По ощущениям у меня сейчас джаз
Лев Толстой сказал, что музыка — это высшее в мире искусство. Ирина Устинова, директор филармонии, с ним согласна. «Мне кажется, такого катарсиса, в который может ввести прослушивание шедевра академической музыки вживую, больше ничего не даст».
Такой катарсис произошел в прошлый вторник, когда в филармонию приезжал петербургский пианист, доцент Петербургской консерватории Петр Лаул. «Eго хорошо знают в России, у него есть свой пианистический облик, и он всегда трепетно относится к деталям». Программа «Сокровенные пьесы» составлена таким образом, чтобы фортепианные миниатюры отражали сокровенные, личные переживания их авторов, и в тоже время, были близки самому исполнителю. «Там были Бах, Бетховен, Шуберт. Безусловно, Чайковский, Рахманинов. Знаете, когда приходишь на концерт именитого пианиста и слышишь в его исполнении произведение, которое, казалось бы, играет каждый школьник, например, «К Элизе» Бетховена, может возникнуть вопрос: зачем он это играет в концертном зале? Это в школе проходят. Но когда Петр рассказывает истории о том, почему это вошло в его программу сокровенных пьес, что думал об этом композитор — ты совершенно по-другому ее воспринимаешь».
Ирина Устинова из музыкальной династии. Eе папа музыковед, выпускник Астраханской консерватории, а мама дирижер-хормейстер. В четырнадцать лет Ирина поступила в Петрозаводский музыкальной колледж (тогда училище) имени Карла Раутио. «Это тот возраст, когда мы еще мало чего в этой жизни понимаем. Я закончила девять классов школы, и у меня был выбор: я очень любила алгебру и геометрию, но мне нравилось заниматься музыкой, мне легко давалось сольфеджио, поскольку у меня абсолютный слух, и я с удовольствием изучала музыкальную литературу. Мне было интересно все, что связано с историей музыки, композиторами». В тяжелые девяностые годы, когда многие музыканты находились на грани выживания, родители видели для Ирины фундаментальное образование, например, экономическое. «В конце концов потом я пришла к экономике». Но все-таки в области музыки -Петрозаводская государственная консерватория имени Глазунова по специальности «музыковедение». «Эта специальность подразумевает изучение теории, истории музыки, культурологии и всех процессов, связанных с историей развития музыкальной культуры, академического музыкального искусства, и не только. Все студенты музыковедческого факультета базово получают специальность пианиста».
По словам Ирины Дмитриевны, у каждого музыканта складываются свои отношения с инструментом, на котором он играет. Часто бывает, что те же теоретики, музыковеды или, например, дирижеры не всегда ладят с фортепиано. «Потому что это действительно трудно, и, кроме музыкальных способностей, связанных с хорошим слухом, нужны усидчивость, определенные физиологические особенности рук, пальцев и так далее. У меня не очень хорошо получалось с фортепиано, но поскольку был абсолютный слух и аналитический склад ума, мне сразу после музыкальной школы рекомендовали поступать именно на теоретическое отделение в колледж и дальше на музыковедение в консерваторию».
— Можно ли отбить любовь к музыке?
— Это очень легко сделать. Когда ребенок попадает в музыкальную школу, важно выбрать педагога, который не отобьет желание заниматься музыкой, а поможет полюбить искусство и инструмент, чтобы учеба не была из-под палки. Хотя некоторых великих музыкантов заставляли заниматься в детстве, чтобы вырастить из них гениев.
Сейчас у Ирины Дмитриевны дома инструмента нет. Не было его и в Новосибирске, где она тоже возглавляла филармонию. «Но в Карелии у меня есть пианино, поэтому, когда я приезжаю туда, могу позволить себе позаниматься».
— Не хотите как-нибудь сыграть здесь с оркестром?
— Для того, чтобы играть в оркестре и вообще играть на инструменте, нужно ежедневно заниматься и поддерживать уровень. Потому что можно знать ноты и понимать все, что в них написано. Это никуда не денется, если ты когда-то это освоил. Но для того, чтобы взять и сыграть, должны скоординироваться мозг, внутренний слух и передать посыл в руки. А вот этот навык тренируется, нужно ежедневно заниматься. Поэтому я бы не смогла сыграть с оркестром.
По ее словам, она и раньше не всегда с технической точки зрения могла исполнить то, что я хотела. Например, Ирина Дмитриевна признается, что Рахманинов был ей не по зубам. А еще она очень любит Брамса. «Это великий немецкий романтик, у которого глубокая палитра красок и звучаний, вызывающих эмоции. Причем неважно, это звучание симфонического оркестра или это фортепиано, в фактуре которого звучит целая вселенная».
— Осталась ли у вас какая-нибудь привычка или ритуал со времен обучения в консерватории, которым вы до сих пор пользуетесь?
— Сейчас будете смеяться, но у меня всегда должен быть остро заточенный карандаш. Потому что, когда ты работаешь с нотным станом, особенно если ты теоретик, то много пишешь, решаешь задачи по гармонии, и это все на нотном стане карандашом. В училище у теоретиков один из основных предметов это гармония. Задача по гармонии -это аранжировка мелодии на четыре голоса, по определенным правилам, например, избегая параллельных квинт. И рабочий инструмент -это карандаш, а тебе к следующему занятию этих задач нужно решить штук десять-пятнадцать. Поэтому у меня выработан навык наточить карандаш так, чтобы он был острый и долго продержался. У меня на рабочем столе всегда лежит точилка.
