профессора. В частности — немцы, зачастую даже не знающие русского языка (образование ведется на немецком, тогда международном языке науки, и на латыни). Дворянские семьи неоднократно жалуются попечителям гимназии на строгий нрав учителей, упоминая, что иностранный педагог просто «не может понять нрав русской молодежи».
Русские гимназисты, надо сказать, в долгу не остаются и дают жару. В прямом смысле. В 1764 году они поджигают здание своей школы!
Василий Севергин поступает в академическую гимназию в 1776 году. А в сентябре 1777 года (в месяц, когда Вася, к слову, отмечает день рождения) в гимназии происходит очередной виток русско-немецкого противостояния, об этом факте в своей работе пишет историк, профессор Андрей Николаев. Ранее уволенный, но вернувшийся на свою должность профессор Иоганн Штриттер выполнял «должностные обязанности по надзору за студентами». За что гимназисты «прибили» Штриттера, то есть избили его. Как ни странно, в итоге именно профессор был уволен. Снова.
12-летний Вася Севергин, вероятно, становится свидетелем конфликта. Ведь в эти годы количество учеников в гимназии около тридцати — коллектив совсем небольшой, трудно пропустить такое событие. Но можно ли представить юного Васю, отмечающего свой день рождения дракой с профессором? Нет. Ведь Василий со страстью вгрызается в гранит науки.
Им были изучены: латынь, логика, геометрия, тригонометрия, механика, физика, химия, горное дело, минералогия. В 1782 году по рекомендации руководителя гимназии Ивана Лепехина за «успехи в учении» он был переведен на казенное содержание — как бы мы сейчас сказали, перешел на бюджет. После окончания гимназии в числе лучших учеников он зачислен в Академический университет, а из него, опять в числе лучших, отправляется на учебу в Геттинген.
В общем, с образом хулигана не клеится… А какая была теория!
Утонченный агат
На секунду вернемся в зал геологического музея. Несколько стендов — внезапно! — оформлены стихами и картинами. Ученые находят параллели между камнями и произведениями искусства. Так, в кварце можно увидеть руины старинного дома, в разрезе агата -лунный пейзаж, а хромит будто своей кистью разукрасил сам Ван Гог. В общем, кажется, минералам не чужда романтика. Или все дело в минералогах? Возможно, и Василий Михайлович был натурой романтичной?
Чтобы это выяснить, давайте мысленно отправимся в путешествие в Геттинген вместе с нашим двадцатилетним студентом Севергиным. Eдет Василий в один из самых известных университетов мира «за науками», что можно расценивать как головокружительный успех для ребенка «неблагородного происхождения».
Отдельного внимания стоит место, куда он направляется. Сегодня многие из нас ассоциируют немцев с рекламным слоганом шоколада «квадратиш, практиш, гут». Но легкая рука Пушкина подарила русской литературе XIX века совсем иное представление о «геттингенской душе». Мы помним, что из Германии Владимир Ленский привез «вольнолюбивые мечты, дух пылкий и довольно странный, всегда возвышенную речь и кудри черные до плеч».
Действительно, геттингенский университет — один из источников европейского свободомыслия тех лет. А «туманная Германия», упомянутая Пушкиным, ассоциировалась с романтизмом, который, в свою очередь, был теснейшим образом связан с университетами.
Помимо этого, Германия еще и центр наук. Увлечение которой в России тоже считается признаком скорее романтической натуры, чем практической. Хорошо это выразил Карамзин, говоря, что «в Лейпциге, в Геттингене надобно профессору только стать на кафедру -зал наполнится слушателями», у нас же в России «выгоды ученого состояния так еще новы, что отцы не вдруг еще решатся готовить детей своих для оного».
Несмотря на такое различное отношение к наукам в двух странах, русский студент проявляет себя лучшим образом и запоминается немецким педагогам своим трудолюбием и талантом. Учится он у врача и химика Иоганна Фридриха Гмелина. Что интересно, дядя Фридриха Иоганн Георг в это время работает в России, в том числе в минералогическом кабинете при Кунсткамере. А еще Иоганн Георг Гмелин проводит большую экспедицию в Сибирь, за путешествие длиной в десять лет он посещает в том числе Тюмень.
Василий же оканчивает учебу в Германии в 1789 году и возвращается на родину. Тут же демонстрирует научной комиссии две работы: «О природе и различии щелочных солей» и «О свойствах и образовании базальта». Они приняты в академии наук с большим успехом.
Помимо деятельности исследовательской, 24-летний Василий Севергин считает важной миссией просвещение соотечественников. Он горит этой идеей. Севергин переводит научные работы иностранцев на русский язык, в том числе, позже, работу своего учителя «Химические основания ремесел и заводов», рекомендуя ее читателю как книгу, где кратко и ясно описаны химические основы многих ремесел. А еще он талантливый лектор.
В то время его деятельность высоко оценена директором академии наук Eкатериной Романовной Дашковой: «В прошлом 1792 году адъюнкт Василий Севергин читал публичную лекцию по минералогии и доказал знания свои в сей науке — так что вся публика, которая пользовалась его наставлениями, отдает справедливость в его знаниях. Лично же я с удовольствием сим свидетельствую, что я поведением, прилежностью и знанием его довольна». И именно Дашкова назначает Севергина профессором академии.
