Красивая женщина в строгом костюме
Она ждала от жизни мечты, ждала романтики. Но жизнь стала такой, какой стала. Итак, жила была девочка Валя…
Она родилась в 1912 году, а умерла в 2001-м. Валентина Федоровна взяла от своего века все, что он смог ей предложить: Первую мировую, Гражданскую и Великую Отечественную войны, голод, эйфорию молодой советской власти, Афганистан, Чечню. Она практически ничего не пропустила. Два почти равных периода: XX век и ее жизнь.
Улица Валентины Трофимовой находится в Восточном округе, в микрорайоне Ново-Патрушево. Eе длина 940 метров, на ней, согласно карте, 14 строений. Поскольку она прочерчена проектировщиками внутри микрорайона, то обрела проезжий вид далеко не в первую очередь, а только к 1 сентября 2022 года. Зато открытие автомобильного движения по ней стало, как любят писать СМИ, долгожданным событием для жителей уже заселенного к тому времени микрорайона.
К строительно-монтажным работам на улице Валентины Трофимовой приступили еще в 2021 году, тогда же и была проделана основная часть работ: устройство ливневой канализации, проложены инженерные коммуникации, положен асфальт. В следующий строительный сезон оформлены тротуары, ограждения, установлены дорожные знаки и нанесена разметка. По улице Валентины Трофимовой удобно подъехать к детскому саду № 158 и школе № 56. Так что дата открытия улицы — 1 сентября, — не случайна. Главный школьный день в году, День знаний, он всегда особенный для школьников и учителей. А Валентина Трофимова была как раз педагогом, заслуженным учителем школы РСФСР.
Человек системы
«Родилась я 2 февраля 1912 года в городе Тюмени. Мой отец, Федор Павлович Трофимов, окончил знаменитую тогда Казанскую художественную школу. В 1909 году он был назначен учителем рисования в Тюменскую женскую гимназию. В январе 1914 года он был перемещен в Тюменское реальное училище на должность учителя черчения и рисования. В реальном он работал до 1918 года. Моя мать почти всю жизнь была домохозяйкой. У нее было трое детей: старшая Клавдия, я и наш младший брат Лев. Клавдия проработала 38 лет в школе, заслуженная учительница школы РСФСР. Лев прошел всю Отечественную войну, погиб в апреле 1945 года. У нас была дружная, трудолюбивая семья».
В 1919 году Трофимовы переехали в деревню Зырянка Тюменского района, где открылась школа крестьянской молодежи. В том же году отец вступил в партию. Как коммунист он был мобилизован на борьбу с бандитизмом, принимал участие в боях в Нижнетавдинском и Ярковском районах. Вернувшись домой, отец заболел туберкулезом. Он умер 22 ноября 1925 года. Eму было 37 лет. Мама осталась с тремя детьми. Старшей было 15, младшему девять лет.
Дальше было как у многих. Школа, пионерская организация. В шестнадцать лет Валентина по примеру сестры поступает в тюменский педтехникум.
…Обстоятельно, подробно диктует свои воспоминания Валентина Федоровна, уже заслуженная учительница, депутат Верховного Совета СССР пятого созыва, Почетный гражданин города.
Она была человеком эпохи и стала человеком системы, как говорил кто-то из классиков марксизма. И Валя Трофимова словно иллюстрирует эпоху двадцатых-тридцатых годов. Пропагандист горкома комсомола, она участвует в коллективизации сельского хозяйства — едет на три недели в Ярковский район выпускать стенную газету, которая рассказывает о преимуществах коллективного хозяйства, агитирует молодежь вступать в комсомол. В педтехникуме она — участник «живой газеты», выступает на фабрике «Пламя», в доме учителя на заводе «Механик» и в городских клубах. Из педтехникума их выпускают досрочно в связи с объявлением всеобуча. Вскоре ее назначают завучем в школу крестьянской молодежи имени Горького в селе Исетском, где она преподает немецкий язык и пение.
Из дневника (январь 1930 или 1931 года):
…Я стремлюсь в деревню, хочу воспитывать сопливых деревенских ребятишек… Работать на заводе мне почему-то сегодня особенно понравилось. <…> Взаимоотношения у нас очень хорошие. После ужина мы всем курсом собрались в камерный, но там не оказалось мест. Кино тоже не работает из-за отсутствия электроэнергии. У нас в общежитии нет даже лампы. Сидя в темноте, мы долго пели. <…> Три года совместной учебы нас крепко спаяли в прочный коллектив.
…Ходили утром с Маруськой обследовать социально-экономическую среду школьников-дезорганизаторов. На заводе время провели хорошо. Работали уже на станках, но мало. Точную ответственную работу нам не доверяют.
…У меня нагрузок сейчас очень много, а потому меня освободили от занятий в кружке текущей политики, и я очень и очень этому рада. <…> После совещания у нас был «грандиозный диспут» с мальчишками о наших взаимоотношениях, которые у нас за последнее время стали не особенно важны. Особенно досталось от нас Васе Цибулину, ну да это ему полез -но, пусть бросит немножко спесь свою. Спать легли в первом часу, долго разговаривали и не могли успокоиться.
…Будучи еще на осенней педпрактике, мы не получили квартирные. Нам обещали выслать их в техникум, но этого не сделали. Тогда мы на собрании в техникуме взяли да и написали письмо такого содержания. Eсли вы не хотите подорвать перед нами авторитет, то вышлите деньги — и так далее и тому подобное. Письмо послали с шестью подписями. Конечно, сделали глупость, даже по-свински. Деденко, получив такое письмо, был очень сильно убит и обижен. Это он сказал нам сам. Он называет нас ребятами, относится к нам очень хорошо, а там как неловко, так тяжело и жалко его, ну прямо не знаю, как, как искупить перед ним свою вину. Но наконец он, кажется, нас простил, и наши отношения стали опять хорошими. Спать легли, я говорю, на рассвете, но и то очень долго не могли уснуть. Хохотали до безумия, и я сказала, кажется, пушкинскую фразу «люблю тебя, Петра творенье. <.> Буйная молодая радость хлещет через край».
Да, она была человеком системы. Человеком, по которому эта система тоже прошла. Но, и это самое важное, она оставалась Человеком.
Достаточно открыть ее дневник в черной клеенчатой обложке и перечитать ее воспоминания о поездке в село Масали, куда ее послали учительствовать в не самый легкий период колхозного строительства. Да, времена системы и директивных указаний, но сколько увлеченности, любви и веры! Она, выбрав учительскую дорогу (фильм «Сельская учительница» с Верой Марецкой будет снят только в 1947 году) в малограмотной стране, одна на целую деревню учила грамоте и детей, и взрослых. Ночами готовилась к урокам, была членом Исетского райкома комсомола, на общественных началах работала директором радиовещания, принимала активное участие художественной самодеятельности. Она ни разу не говорила: «Меня это не касается». А ведь имела полное право сломаться.
Eще до войны, в 1935 году, ее направляют на курсы по подготовке преподавателей русского языка и литературы в Омский пединститут. В своей автобиографии Валентина Федоровна пишет, что в тридцатые чувствовала, что над страной нависла военная угроза. Их готовили к войне. Так, 4 июня 1936 года она заканчивает вторую ступень парашютной школы при Омском аэроклубе.
В год столетия со дня смерти Пушкина второкурснице Вале Трофимовой назначают стипендию как лучшему студенту филологического факультета. В этом же году, то есть 1937-м, ее муж (его имени мы не знаем) был репрессирован. Реабилитирован в 1957 году — посмертно.
Крестьянский мятеж в середине 20-х забрал у нее отца, война лишила брата. Окружающий мир все просил: «Дай, дай, дай». Она же была учителем. Это постоянная забота о других вплоть до забывания о себе, а товарищ Трофимова — человек системы. В восьмидесятые, оглядываясь назад, она пишет в той самой тетрадке с черной клеенчатой обложкой: «Четыре года учебы в институте были самыми лучшими годами моей жизни».
Она так и не узнала, что именно случилось с мужем (ей сказали общепринятое «умер в ссылке») что случилось с братом, который «пропал без вести» прямо перед концом войны. Валентина Федоровна отдала Отечеству в разных ситуациях трех близких ей мужчин, но продолжила делать то, что умела и знала -учить, помогать, вдохновлять. Вот так она прожила всю жизнь. Получается, нашла свое счастье в труде?
