От первых лиц, из первых рук
Сегодня мы продолжаем наше путешествие через годы и города, начатое в номере за 3 июля, и приглашаем читателей в город Муравленко.
«В октябре 1982 года на место будущего города Муравленко прибыла бригада строителей, которая начала возводить первые дома в поселке», — вспоминал экс-председатель исполкома сельского совета народных депутатов рабочего поселка Муравленковский Александр Томашевский.
Дата, которую приводит Александр Казимирович, — одна из первых в истории города. Годом его основания считается 1984-й.
Читать и слушать воспоминания покорителей Севера — особое удовольствие. В них смешаны все жанры, кроме скучного. И все говорят об одном: какое же это было трудное и счастливое время!
Главный закон Севера
Семен Eфременко:
— Народ выходит из вагонов и видит один песок. На привокзальной площади — «пазик», остальное — тяжелый транспорт. На нем встречали своих, а остальных просто подвозили. Так я познакомился с главным законом Севера того времени: если бросил человека, не помог, значит ты не северянин.
Наталия Шомина:
— Наверное, сейчас никто не сможет себе представить, что на заре строительства города мы все жили здесь одной семьей. Несмотря на какие-то бытовые проблемы или мелкие жизненные неурядицы, люди оставались доброжелательными, отзывчивыми и сплоченными, всегда были готовы помочь друг другу.
«В минус 40 работать запрещали, а в минус 39 — приходилось»
Павел Бабич:
— Строительные растворы заливали нефтью и поджигали, чтобы те не замерзали. Забежим в бытовку, погреемся — и обратно, возводить жилье.
Полина Киреева:
— Начинала секретарем-машинисткой в производственном отделе обустройства месторождений НГДУ «Суторминскнефть». Бумажной работы было очень много. О компьютерах тогда никто и не слышал. Документы набирали на печатных машинках, иногда с шести утра до трех часов ночи.
Подушечки пальцев избивали в кровь. Рядом с каждым сотрудником стояло по три запасные печатные машинки, потому что в случае поломки ждать, пока отремонтируют, приходилось долго. А простои тогда были недопустимы — город строился и активно развивался.
Валерий Квиникадзе:
— Вездеход ГАЗ-71- настоящий зверь! По болоту, снегу, пескам -везде пройдет. Только в торфе вязнет, приходилось помогать. Иногда чувствовал себя космонавтом: заеду в заснеженное болото, километров на 20, рядом — ни души, вокруг — белым-бело. Застрянешь или сломаешься — надеяться можно только на себя.
Дина Анисимова:
— Мы были молоды и бесстрашны. На козлах строительных просто летали! Надо штукатурить балконы — машины подвозят вышки, нас поднимают вместе со строительными козлами. С вышки на балкон их перекинешь, быстро балкон заштукатуришь, козлы обратно в люльку и спускаешься. Ничего не боялись!
Александр Назаров:
— Однажды в новогоднюю ночь пришлось срочно выезжать на куст и производить цементирование колонны пробуренной скважины. Эту работу выполняли в то время как минимум 17 человек, но нам удалось справиться с ней… впятером. Приехали на Вынгаяху. Мороз трещит. Мой товарищ Сергей Дятлов сказал: «Справимся!». И достал гармошку. Он раздувал меха, а мы цементировали скважину. Помбуры потом интересовались, как нам удалось качественно справиться с работой малыми силами, а наша бригада в голос отвечала: «Гармошка помогла!».
Прописка… в бочке
Ольга Бондаренко:
— Бочка № 12 в третьем ряду -такая у меня была прописка. Помню, в Москве в гостинице увидели мой паспорт, носились по этажам, показывая друг другу необычную регистрацию.
Раиса Бургарт:
— «Шанхай» — так шутя и любя мы называли свой оазис из бочек. Наша бочка была под номером 24, и делили мы ее с семьей сестры мужа. На нескольких квадратах ютились четверо взрослых и шестеро детей.
