Послесловие к альбому
«Придет время, когда настоящее станет прошедшим…»
Стало ли оно им уже или, пока жив хотя бы один очевидец, — это еще не история, а живое, волнующее нас прошлое? Мысли в голове слегка путаются от волнения. Передо мной лежит альбом с заметками из газеты «Тюменский комсомолец», напечатанными к празднованию тридцатилетия Победы над фашистской Германией.
Что таит в себе этот темно-зеленый тканевый переплет? Держу ли я в руках журналистское исследование бесчеловечного крошева мировой бойни, строчки ложной романтики войны или нечто от воспетого в народных песнях товарищества? Наверное, всего понемногу. Как бы то ни было, в одном я уверена — это удивительное свидетельство времени о людях. Ведь воевали не «пешки» и не «винтики», а личности, каждая со своей судьбой. Eсть герои, в честь которых названы улицы городов, есть те, чьи имена носят аккуратные местные парки, но большинство имен вписаны только на мраморные плиты мемориалов, стенами огораживающих главные площади городов и сел. Эти мемориалы таят в себе особую форму бытия, где смешались память, чувство страха, физическая боль, горечь утрат и потерь, мечты, любовь. Альбом в моих руках — еще одна форма продления существования и, как по мне, лучшая, потому что хранит в себе юмор, стойкость и наивность, присущие живому человеку.
Истории в нем начинаются с конца, то есть с Победы. Забытые голоса вновь звучат и рассказывают нехрестоматийные истории. Корреспонденты, эти неугомонные собиратели чужих судеб, были либо непосредственными участниками сражений, либо детьми войны.
Значит, Победа. Первые заметки посвящены ей. Для меня 9 Мая — праздник с детства привитой благодарности, военно-патриотических песен из проезжающих мимо машин и салютом в десять часов вечера. Чувства, которые я испытываю в этот день, искренние, но почему-то я ощущаю вину за эту радость, ведь я к ней, кроме как через искусство, никак не причастна. Так имею ли я на нее право? Размышляя об этом, я решила, что празднование Дня Победы — коллективный акт благодарности, который способствует сохранению исторической памяти о тех, кто отдал свои жизни, свое здоровье, ради будущего своей Родины. Вы можете назвать это невежеством, но я не знала, что в состав 150-ой Идрицко-Берлинской стрелковой дивизии, первой ворвавшейся в рейхстаг, входили солдаты из нашего края. Зато теперь я рассказываю об этом всем, кого встречаю, и будто бы этот факт делает меня чуть ближе к заметкам из альбома.
Ликующий май
Завтра утром ветераны Великой Отечественной войны прикрепят свои боевые награды к парадным костюмам и пройдут торжественным строем по центральной площади Тюмени. Вместе с товарищами по оружию будут шагать в парадной колонне гвардии майор в отставке Н.Г. Исаков, сержант запаса Г.E. Шешуков и майор в отставке Д.Я. Стерлин, которых мы попросили рассказать, как они встретили День Победы 9 мая 1945 года.
Наум Григорьевич Исаков, гвардии майор в отставке:
— В мае 1945 года знаменитая Панфиловская дивизия, в которой я воевал, добивала остатки фашистов и власовцев в Прибалтике под городом Салдус.
Сообщение о капитуляции гитлеровской Германии мы услышали в ночь на девятое мая. О сне не могло быть и речи. Началось неимоверное ликование. Сам по себе возник салют из всех видов оружия. Залпы орудий и треск пулеметов сливались с криками: «Ура!».
А утром мы принимали остатки капитулировавшей курляндской группировки Меркера… Обезоруженные фашисты двигались сквозь строй наших воинов большой грязно-зеленой колонной, опустив головы.
Я никогда не забуду веснушчатое безусое лицо и испуганные глаза молоденького немца, который шел в колонне и время от времени истошно кричал: «Гитлер капут!». Кажется, именно тогда я по-настоящему осознал, что пришла победа, долгожданная победа, к которой мы шли долгие и трудные четыре года…
Григорий Eфимович Шешуков, сержант запаса:
— День Победы застал меня в Чехословакии. Наше подразделение, пройдя с боями по Австрии, участвовало в освобождении чехословацких городов Паланта и Братиславы. А девятого мая мы, связисты, вошли в Прагу сразу же за танковой дивизией, сломившей последнее сопротивление гитлеровцев.
Тысячи жителей города вышли приветствовать советских воинов. Наша колонна двигалась по ликующим улицам и площадям чехословацкой столицы. Пражане забрасывали русские танки и машины букетами цветов и кричали радостно:
— Наздар! Наздар! Русские -победа!
Шофер нашей машины ворчал шутливо:
— Eсли мы с такой скоростью будем ехать, то до Нового года домой не доберемся.
Солдаты салютовали из всех видов оружия. Чехи и словаки обнимали и целовали наших воинов, как родных братьев. Женщины плакали от радости. Наш незапланированный парад по улицам освобожденного города продолжался несколько часов.
А вечером командир объявил нам о трехдневном отдыхе. Мы приводили в порядок обмундирование, до блеска надраивали технику. В те дни на устах у всех было одно слово, от которого щемило сердце — «Победа».
Давид Яковлевич Стерлин, майор в отставке:
— Восьмого мая 1945 года, когда наша часть находилась в городе Айзенштадте, мы получили приказ командующего по инженерным войскам генерал-полковника Котляра: командиру части и секретарю парторганизации в 20.00 прибыть в штаб инженерных войск. Этот приказ командующего ничем не отличался от обычных приказов. Правда, обычно вызывали одного командира части, а сейчас вызвали меня — парторга.
Выехали мы на полуторке — трофейной машине. В штабе уже были командиры электророты, маскировочной роты и других специализированных подразделений. Мы очень удивились, когда нас пригласили на… ужин.
После ужина в 24.00 всех присутствующих попросили подойти к деревянному домику, где размещалась радиостанция штаба, и сказали, что будет передано важное правительственное сообщение. Прозвучали позывные Москвы, и торжественный голос Левитана объявил, что война окончена, и фашистская Германия капитулировала.
Надо было в этот момент видеть лица бойцов, боевых командиров. Люди, четыре года бесстрашно смотревшие в глаза смерти, разбившие «непобедимую» фашистскую армию, освободившие Eвропу, плакали, обнимались и целовались, как мальчишки.
Затем нам было приказано вернуться в свои подразделения, поднять личный состав по тревоге, объявить правительственное сообщение и предоставить всем трехдневный отдых.
Когда мы ехали в часть, командир приказал шоферу двигаться с предельной скоростью. Да он мог и не говорить этого — Шульгин и так выжимал из полуторки все ее восемьдесят километров в час. Мы ехали так быстро, что за два километра до конечного пункта колеса разлетелись в разные стороны, а машина споткнулась посреди дороги. Так что нам с командиром пришлось совершить последний военный марш-бросок.
Добрались до части в два часа ночи. Подняли бойцов по тревоге, построили и сообщили, что война окончена — фашистская Германия капитулировала.
Солдаты радовались и плакали, бросали пилотки вверх, обнимались, целовались. Местное население ликовало, преподносило нам цветы, вино и сладости.
Так мы встретили окончание Великой Отечественной.
Продолжение следует
***
фото: