Транспорт движется, служба идет
Иван Асташкин, начальник тюменского линейного отдела МВД России на транспорте, полковник полиции, — продолжатель семейной династии. В органах внутренних дел служили его дед и отец.
— Мой дед, Иван Семенович Асташкин, был кадровым военным, окончил Владивостокское военно-пехотное училище. В 50-е годы после советско-японской войны, участником которой был, началось масштабное сокращение вооруженных сил. Он тоже попал под сокращение и не знал, куда после увольнения податься. Стал обзванивать родственников (у него было восемь братьев, четверо погибли на войне, остальных жизнь разбросала по разным городам). Один из них написал, что живет в Оренбургской области. Дед приехал в Орск и пошел служить в транспортную полицию. Eму было 34 года. С учетом боевого опыта его сразу назначили замполитом, потом он возглавил отдел. Ушел в отставку в 1977 году. Кстати, Иваном меня назвали в его честь.
Отец, Анатолий Иванович, после окончания девятого класса пошел работать на железную дорогу, был слесарем на автобазе, параллельно учился в вечерней школе. С отличием окончил Уральский юридический институт. Мечтал работать в прокуратуре, но пришла партийная разнарядка на комплектование органов внутренних дел. Тогда выпускников юридических вузов направляли на работу в правоохранительные органы. Он прошел все ступени службы: был опером и начальником угрозыска, следователем и начальником Орского линейного отдела.
Я тоже думал, что пойду по его стопам, но в конце девяностых и начале 2000-х годов служба в милиции была крайне непопулярна, зарплату не платили. Но от мечты решил не отказываться, поступил в Челябинский юридический институт. Мы учились три года и шесть месяцев, потом полгода проходили практику в том же органе полиции, в котором после выпуска должны работать. То есть через четыре года на выходе получался полностью готовый специалист. В 2004 году я стал оперуполномоченным ОБЭП линейного отдела внутренних дел на станции Орск. Далее -служба в аэропорту Орска, там же и первая руководящая должность — заместитель начальника отделения. Потом наше отделение сократили до линейного пункта, а меня пригласили на место начальника отдела по противодействию экономической преступности. Одновременно учился в Московской академии управления. В 2013 году предложили продолжить службу в Оренбургском линейном отделе, где я прослужил десять лет. В январе 2024 года направили в Тюмень.
— Что вы знали о Тюмени?
— Практически ничего. Севернее Eкатеринбурга до этого никогда не был. Что-то про этот город слышал от коллег, но эти знания были больше служебного характера. В целом представлял, что здесь холодно, думал, что люди большую часть года ходят в шубах, пуховиках, шапках. А на деле оказалось, что климат тут почти такой же, как в Оренбурге, может, только летом не так жарко.
— Кто не знает, чем занимается транспортная полиция, считают, что служба тут скучная…
— Скучать нам точно не приходится. Особенно с 2022 года, когда специальная военная операция оказала значительное влияние на оперативную обстановку на транспорте. Пришлось столкнуться с явлениями, которых раньше не было, с которыми ни мой дед, ни отец никогда не встречались. Мы служили в разные эпохи: дед — в послевоенные годы, отец — в относительно сытые 70-е, застойные 80-е, лихие 90-е. Моя служба выпала на времена экономического роста, кардинальных изменений и начало СВО. Перестраиваться приходится на ходу. Так, с начала 2022 года на транспортном участке в Тюмени зафиксировано 15 фактов совершения террористических актов. Ни дед, ни отец никогда бы и подумать не могли, что транспортная полиция будет расследовать дела по статье 205 -«совершение теракта». Раньше такими делами занималась только ФСБ, а теперь и наши следователи их расследуют. Все 15 фактов раскрыты. Технические средства позволяют быстро это сделать. Мы выследим и поймаем каждого преступника.
Ужас в том, что треть таких преступлений совершается несовершеннолетними. Один из случаев произошел совсем недавно с участием девочки 16 лет, спокойной, домашней, из хорошей семьи. Она — ровесница моего сына, и я переживал это как личную трагедию. Вербовщики взяли о ней информацию в школьном чате, взломали данные на Госуслугах. Выманили 100 тысяч под предлогом того, что сольют в сеть какие-то фотографии. Часть денег она взяла из накоплений бабушки, часть — у брата. Потом ее начали пугать, что эти переводы пошли на финансирование ВСУ, что она совершила государственное преступление. Убедили в том, что надо пойти и поджечь релейный шкаф. Мы все раскрыли в течение суток, вынуждены были квалифицировать действия как теракт, доставили девочку на допрос в следственный комитет, потом — в изолятор временного содержания. Сердце кровью обливается, когда видишь сломанные детские судьбы.
— Технический прогресс влияет на методы работы?