Eвгений Новиков:
— Надо было зиму ждать, пока построят новое общежитие, и мы с друзьями Сашей Мисюрой и Андреем Шмельковым, у которых уже были семьи, решили самостоятельно построить балок. Нам было по 2223 года, опыта в строительстве не имели никакого. Зато глаза у нас горели так, будто БАМ строим! Свой балок мы поставили за три-четыре месяца. Дом получился большой -примерно 6 на 9 метров. Поделили его пополам, в половинах жили мои друзья с семьями, а я как единственный холостяк с комфортом расположился на чердаке.
Алла Поперечная:
— У нас тогда не было своего даже маленького уголка. Муж привел меня в общежитие. В маленькой комнатушке в ряд стояли двухъярусные кровати, на которых спали рабочие. После того, как я устроилась на работу в жилищно-коммунальную контору НГДУ «Суторминскнефть», предоставили койко-место и мне.
Михаил Коновалов:
— Жилья катастрофически не хватало. Свою первую ночь в поселке я ночевал в кладовке общежития. Потом дали комнату и только через какое-то время — однокомнатную квартиру. У меня остались самые благоприятные впечатления о том времени. Нормальных условий для жизни нет, а народ активный, настроен решительно и позитивно. Запомнились невероятная интенсивность труда, запал, настрой, энергия людей.
«Eсли трава взошла, значит, городу быть»
Тамара Жук:
— В 1985 году в Муравленко завезли торф и раскидали его на улице Ленина для озеленения. Поначалу мало кто верил даже в то, что трава здесь вообще прорастет. А когда на поверхности земли появились зеленые ростки, жители поселка приходили посмотреть на эту диковинку. Это был знак — если в этом суровом климате взошла трава, значит городу быть.
Александр Гриневич:
— Муравленко нашей молодости -одна сплошная стройка. В одни дома уже заселились, другие только строились. О тротуарах и асфальте на улицах мы только мечтали. Кроме вездеходов и машин с повышенной проходимостью, больше никакая техника по тем дорогам пройти не могла.
Пельмени варили кипятильником
Надежда Ляднева:
— Первое время воды в доме не было. Приедет водовозка — собираешь тазы, ванночки, ведра и бежишь к машине. Не запасешься -набираешь из батареи или растапливаешь снег. Скоропортящиеся продукты зимой хранили на балконах или вывешивали в сетках за окно. А вот летом было сложнее. Купила курицу и вовремя ее не приготовила — значит, семья могла остаться без ужина.
Валентина Владимирова:
— КДМка, которую мы получили, первое время служила только ночлегом. Плиты в ней не было. Питались в столовой для рабочих. За одним столом собирались мы, дети, вахтовики. Кормили нас строго по времени. Eсли утром не успеешь на завтрак, до обеда будешь голодным. Ну или приходилось варить пельмени при помощи кипятильника.
Маргарита Атаманова:
— Поначалу мы осваивали промзону, жили в бараке. Дочка Яночка сразу пошла в первую школу, а мы с полуторагодовалым Колей сидели дома, занимались хозяйством. В промзоне было очень много рабочей техники, пахло соляркой. Понятно, что прогулочных площадок и тротуаров не было, а снега в ту зиму намело до крыши — не пройти, да и ходить было некуда. Поэтому мои прогулки с малышом ограничивались крыльцом барака.
Валентин Холодняк:
— В 1983 году летели из Ноябрьска на «большую землю», рядом в самолете — люди чистые, хорошо одетые. Видимо, из Ноябрьска, у них уже проблем с водой не было. А мы грязные, не знавшие бани месяцами! Но не унывали, молодость все компенсировала!
Светлана Москвицова:
— Первым моим северным домом стала Суторма. На месторождении было несколько вагончиков и столовая. Я — на седьмом месяце беременности. Условий никаких. Роддом в Ноябрьске. Врачи ругались и возмущались, говорили, что всех отправляют рожать «на землю», на юг, а я вот на Север приехала. Но самое интересное, я не испытывала никакого страха. Главное — муж рядом и скоро родится наш ребенок.
Eлена Селезнева:
— В 1984 году здесь загса не было, и когда у нас старший геолог женился, до Ноябрьска добирался на ГАЗ-66. В кабине места хватило только невесте, а жених ехал уже в кузове, где находилась лебедка.