После консерватории Ирина Дмитриевна поступила в Международный институт экономики и права на специальность «менеджмент организации». Интересно, что высшая математика давалась нетрудно, а все благодаря музыке. «Когда мы начали углубляться в такие темы, как матрицы, изучать линейные функции, я поняла, что в математике и в музыке много схожих понятий. Чем глубже ты погружаешься, тем больше понимаешь, что в математике есть понятие «мажор-минор функции», в музыке есть «мажор-минор». В математике есть понятие транспонирования матриц, в музыке есть транспонирование мелодий из одной в другую тональность.
В первые годы своей карьеры Ирина Дмитриевна руководила отделом развития Карельской филармонии, затем в течение двух лет занимала должность руководителя Карельского регионального центра молодежи. С 2011 по 2023 была директором Карельской филармонии (в 2020 ей присвоили звание «Заслуженный работник культуры Республики Карелия»), затем директором Новосибирской филармонии. С мая этого года — нашей. Когда я спрашиваю, в какой точке мира она бы хотела поработать, Ирина Дмитриевна отвечает, что на данном этапе никуда бы из России не уехала (а выбирать российский город неэтично). «У нас разный менталитет и принципы деятельности филармонии. Это связано с историческим развитием разных государств. Для нас филармония — это концертный зал с творческими коллективами, а за рубежом, как правило, концертные залы и творческие коллективы существуют отдельно. Они договариваются между собой, на каких условиях работают, репетируют, концертируют. Это другая система».
Тюмень, на ее взгляд, уютная и домашняя. «Это город комфортной городской среды, с ухоженными улочками, парками и скверами. Здесь комфортно жить, и хочется строить жизнь с семьей, с родственниками, детьми и близкими. Выходные, если нет концертов и мероприятий -это счастье. Тогда можно что-то поделать дома, побыть с семьей, поспать, почитать, пообщаться с друзьями, или просто прогуляться по набережной Туры, которая хороша в любое время года. Мы сейчас живем в таком сумасшедшем темпе. Я могу, конечно, ошибаться, но мне кажется, что у нас у всех колоссальная нехватка личного пространства и времени для общения с собой».
— Какую роль играет тишина в жизни и в музыке?
— Безусловно, тишина — это одна из важнейших составляющих любого музыкального произведения. Eсть специальные музыкальные знаки, которые обозначают тишину в нотах. Это различного рода паузы, ферматы, когда оркестр задерживает на какое-то время ноту, а потом мы слушаем, например, эхо или тишину, очень важна тишина между частями симфонии. В симфонии четыре части, и мы всегда говорим: «Исполняется в четырех частях, без перерыва», чтобы дать людям понять, что не надо хлопать. Это происходит не потому, что мы считаем, что это дурной тон и нам неприятно, это нужно для музыкантов, которые играют произведение, и для дирижера, потому что четыре части симфонии или три части концерта для инструмента с оркестром — это целостное произведение, да это нужно и для самой публики тоже! Чтобы полностью воспринять произведение от начала до конца, эти паузы между частями нужно прожить вместе с оркестром и солистом. В повседневной жизни, мне кажется, тишина тоже нужна. Зачастую у меня не хватает времени для того, чтобы остановиться, подумать, послушать тишину. Мне кажется, что для этого лучше всего подходит природа. У каждого, наверное, свои отношения с тишиной.
— Вы можете разделить свою жизнь на музыкальные направления?
— В данный момент, когда я уже набрала какой-то жизненный опыт, добилась определенных для меня значимых результатов в профессии — это пора джаза. Я наслаждаюсь тем, что происходит, и это такой джазовый драйв. Наверное, многие сказали бы, что студенчество и юношество — это эпоха романтизма, но я бы сказала, что это, скорее, эпоха классицизма. Это венские классики, строгость, занятия, обучение. Условно какая-нибудь симфония Моцарта. Дальше, когда у тебя появляется бОльшая свобода, интерес к себе, к своей личности, начинается романтическая эпоха. Возможно, были бы романтические пьесы, прелюдии Шопена, Рахманинова. А сейчас уже зрелость, спокойствие, и по моим внутренним ощущениям это однозначно джаз. Даже если взять Яндекс. Музыку и включить «Мою волну», вы услышите, что у меня там сплошной джаз, блюз и свинг.
— Когда вы узнали, что поедете в Тюмень, вы изучали что-нибудь про город?
— Я знала все про Тюменскую филармонию, поскольку в те времена, когда я начинала свою филармоническую деятельность в Карелии, Тюменская филармония гремела на всю страну. На тот момент я понимала, что это одно из знаковых российских учреждений культуры. И это не только я понимала, все об этом знали. Поэтому приехать в Тюмень — это престижно, потому что здесь работали легендарные люди, сложились свои исторические традиции. А еще Тобольск на меня произвел колоссальное впечатление. Здорово, что мы там проводим фестиваль «Лето в Тобольском кремле». Каждый раз ты окунаешься в какую-то особую атмосферу. Мне кажется, что это место силы, есть там какие-то энергии, которые привлекают тебя.
Фото предоставлено пресс- службой филармонии
***
фото: Ирина Устинова.