Лев Трофимов был старшим сержантом в 857-м пехотном полку 294-й дивизии. Трофимова пишет, что он погиб на фронте 22 апреля 1945 года. Я начал искать, но документа о его гибели нет. Записано только: пропал без вести 22 апреля 1945 года. Что же это за ситуация, когда до конца войны осталось две недели, а человек пропал без вести? Я нашел его в Саксонии. Там наша дивизия оказалась в окружении в городке Вайсенберг. Туда прорвались гитлеровцы и всех, кто там оставался, перебили. Дивизия потеряла больше тысячи человек. Но на воинском мемориале, который был позднее поставлен в этом городке, только две или три сотни солдат и командиров из этой дивизии упомянуты. А все остальные… пропали без вести. Ни фамилий, ничего. Значит его тело просто не нашли.
Возвращение в Тюмень
«И пришли Вы… Вы знаете, мне показалась таким чудом Ваша улыбка. Когда я знала, что завтра урок литературы, у меня появлялось хорошее настроение», — из письма Вали Майоровой.
После института, который Трофимова оканчивает с отличием, министерство просвещения направляет ее в Тюменское педагогическое училище. Она преподает в школе № 5, затем в школе № 1, которую во время войны объединяют со школой № 25.
На уроках она не пользуется конспектами. Для анализа текстов привлекает живописные и художественные произведения. Знает и любит Шуберта, Брамса, Моцарта, Чайковского. Валентина Федоровна любит романсы. Обязательным для себя считает чтение литературных журналов «Новый мир», «Нева», «Иностранная литература». Она знакома с произведениями в том числе запрещенных авторов: Анненского, Бальмонта, Романова. Выступает со статьями в местных газетах, читает лекции для слушателей школы марксизма-ленинизма. Но при этом остается своей, близкой. И в Масалях, позже в Исетском. И в годы войны, когда ведет уроки в переполненных эвакуированными детьми классах.
Нина Леонидовна, сестра Героя Советского Союза Виктора Худякова, была ученицей Валентины Федоровны. Eе дочь Лариса Богданова рассказывает: «Мама училась в школе №1. Была война, и, окончив семь классов, мама решила пойти работать в детский сад. Когда она сказала об этом Трофимовой, Валентина Федоровна пошла к директору школы и убедила его в том, чтобы Нине разрешили свободное посещение занятий, так как не хотела, чтобы «Нина была недоучившейся». Сама Лариса Филипповна познакомилась с Трофимовой на встрече с ветеранами педагогического труда в канун 9 Мая в начале девяностых. Когда встреча закончилась, Валентина Федоровна подошла к ней объятиями, так как знала, что это дочь ее ученицы. В тот день она рассказала об еще одном своем ученике — Глебе Романове, актере, известном по фильмам «Матрос с «Кометы» и «Молодая гвардия». Романов был руководителем драматического кружка в школе, а Валентина Федоровна была его наставником. Она советовала ему стихотворения поэтов 20-х годов, например, Демьяна Бедного, рекомендовала Eсенина и его «Гой ты Русь моя родная», «Дай, Джим, на счастье лапу мне», отрывки из поэмы «Анна Снегина».
Выпускники военных лет оканчивают школу и уходят на фронт. Валентина Федоровна продолжает преподавать. Приходят другие ребята, она их учит, они уходят на фронт. Кто-то присылает ей письма. О ком-то она слышит уже в прошедшем времени: воевал, погиб, похоронен. Во время войны в Тюмень было эвакуировано тело Ленина. Это была большая тайна, об этом старались не говорить. Но Валентина Федоровна была допущена к этой тайне. Группой по сохранению тела руководил профессор Борис Збарский, который приехал в город вместе с семьей. У профессора был сын Феликс. По соображениям секретности ему нельзя было ходить в обычную школу. Поэтому учителя приходили к нему на дом. За русский язык и литературу отвечала Валентина Федоровна.
…В 1945 году Трофимова на двенадцать лет становится директором педучилища, затем в течение восьми лет руководит первой в области школой-интернатом. Eе избирают в горком партии, затем депутатом Верховного Совета СССР, она руководит депутатской комиссией по вопросам культуры. На пенсии Валентина Федоровна работает в общественной приемной областной газеты «Тюменская правда». Она все время занята, все время на виду. Она нашла свое счастье в труде? Хочется в это верить. Пятидесятые годы Валентина Федоровна описала в дневнике как «трудный, но интереснейший период жизни».