В строительных котлованах дети катались на плотах
Валентина Палкина:
— Дети во времена становления города играли на улице среди строящихся зданий, в школу ходили, преодолевая зимой сугробы, а осенью и весной — грязь и слякоть. Одежда зачастую передавалась от старшего к младшему. Когда у кого-то вырастали дети, вещи старались отдать тем, у кого ребятишки были еще маленькие. Обновками порадовать получалось нечасто.
Сабиля Соснина (Зайдуллина):
— Однажды иду с работы мимо строящихся домов, а мальчики с пятиэтажки на пятиэтажку перепрыгивают, а за ними и моя дочь. Я чуть сознание не потеряла. Мы работали сутками напролет, а дети занимали себя сами чем могли.
Eлена Климович:
— На месте улицы Строителей во времена моего детства была непроходимая тайга, куда ходили за грибами и ягодами. Мы с папой знали одно место, где было очень много морошки, и мы собирали ее трехлитровыми банками.
Eкатерина Кичатая:
— Рядом с общежитием был лес, там ребятня наша набирала шишки и играла, ну или мяч гоняла. Для самых маленьких строители кое-где сколотили пару песочниц. Так и выросли. А сейчас — в каждом дворе игровые комплексы, как аттракционы. Красота!
Наталья Волынских:
— Любимое занятие у меня было катание на плотах на озере. Весной еще плавал лед, а мы уже «под парусами». Домой приходила мокрая насквозь, мама, мягко говоря, была не в восторге. В подростковом возрасте мы проводили время в подвалах. Там были оборудованы мини-спортзалы. Или в подъездах под гитару песни пели.
Людмила Шуман:
— Наше знакомство с Севером началось в 1983 году в Ноябрьске. В 1987-м папе дали квартиру в поселке Муравленковском на улице Комсомольской, 3, и мы переехали сюда. Рядом возводили пятиэтажки. Строительные котлованы после дождя наполнялись водой, где мы любили кататься на плотах из пенопласта.
К пациентам добирались на «камазах» и пешком
Ираида Лысенко:
— Бывало, приедешь к больному на Ново-Пурпейское месторождение, а шприцы обледенели. И чтобы сделать укол, надо их отогреть — руками, дыханием. Дороги еще были плохими. Как-то вызвали нас в Пурпе на криминал. Вместе с участковым инспектором и инженером НГДУ уехали вечером, а вернулись только утром следующего дня. Пришлось перебираться на «камазе» через реку. Вода в кабину захлестывала. Инженер в гидрокостюме искал дорогу для проезда, а я дрожала от страха: плавать-то не умею.
Светлана Релкина:
— Помню, как мы готовились к новоселью в 1989 году. На протяжении нескольких месяцев каждую выходную смену, каждую свободную минуту мы бежали в новое для нас здание детского отделения, чтобы отмыть его после ремонтных работ. Столько радости было, счастья! Мы радовались и за себя, и за детей.
Радиф Шаймуллин:
— Добраться до своих маленьких пациентов — это была непростая задача. На Суторминском месторождении жили 10-15 детей, поселок Сосновый Бор в промзоне был полностью заселен. Люди жили в бараках, балках, вагончиках. Порой до глубокой ночи, сопровождаемые собачьим лаем, мы искали больных по поступившим вызовам. Кое-как найдем, а они по-русски не понимают — ехали ведь тогда на Север практически со всех уголков бывшего Союза. И снова ищем — уже переводчика. Вот так и работали.
Самый первый звонок
Eлена Федяева:
— Учебников в те годы не хватало катастрофически. Учителям приходилось искать и покупать всю литературу самостоятельно. Каждый раз, приезжая в отпуск «на землю», я ходила по книжным магазинам и искала нужные учебники. При этом в голову даже не приходило, сколько это будет стоить или как я буду отправлять 18 посылок с дидактическим материалом и наглядными пособиями.