Давайте снова немного взглянем на контекст происходящего. Сама Eкатерина Дашкова личность выдающаяся. Она является одной из самых образованных женщин своего времени, играет большую политическую роль и имеет огромные амбиции насчет России. Например, Дашкова намерена возвести русский язык в ранг великих литературных языков Eвропы. Что на то время кажется безумной фантазией. Но Василий Севергин — единомышленник Дашковой. Он считает, что необходимо сделать все возможное, чтобы студенты могли обучаться наукам на русском языке и таким образом расширить доступность образования для разных сословий в своей стране. Вот так два мечтателя о просвещенной России объединяются.
Обладая безусловным педагогическим талантом, молодой профессор Севергин становится, что называется, лектором нарасхват. Одновременно он работает профессором академии наук, в медико-хирургическом училище трудится на кафедре химии, а еще преподает минералогию, химию и горное дело в горном училище, впоследствии горном институте.
Благодаря этим ярким, глубоко продуманным лекциями, на свет появляется первый русский учебник минералогии. Василий Севергин издает его в 1798 году на основании своего лекционного курса.
Помимо этого, Василий, по примеру своих учителей, становится ученым-путешественником. Он объезжает почти все западные земли Российской империи, изучает почвы, минералы и камни, химический состав элементов. Севергин становится важным доверенным государственным исследователем. Так, например, именно его отправляют осмотреть дымящуюся гору вблизи современного Таллина. Где он выясняет, что в глубине горы загорелся слой сланца.
И что говорить, Василию Севергину романтика действительно не чужда. Даже его подробные описания камней, минералов и других геологических находок нет-нет да и дополняются эпитетами об их красоте.
Мечте же о свободном обучении всех сословий в его время сбыться было не суждено. И настоящий расцвет науки Россия переживет только после отмены крепостного права. Но если сопоставить года, получается, что многие декабристы могли бы быть студентами самого Севергина и других педагогов, мечтающих о просвещенной России.
Гранит науки
А я продолжаю «раскопки» в биографии Василия Михайловича. Недалеко от геологического музея располагается здание, где ранее находился дом ученого. Сегодня здесь администрация Василеостровского района Санкт-Петербурга.
К слову, дом Севергина находился на Васильевском острове не случайно. Именно на острове располагались и академия наук, и горное училище (ныне горный университет), где ученый работал.
Он не только занимался переводом и словарем минералогических терминов, попутно, в ходе научной деятельности, добавляя свои. Например, именно он автор термина «окисление». Василий Михайлович также обожал систематизировать. Он ввел собственную классификацию гор, создал первую геологическую номенклатуру на русском языке, и ввел термины, описывающие свойства минералов, например: блеск и гибкость минерала, цвет черты и прочее. Свел эти данные в толковых словарях.
В 25 лет он поступил, а позже и возглавил Минеральный кабинет Кунсткамеры, работая в нем до самой смерти. Он значительно пополнил коллекцию, организуя совместную деятельность и обмен материалами с зарубежными учеными. К концу XVIII века коллекция минералов насчитывала 10550 образцов, из которых 6125 составляли минералы из иностранных месторождений и 3460 — из российских. Экспозиции Минерального кабинета были развернуты по-новому. Были созданы учебная коллекция минералов и географическая коллекция русских минералов и горных пород, систематизированных по географическому принципу.
В 41 год он стал основателем и редактором «Технологического журнала» — очередная попытка популяризовать науку и показать, как она может работать на благо общества. Журнал позиционировался как «собрание сочинений и известий, относящихся до технологии, и приложения учиненных в науках открытий к практическому употреблению».
За свою жизнь Севергин опубликовал 250 печатных работ -92 из которых были посвящены минералогии.
А самое главное, Василий Михайлович до сих пор участвует в научных дискуссиях. Никакой некромантии! Просто работы ученого способны ответить на вопросы современных исследователей. Например, в конце 2022 года благодаря изучению его материалов, удалось поставить точку в многолетнем споре о том, откуда именно были привезены колонны, украшающие сегодня Казанский собор в Санкт-Петербурге. Когда Василий Севергин побывал в Выборге, он подробно описал место, где происходила ломка гранита. Это место опознали как остров Сорвали (ныне Гвардейский), находящейся в имении Монрепо.
Вот так до сих пор мы задаем профессору Севергину свои вопросы, а он, что удивительно, до сих может дать на них ответ — сквозь века. Прям как любимые им камни.
И я нарочно не хочу заканчивать этот текст местом и временем смерти ученого. Ведь, продолжая метафору, раскопки вокруг его личности можно продолжать бесконечно, обязательно обнаруживая новые грани и новые ответы. Так что смерть — это всего лишь фаза нашего превращения в какой-нибудь удивительный минерал — в прямом и метафорическом смысле.
Фото Юлия Кононова, Ирина Ильина и www.ras.ru
***
фото: Портрет Василия Михайловича;Минералы и здание, где раньше располагался дом Севергина (немного перестроено в XIX веке под нужды лютеранской школы).;;Улица Василия Севергина;;;;;;;;