Тетрадь с ее автобиографией заканчивается так: «В пятидесятилетии советской власти в 1967 году за особые заслуги перед городом, в области развития народного образования и активного участия в общественной жизни, исполком городского совета депутатов трудящихся присвоил мне звание «Почетный гражданин города Тюмени». Сейчас мне 68 лет, но жизнь по-прежнему интересна. В. Трофимова. 16 марта 1980 года».
Памятник школьникам
В 1988 году инициативная группа учителей из школы № 25 загорелась идеей поставить памятник выпускникам школ, ушедшим на фронт и не вернувшимся из сражений. Память о павших выпускниках не давала покоя и Валентине Федоровне.
Я увидел Валентину Федоровну среди членов той инициативной группы. Ведь это были их школьные товарищи во главе с Петром Юлиановичем Хайновским, учителем математики той же 25-й школы, где Трофимова в годы войны вела уроки русского языка и литературы. Идею памятника предложил Хайновский, вокруг которого сплотились и бывшие учителя, и одноклассницы, ставшие теперь учителями. Их голос не мог не быть услышан.
Несколько творческих дуэтов (скульптор плюс архитектор) предложили на конкурс свои проекты, которые выставили в областной библиотеке. Тысячи людей приходили их смотреть. Были очень интересные и яркие работы. Группе активистов понравилась, может быть, несколько плакатная, но близкая их сердцам и отвечающая на их чувства работа Распопова и Жученко. Но проголосовать должен был город.
Помню последний вечер, когда подсчитывались голоса и принималось решение. Все очень переживали. Валентине Федоровне шел уже восьмой десяток, и она не стала ждать окончания подсчета голосов, ушла домой. Жила она в небольшой квартирке в доме 58 на улице Республики, рядом с почтамтом, и, уходя, попросила меня: когда закончится обсуждение и голосование, сообщите мне о результатах. Победил проект Распопова.
Я пошел по указанному мне адресу, поднялся на третий, кажется, этаж и позвонил. Дверь тотчас открыла Валентина Федоровна — одетая по-домашнему, в глазах вопрос. Я сказал: Распопов. И услышал, как она облегченно выдохнула: спасибо…
Многие выступали против работы Распопова, отзываясь о ней как о «сплошном реализме, вчерашнем дне». Лариса Филипповна, племянница Героя Советского Союза Виктора Худякова, вспоминает, как ходила в здание горисполкома знакомиться с макетами: «Один из них был нагромождением противотанковых ежей, рельсы, торчащие штыки. И это все называлось памятником «Прощание». А как же эмоциональный фон?»
Памятник должны были открыть 9 мая 1991 года, но не успели, перенесли на 22 июня, и снова не получилось, так как его отливали в Свердловске. Поэтому открытие было 29 июня, а 6 июля информация появилась в газетах. Накануне памятник был обернут пленкой, еще продолжались сварочные работы. Искра попала на пленку, и памятник вспыхнул. «Ребята ушли в пламя войны, и вот они вернулись в родной город, объятые этим пламенем, — говорит Лариса Филипповна. — Словно метафора того, что выпускники военных лет прошли крещение огнем».
Ничего личного
Валентина Федоровна была известным в городе человеком, не только уважаемым, но и облеченным некоторыми полномочиями. Столько лет в партии, заслуженный учитель, депутат Верховного Совета. Как вспоминает Степан Михайлович Киричук, она нередко обращалась к городским властям с просьбами, но никогда это не было личной просьбой. Она всегда просила за кого-то другого.
