Риск с поправкой на бобров
В марте управам добавляется хлопот — они начинают собирать сведения о состоянии дамб и водопропускных устройств, проверять и осматривать водозаградительные сооружения.
Самая большая протяженность дамб — в Ленинском округе, одиннадцать километров, чуть меньше в Центральном и Калининском, а в Восточном их нет совсем.
Играет ли контроль за состоянием дамб важнейшую роль в борьбе с паводком и существуют ли какие-то датчики или программы, которые могут обнаружить брешь в противопаводковой защите и подать сигнал на самом начальном этапе?
— Такие приборы существуют, но в наших гидротехнических сооружениях они не используются, — говорит инженер-гидролог Игорь Кузнецов, генеральный директор научно-технического центра «Запсибгидропром». — Это очень дорогостоящее оборудование, а наши дамбы работают только два-три месяца в году, все остальное время стоят в сухом состоянии и без нагрузки. Такие датчики в основном нужны на высоконапорных плотинах, но там и требования другие, включая круглосуточный надзор. В случае с нашими дамбами — это только ежедневный обход эксплуатирующими организациями. Во время паводка назначается комиссия, которая ежедневно детально проверяет каждую из дамб. Eсли вдруг происходит прорыв или даже намокание откосов, специалисты немедленно устраняют брешь, устанавливая фильтрующий дренаж путем экстренного заделывания протоков специальными материалами и техникой.
В свое время дамбами занимался Роспотребнадзор, только в девяностые годы начали обращать больше внимания на гидротехнические сооружения, продолжает Игорь Юрьевич. Многие стояли бесхозные, район или муниципальные образования справлялись с ними как могли. Была проведена инвентаризация, в каждое муниципальное образование было направлено письмо с просьбой предоставить информацию: есть ли на их территории дамбы, плотины или мелиоративное хозяйство. Информация была изучена властями, на гидротехнические конструкции разработаны паспорта. Уже на этом этапе стало ясно, какие сооружения подлежат перепроектированию. Конечно, привести дамбы в порядок в одночасье не было возможности. В первую очередь отремонтировали те, которые несли наибольшие риски. Таким путем двигались до двухтысячных, а там дамбы забрали у Роспотребнадзора и передали в Ростехнадзор, а у Ростехнадзора есть только функция контроля без функции финансирования. И тут нагрузка на содержание и ремонт гидротехнических конструкций легла на плечи муниципалитетов. Некоторые дамбы не обслуживались — требовалось заложить в бюджет довольно крупную сумму, а такой возможности не нашлось. И так продолжалось долгое время. По счастью, большой воды и не было. Первые обильные паводки вариантов не оставили, реагировать пришлось экстренно.
Половодье в Тюмени в 2013 году способствовало выявлению проблем некоторых дамб и плотин. Город обратил на это внимание. С тех пор несколько дамб полностью реконструированы, большая часть — в Ленинском округе, и сейчас они в идеальном состоянии, говорит Кузнецов. То же теперь происходит и с Ишимской дамбой: когда в прошлом году начался паводок, туда были брошены все силы и экстренно все отремонтировали.
Вот так бывает: в Тюмени в реках воды практически нет, а в Ишиме выходят из берегов, хотя между ними всего триста километров. Разница проистекает из особенностей рельефа, говорит Кузнецов.
— Какие уроки принес нам прошлогодний паводок и можно ли с уверенностью утверждать, что повторения не будет?
— Паводки, конечно, будут, прогнозировать их непросто, но нынешние методы позволяют делать это более детально и намного раньше. Мы можем в цифровых моделях производить расчет накопленной влаги, также ведем наблюдение со спутников. Паводки могут повторяться несколько лет подряд, потом их сто лет может не быть. Во всех нормах эта величина прописывается как вероятность. Eсть одиннадцатилетние циклы, есть циклы маловодных и большеводных лет. Сейчас, конечно, происходят изменения в природе. Период наблюдений за Турой не такой длинный, реку мы наблюдаем около 140 лет, а реки текут тысячелетиями. На некоторых старых картинах английских художников нарисована Темза, скованная льдом, но никто из ныне живущих такого не помнит. Но есть факт, и он отражен.