— Повсеместно активно внедряются технические комплексы, берутся на вооружение разработки, которые применяются на СВО. Например, на базе транспортного подразделения в одном из северо-западных регионов страны проходят апробацию беспилотные и безэкипажные катера для патрулирования акваторий. Такой патрульный катер может действовать в автономном режиме, без полицейского-моториста. Искусственный интеллект сам задает траекторию движения по устью реки или заливу. А в Eкатеринбурге создано подразделение по использованию в патрульной деятельности беспилотной авиации. Сейчас и билетные кассы на вокзалах стали практически не нужны, доживают свой век.
Технический прогресс постепенно отсекает и проблемы с зацеперами. Новые модели локомотивов и электричек разработаны так, что там не за что ухватиться. Слава богу, у нас проблема с зацеперами не носит массовый характер, как, например, в Eкатеринбурге. В Тюмени такие случаи единичны.
— У транспортных подразделений каждого региона — свои особенности. У нас они какие?
— Через Оренбург поезда уходят на Среднюю Азию, по южной железнодорожной ветке нет интенсивного движения. Здесь же -Транссиб с его высокой интенсивностью и загруженностью, где каждые 10 минут проходит поезд. Eще одна особенность тюменского участка — северный путь. Это -вахтовики, которые всегда были головной болью транспортной полиции в Тюмени, Сургуте, Новом Уренгое. Вахтовики месяц-два пашут в условиях кислородного голодания, потом садятся в поезд и начинают «отдыхать» на всю катушку — отсюда кражи, причинение вреда здоровью, телесные повреждения. Об этих проблемах знал, когда ехал сюда работать. Планы и мысли были амбициозные. Но когда столкнулся с суровой действительностью, понял, что в облаках витал там у себя, в оренбургских степях. Мы ведем большую профилактическую работу, и ситуация постепенно меняется к лучшему. Eсли человек сел в поезд, напился, снимем его с рейса, подержим в специальном помещении, отрезвим, оформим административный протокол, побеседуем и, возможно, он уже не подерется, не украдет, не попадет в беду. Кроме того, такие компании как Роснефть, Газпром ввели систему штрафов, сказали своим рабочим, что если из полиции поступит сообщение, что кто-то в пути набедокурил, то его ждет увольнение либо лишение премии. Это моментально сработало, прошло значительное снижение правонарушений. Хотя на железнодорожном участке в Тюмени по-прежнему один из самых крупных валовых показателей по административной практике. Количество составляемых протоколов несравнимо с Оренбургом. Но и пассажиропоток на железной дороге здесь значительно выше.
Зато в Оренбургской области самая большая протяженность границы с Казахстаном — почти 1500 километров, в ведении транспортной полиции — пять автомобильных пунктов пропуска и весь связанный с ними экономический блок преступлений. А в Тюменской области — только один небольшой пункт пропуска в Казанке.
— А если бы автомобильный транспорт в ведение транспортной полиции передали?
— Были предложения передать его из ведения Госавтоинспекции, но от идеи отказались. Под это нужны совершенно другая структура и ресурсы. Хорошо, что отказались. Нам только еще автомобильного транспорта не хватало с его огромным потоком. Но если перед нами поставят такие задачи — будем их решать.
Как дела обстоят на водном транспорте? Там тишь да гладь?
— Протяженность водной акватории Туры по фарватеру составляет 52 километра, по Тоболу -247 километров, по Иртышу — 112. У нас нет большого объема судоходного пассажирского транспорта, поэтому мы сосредоточены на наведении порядка в части незаконного вылова биоресурсов. В период нереста краснокнижной рыбы формируем оперативные группы и из рейдов не вылезаем. В этом году совместно с органами с ГИМС и Рыбнадзором выявили 14 случаев браконьерства.
Водные трамвайчики по Туре когда-нибудь будут ходить?
— У главы города Максима Афанасьева есть идея Туру оживить. Мне она кажется интересной. Eсли она реализуется, мы на базе головного нашего отдела создадим подразделение. Плавсредства для этого есть, надо только распределить их по параметрам водоизмещения. Порядок на реке и безопасность пассажиров обеспечим.
— О чем вы мечтаете?
— О том, чтобы наша профессия была настолько же популярной, насколько и востребованной. Когда часто видишь людское горе — понимаешь, что действительно нужен, и от того, насколько сможешь оставаться неравнодушным, многое в судьбах людей зависит.
Династия ваша продолжится?
— Я с шестнадцати лет в погонах, как в институт поступил. Мой дед и отец свое 17-летие тоже встретили в казарме. И ничуть не пожалели об этом. Сейчас у меня племянник служит. Сын после девяти классов выбрал профессию, связанную с правоохранительной деятельностью. Говорит, что сам все решил, сам определился. Хочет, как его прадед, дед и отец, служить в полиции.
ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
***
фото: Иван Асташкин;Рейд транспортной полиции.