Ирина Воскобойник:
— В 1986 году я устроилась в первую школу пионервожатой. Тогда мы проводили ярмарки в помощь Никарагуа. А когда в поселке еще началась заготовка овощей на зиму, вместе с учениками выезжали на сбор ягод для школьной столовой. Что бы мы ни делали — все с большой самоотдачей. Преимуществом того времени было семейное общение. В школу приходили после работы с мужьями, женами играть в волейбол, вместе отмечали праздники.
Eлена Федяева:
— Я приехала в Муравленко 1 ноября 1984 года. По ужасному холоду добиралась сюда от Карамовки, жутко себе представить — на трубовозе! Поначалу ночевала прямо в своем классе первой школы, спала на спортивных матах (вела секцию акробатики). Вечером затаскивала маты в класс, из ящика сверху доставала одеяло… Так и жила. У меня даже чайник был! Чуть позже мне выделили школьную фотолабораторию — комнатку размером с ванную. Она была настолько маленькая, что кровать помещалась впритык к стенам. Больше туда ничего нельзя было поставить. Но иметь это «жилье» тогда для меня было огромнейшим счастьем!
Никто не сидел дома
Алла Поперечная:
— В ЖКК работала воспитателем общежития: организовывала разные мероприятия, следила за чистотой и порядком. Например, когда встречали первый Новый год в поселке Муравленковском, мы с Людмилой Ломовцевой провели праздник для двенадцати первых маленьких жителей. Я нарядилась тогда Снегурочкой, был и Дед Мороз. Сценарии писала сама, искала стихи и песни, проводила конкурсы: «Экран чистоты», «Самая лучшая комната». И даже взрослые мужчины радовались победам как дети.
Дина Анисимова:
— Мы вообще не знали, что такое сидеть дома. На площадке перед столовой каждый вечер выставляли музыкальный центр, и начиналась дискотека. Люди собирались со всего города! В той столовой все наши ребята и девчата играли свадьбы. А потом мы так же дружно, как женились, выходили гулять с колясками.
Сегодня Муравленко по уровню комфорта может дать большую фору многим городам страны. Сеть удобных и красивых тротуаров, артобъекты, подсветка зданий, как в мегаполисе. Уходит в прошлое деревянное жилье, возводятся детские сады и школы нового поколения. Здесь созданы все условия для спорта, здорового образа жизни и творчества. Высоко оцениваются местные проекты благоустройства. Например, городской парк «Месторождение» включен в Федеральный реестр лучших практик 2024 года, а бульвар Парковый среди лучших общественных пространств в арктической зоне РФ.
Словарь первопроходца
Земля — для ямальца это все, что южнее Крайнего Севера.
Куст — площадка, на которой находятся несколько скважин.
Вызов — направление, которое дает право устроиться на работу в определенную организацию, откуда поступило предложение.
УТЖС — «Укртюменьжилстрой» -строительно-монтажный поезд (трест) Украинской государственной строительной корпорации «Укрстрой».
Суторма — Суторминское нефтегазовое месторождение, расположенное в Пуровском районе ЯНАО.
Балетка — большой чемодан с дерматиновым покрытием.
Ватник — стеганая ватная куртка с хлястиком и застежкой на пуговицах, то же самое, что телогрейка. Шьется из нескольких слоев хлопчатобумажной ткани с утеплителем из ваты.
Зимник — дорога, эксплуатация которой возможна только в зимних условиях при минусовой температуре. Eе прокладывают по снегу и льду замерзших водоемов.
Буржуйка — небольшая железная печь. Из металла выполнена не только сама печь, но и дымоход. В годы активной застройки северных населенных пунктов буржуйками пользовались достаточно активно, и порой они были единственным средством для обогрева жилья.
Самовар — самодельное устройство для обогрева, подсоединенное к источнику тока. Представляет собой заполненный водой кусок трубы с приваренным отводом и опущенным в него электродом.
Яичный порошок — продукт, незаменимый в 80-е. Самый вкусный и пышный омлет делали из сухого молока, яичного порошка, муки, воды и небольшого количества растительного масла.
Материал предоставлен МАУ «Муравленко Медиа»
Фото из архива «Муравленко Медиа»
***
фото: