Послесловие к альбому
Продолжение. Начало в № 36
Эти пожелтевшие вырезки из газеты — машина времени, ведущая на передовую Отечественной войны.
Я начинаю читать этот альбом, собранный журналистами областной молодежки «Тюменский комсомолец» в незапамятном 1975 году, к тридцатилетию Победы над фашизмом — и словно вместе с Нонной Мухаметшиной разворачиваю фронтовую пекарню, леплю пельмени с Денисьей Гордеевной или пытаюсь найти концы провода, чтобы починить линию связи. Чай остыл, а закатное солнце создает мечтательное настроение. Кем бы я была, живя в то время? Мне кажется, я оцепенела бы сразу от свиста пуль или рокота бомбардировщика в небе. Хотя, возможно, я успела бы запечатлеть своим мелким почерком, сливающимся в одну линию, поэзию войны. Романтики тоже нужны на фронте.
Однажды я прочитала, что слова «победа» и «поражение» лишены смысла, потому что они не являются определением жизни. Просто победа — воодушевление, которое расслабляет и в некотором смысле ослабляет, а поражение — то, что мотивирует к дальнейшим действиям. Ах да, это что-то из «Ночного полета» Антуана де Сент-Экзюпери. Эта мысль пришла ко мне после прочтения заметки о пилотах. В той же книге автор «Маленького принца» писал: «И все же, хоть человеческая жизнь и дороже всего, но мы всегда поступаем так, словно в мире существует нечто еще более ценное, чем человеческая жизнь… Но что?..»
Выхожу на цель
«Самолет Ли-2, пилотируемый младшим лейтенантом В.И. Поздеевым, совершил 230 боевых вылетов, разрушил 75 немецких коммуникационных сооружений, пустил под откос немало поездов. Уничтожил много танков, автомобилей и другой вражеской техники», — командир эскадрильи капитан Шурихин.
Апрель 1944 года. Небольшой полевой аэродром. Последние перед вылетом слова командира эскадрильи: «Приказ такой. Сфотографировать скопление техники на трассе. Городище Уторгош. На обратном пути взорвать мост на реке Шелонь. Будьте осторожны: в этом районе сосредоточены крупные противовоздушные силы противника…»
Полночь. Вылет. Линия фронта. Густой лес прожекторов, зарево пожарищ. В кабине светло, как днем. Схватили Ли-2 длинные белые лапы с земли. Eще миг, и ударят в машину зенитные снаряды.
Викентий ловко маневрирует и вырывается из перекрестья прожекторов. Зенитки бьют уже наугад…
Кто знает, о чем думал Викентий в эти минуты. Возможно, он вспоминал маленькую сибирскую деревеньку Бухтал, затерявшуюся в Нижнетавдинском районе среди лесов Притоболья. Тюменское медучилище, куда ушел после семилетки по стопам братьев и сестры — профессия медиков была у Поздеевых семейной.
Правда, младший уделял все больше времени аэроклубу: пахло военной грозой. Однажды его вызвали в военкомат, и в общежитие он возвратился с путевкой в Омскую авиационную школу.
По прибытии в часть Поздеева как лучшего из курсантов назначили командиром экипажа бомбардировщика. И тут грянула война. Один за другим следовали боевые взлеты. В летной книжке записи: «Дважды ходил на уничтожение танков, полевой артиллерии, минометов и живой силы противника», «участвовал в налете на вражеский аэродром»; «вывел из строя батарею врага, обеспечив успех нашей операции»; «разрушил переправу в тылу немцев»…
А домой, в Бухтал, шли фронтовые письма: «Мне предлагали двухдневный отдых, но я от него отказался. Отдыхать будем после войны. А сейчас надо бить фашистов, чтоб они никогда не смогли подняться вновь».
В другой весточке он сообщал: «Можете меня поздравить с наградой — орден Красной Звезды…».
..Машину тряхнуло. Викентий поставил руки на место, рули на место. Обернувшись, перехватил взгляд штурмана Васи Камышного. Догадался, что вышли в район цели.
— Приготовиться к съемке.
Камышной послал вниз ракеты. Ночь разорвалась ярким светом. Поздеев довернул самолет. Кругом хлопают снаряды. В небо тянутся щупальцы прожекторов. Даже в наушниках шлемофона трескотня, шум. Викентий действует быстро и расчетливо. Результаты разведки в зашифрованном виде передает на базу. Наконец съемка окончена. Курс — на Шелонь.
Неожиданно в лучах вражеских прожекторов Викентий замечает наш самолет ПО-2.
— Вася, идем на выручку! — И чуть погодя: «Бросить две левых!»
Бомбы сорвались вниз. Зенитки замолкли. ПО-2 нырнул в темноту.
В ночных бликах река извивалась мутной лентой. Зенитки перечеркнули небо заградительным огнем.
Самолет на исходном рубеже. Уточнены все поправки. Включен секундомер. Стрелка ползет вправо. Пора!
— Сбросить груз!
Удар, еще удар! Вверх взметнулся столб огня и дыма. Eще заход. Снова взрыв. Сфотографированы результаты бомбежки. Машина ложится на обратный курс. Вдруг стрелок-радист Александр Капелин сообщил:
— Нас атакуют два «фоккера». Поздеев ответил:
— Саша, дружище, долбани их хорошенько!
Капелин повернул турель. Самолет врага в рамке прицела. Цокает пулемет. Истребитель противника в пламени.
— Саша, молодец! — кричит Викентий. — Всыпь второму…
Капелин принялся отыскивать фашиста. Вот и показалась вражеская машина. Он взял ее в перекрестие. И в тот самый момент что-то резко ударило по самолету.
— Прямое попадание в мотор! -с отчаяньем выкрикнул Капелин.
…Повалил мокрый снег. Облака сдавили самолет. Ничего, успокаивающе говорил Викентий, еще немного и мы дома.
Стал сдавать и правый мотор. И уже ничем нельзя было его подтолкнуть: ни подачи горючего, ни уменьшение угла сопротивления. Двигатель отказал.
…Высота достаточная, чтобы покинуть самолет.
— Надеть парашюты!
Камышной взял кассеты с пленкой и кинулся к двери, но ее заклинило. Вынужденная посадка? Младший лейтенант Поздеев ведет самолет на снижение. В воздухе одна за другой вспыхивают ракеты. Но подходящей площадки для посадки нет. Кругом лес.
Все ближе земля. Машина коснулась верхушек деревьев. Зашумел, затрещал лес. Вглубь пролегла трагическая просека…
Возле села Устье, что на Новгородщине, воздвигнут скромный обелиск погибшему экипажу. В праздничные дни могилу героев посещают местные жители, приносят цветы.
Фото из альбома
***
фото: Летчик Александр Тимлер, март 1942 года, Северо-Западный фронт.