— Eсли уж мы вспомнили о цикличности процессов, можно надеяться, что маловодный период на Туре закончится полноводным, или обмеление может приобрести катастрофический характер? При каких условиях?
— Возьмем за пример паводок 1979 года, который затопил ДОК «Красный октябрь». До этой аварии была серия маловодных лет. Такая же ситуация произошла и на Ишиме, природные обстоятельства схожи. Была дождливая осень, а затем резкие заморозки, грунт напитался влагой, потом замерз и получился «эффект кровли», когда началось весеннее таянье льда. Весна того года была теплая, снег растаял быстро, но грунт был настолько промерзший, что вода не смогла уйти в землю и, как по крыше, просто скатывалась в ложбинки, в реки, в ручьи. Так и образовалось наводнение.
Также имеет большое значение вырубка лесов в погоне за посевными площадями. Ведь именно леса являются природным заградителем и накопителем влаги. Могу сказать, что Ишим в этом году опять будет многоводным. В любом случае, мы столкнулись со стихией на Ишимской плотине, получили опыт, все ошибки учли, и в подобных обстоятельствах уже быстрее и точнее можем отреагировать на неблагоприятную ситуацию. За прошедший год сделано достаточно много работы по укреплению и содержанию плотин нашей области.
— Должен ли проектировщик защитных сооружений иметь особое чутье, или это все сказки и достаточно формул? А если правда, то какого рода чутье?
— Чутье, конечно, должно быть, но проектировать надежные сооружения должен образованный специалист, имеющий навыки и опыт. Когда я только начинал строить дамбы, в нашем распоряжении в основном был щебень или шпунт. В наши дни существует большое количество материалов, которые мы можем использовать для крепления. Разработаны формулы максимальной прочности плотин. Сейчас плотины в Тюменской области возводятся с применением геосинтетических материалов. Такие составы повышают устойчивость сооружений в десятки раз, это гибкие бетонные маты, габионы и другие инновационные технологии. Эти материалы имеют еще один плюс: их можно быстро доставить в любую точку области и произвести экстренный ремонт, если вдруг возникнет такая необходимость.
— Существуют ли ИИ-разработки в этой сфере? Или побольше мешков с песком — это основная противопаводковая технология?
— Мешки с песком — это, конечно же самая доступная технология, которую возможно быстро применить здесь и сейчас, но не к каждой дамбе можно подъехать, поэтому мы используем инновационные технологии. Что касается искусственного интеллекта в нашей сфере, то существуют программы, которые позволяют моделировать речной поток, с помощью спутника прогнозировать характер паводка и программу возможного прорыва. С их помощью мы видим, существует ли риск и в каком месте. Eсли риск «запрограммирован», можем определить, когда затопит территорию, какой глубины и ширины будет прорыв. Полученные данные берутся за основу расчет вероятного вреда. Такой документ разрабатывается не реже, чем раз в пять лет, обычно перед декларированием гидротехнического сооружения, и утверждается в департаменте недропользования. 1 марта вышла обновленная методика, скоро начнем по ней считать.
— Много шуток есть про бобров, которые лучше людей строят плотины.
— На самом деле самые частые прорывы случаются именно из-за бобров. При оценке рисков мы всегда вписываем сценарий с участием животных. Риск этот мал, но никогда не равен нулю. Как-то раз весной во время паводка поступил сигнал, что с совершенно сухого откоса бьют фонтаны. Оказалось, на плотине обустроилось семейство бобров, прокопали себе норы и коридоры, почва осела и в дамбе образовались бреши. Пришлось семейку грызунов переселить в более подходящее место, дыры затампонировать. Когда паводок прошел и плотина высохла, пригнали экскаватор и раскопали домик бобров до конца. Внутри дамбы животные отстроили себе апартаменты как настоящие инженеры! К счастью, риски, связанные с животными, достаточно редкие, но урон почти всегда от них достаточно большой.
ФОТО ВИКТОРИЯ ВОЛКОВА
***
фото: Водозаградительная дамба в районе ул. Судостроителей, 2, строение 3 (концевой сброс ТЭЦ-1).;