Два берега одной жизни
Когда самолет пошел на снижение, я вжалась в кресло, судорожно сжимая в руках крымские сувениры — засушенную веточку лаванды и ракушку с пляжа в Судаке. За иллюминатором вместо привычного лазурного горизонта разворачивалась бескрайняя белая пустыня, прорезанная нитями трубопроводов.
— Добро пожаловать в Надым, -усмехнулся сосед, заметив мое напряжение.
Я вышла на трап — и мороз ударил по лицу. Впервые в жизни я почувствовала температуру: минус сорок два обжигали легкие, превращая дыхание в облако колючих кристаллов.
Надым встретил меня разноцветными пятиэтажками, похожими на детские кубики, брошенные посреди тундры.
— Это «корабли», — объяснил Роман, встречая меня в аэропорту. -Их строили в 70-х для первых газовиков. Видишь желтые стены? Это не просто так — цвет против полярной депрессии.
Eго родители приехали сюда в 1975 году — молодыми специалистами из Краснодара.
— Представляешь, мама впервые увидела снег только в двадцать лет, — смеется Рома. — Папа рассказывал, как они с бригадой монтировали трубы при минус 60. Металл ломался, как стекло, а они грели руки над горелками и пели «Подмосковные вечера».
Мы проезжали мимо «дома с оленем» — серой хрущевки, на всей стене которой было выведено граффити северного оленя.
— Наш главный ориентир, — сказал Рома. — В пургу только он и светит.
Первое, что меня потрясло -местные дети. В тот же день я увидела, как компания ребятишек играла в снегу.
— Это у нас называется «зимний спортзал», — пояснила прохожая (догадавшись по моему изумленному лицу, что я приезжая). -Смотри, вон те тоннели в сугробе дети сами прорыли.
Через две недели после моего приезда Рома впервые ушел на вахту.
— Всего две недели, — целуя меня на прощание, сказал он. — Eсли что, дядя Витя с пятого этажа поможет.
Оставшись одна, я открыла для себя настоящий Надым.
В «Пятерочке» за 400 рублей я купила одинокий огурец, завернутый в три слоя упаковки. В молочном отделе обнаружила творог с пометкой «Сделано вчера». А рядом стояло молоко «Арктика», которое, судя по сроку хранения, переживет следующий ледниковый период. Когда я потом рассказала об этом Роме, он только рассмеялся: «Это же Надым, детка. У нас даже хлеб в магазинах не черствеет — он замерзает».
Виктория Волкова
Но самым страшным было ожидание звонка. Связь на промысле работала через раз. Когда через несколько дней тишины телефон наконец зазвонил, я схватила трубку и услышала только:
— Лю… ви… бу… — и обрыв. Оказалось, в тот день на вышку
налетел ледяной ветер — явление, когда влага в воздухе мгновенно замерзает на антеннах.
Бронзовые мамонты на въезде в Надым застыли в вечном движении — взрослые особи мощно выставили бивни, а малыш доверчиво прижался к матери, его глазки по-детски блестят на полярном солнце. Эти величественные фигуры, отлитые в металле, словно соединяют эпохи: они напоминают нам о мамонтенке Тадибе, чьи удивительно сохранившиеся останки были найдены в ямальской тундре, и словно шепчут, что под тонким слоем современности здесь все еще дышит древний мир, где когда-то бродили мохнатые исполины.
Мой первый День оленевода стал откровением. На стадионе на озере Янтарном собрались ненцы в малицах из оленьих шкур.
— Сейчас будет гонка! — крикнул кто-то.
Десяток упряжек рванули вперед. Олени летели по снегу, а возницы покрикивали на них. Старик в традиционной одежде вдруг подошел ко мне и рядом стоящей девушке и сунул в руки кусок замерзшей рыбы.
— Eшьте, — сказал он по-русски. -Тепло будет.
Посмотрев на действия девушки, я осторожно лизнула строганину — и рот заполнил вкус чистого льда и соли. …Прошел год. Я научилась: Определять температуру по скрипу снега (чем звонче — тем холоднее).
Готовить «тройной чай» — заварка + брусника + кусочек сала.
Не плакать на морозе (слезы замерзают на щеках).
Как-то раз мы с Ромой сидели у окна, наблюдая полярное сияние. Зеленые волны колыхались над трубами ТЭЦ, будто живое существо.
— Красиво, да? — спросил он.
Я кивнула. В тот момент я поняла: Надым — это не место, где приходится выживать. Это место, где учатся жить по-настоящему.
Теперь у меня два родных места.
Крым, где море пахнет солью и детством.
Надым, где снег пахнет свободой и мужеством.
Когда в следующий раз Рома уйдет на вахту, я не буду считать дни. Вместо этого схожу на каток к малышам в шлемах, куплю самый дорогой помидор в «Магните», отправлю письмо родителям оленьей почтой. Потому что этот ледяной город стал мне домом. А дом — это не там, где тепло. Это там, где тебя ждут.
Виктория Волкова
***
фото: Город Надым, праздник оленеводов.