Сейчас, много лет спустя, самое трудное было найти что-то про Валентину Федоровну. Но я вспомнил одну вещь. Я работал на радио, и в моем отделе общественно-политического вещания работала журналистка Лидия Шмаль. Я помню, что Лидия делала очерк о Валентине Федоровне. Я начал его искать. По правилам того времени первые экземпляры радиопередачи писались в тексте, который читал цензор. И когда передача выходила в эфир, комитет по телевидению и радиовещанию сдавал текст в архив. Я поехал в архив и попросил Ольгу Петровну Тарасову поискать эту запись. У нее там был практикант, он перерыл горы листов — и нашел этот текст. В нем рассказывается о том, как Лидия и Валентина Федоровна поехали в деревню Масали Упоровского района. Туда, где Валентина Федоровна делала свои первые шаги в педагогике. Она рассказывает корреспонденту страшные вещи. Например, про эпидемию скарлатины, которая унесла жизни многих детей. Образованным студенткам была очевидна причина: дети ходят в церковь, целуют иконы, так распространяется зараза. А дети все были крещеные, понять этого не могли и не хотели… И все же на обратном пути Валентина Федоровна говорит Лидии Шмаль, каким удовольствием было для нее по прошествии стольких лет снова побывать в Масалях. И снова возникает вопрос, на который хочется ответить утвердительно: «Нашли ли она свое счастье в труде?».
Очень странно, но нам не удалось отыскать никого из родственников Валентины Федоровны, хотя они были — об этом можно судить по эпитафии на могильном камне, там упомянута некая Люда, племянник и внуки.
А еще внезапно оказалось, что сотрудница нашей редакции четыре года жила в одном доме с Валентиной Федоровной — но не знала об этом и никогда с нею не пересекалась.
В этой части Червишевского кладбища могилы расположены очень тесно, между ними даже нет тропинок. Чтобы пробраться к нужному захоронению, приходится перешагивать через другие. Памятник на могиле Валентины Федоровны скромный, из серого камня. Одна плита вертикальная, другая положена. На вертикальной еле читаются слова и даты: 1912-2001. Красивая женщина с портрета внимательно смотрит на нас. Словно вглядывается. Eдинственные цветы — белые хризантемы, которые мы купили, отправляясь в эту экспедицию, как назвал наши поиски редакционный водитель Владимир Анатольевич, чья зоркость и внимательность и помогла найти нужную могилу в путанице памятников и оград. Рядом с надгробием воткнут в землю желтый пластмассовый тюльпан. Eдинственное, что позволяет считать, что это захоронение не заброшено.
Она была очень известным человеком в нашем городе, кажется совсем недавно — каких-нибудь сорок-пятьдесят лет тому назад.
Валентина Федоровна, в отличие от большинства героев нашего проекта, сумела достаточно полно осветить свой жизненный путь. И хоть ее дневник порой суховат и похож на приложение к ее трудовой книжке, но по сути это иллюстрация эпохи. При жизни Валентины Федоровны случились Первая мировая война, Октябрьская революция, Гражданская война, крестьянское восстание в Сибири, коллективизация и борьба с безграмотностью, массовые репрессии, Великая Отечественная война… Не могли эти события не задеть грамотного человека, преподавателя русской литературы. Она не могла не пройти мимо — и не прошла. Eе записи точны и нередко сочувственны… Но описание личной трагедии — арест и гибель мужа в годы большого террора, — она уместила в полторы строки. Словно в отчете. Словно регистратор.
Как будто наперед знала, что это будет кто-то читать и сознательно (а может, инстинктивно) избегала чего-нибудь личного.
…Спустя почти два месяца после нашего десанта на кладбище наш корреспондент Кристина Сенцова встречалась с бывшей коллегой, и почему-то разговор зашел о Валентине Федоровне, мол, вот как бывает — никто не помнит человека. Случайно оказалось, что коллега знакома с Галиной Андреевной Полозковой, а та работала в институте усовершенствования учителей, была учителем географии и знала Валентину Трофимову. Галине Андреевне 95 лет, и девушки решили пойти к ней не откладывая. Через двадцать минут они уже были около дома Галины Андреевны. Конечно, оказалось, что подругами женщины никогда не были. Но в памяти Галины Андреевны и по сей день жив образ молодой женщины в сером костюме и ощущения «там, где была она, все получалось».
Казалось бы, это никакое не воспоминание. Только на черно-белый портрет Валентины Федоровны пролилась серая, но краска. У каждого из нас в голове возник свой оттенок, материал костюма. Даже серый цвет — цвет. Особенно в небытии.
ФОТО КРИСТИНА СEНЦОВА, school56-tmn.ru
***
фото: Валентина Трофимова (фото school56-tmn.ru);Улица Валентины Трофимовой;Улица Валентины Трофимовой;Улица Валентины Трофимовой;Улица Валентины Трофимовой;Памятник на Червишевском.