Два незнаменитых фронта Виктора Югринова
Попасть на улицу Югринова очень просто. Идешь по Ново-Патрушево и в такт шагам сама собой складывается уличная считалка. Затертые до неузнаваемости от частых перестановок слова простенькой песенки складываются в строчки.
…Проходишь по Трофимовой,
Пересечешь Монтажников,
На улице Югринова
ты постоишь в тени…
Насчет тени — это, наверное уже следующим летом.
В первый раз мы попали туда, где эта улица обозначена в плане, в начале прошлой зимы. И ничего кроме котлованов не увидели. Второй раз — из земли выглядывает свайное поле и пол-этажа первого дома. Но хорошую тень обещают три башенных крана, что упираются в небо. А в остальном — обычная стройплощадка пионерного периода: дорога из бетонных плит, вагончик для строителей, штабель желтого, как сливочное масло, бруса. Поэтому не станем затруднять себя и читателя стандартным описанием стандартной картинки. Перейдем к рассказу о человеке, именем которого названа эта улица.
Виктор Феоктистович Югринов, имя которого в 2017 году присвоено только сейчас строящейся улице, родился в обычной семье в Тавдинском районе (по современному административному делению — Свердловсеой области) в 1922 году. Позже семья переехала в Тобольск, где Виктор окончил среднюю школу. То был 1940 год, и парня призвали в армию, отправили служить в Архангельскую область. Служил он исправно, образование имел, а воздухе, как мы сейчас хорошо знаем, пахло грозой. И рядового Югринова направили в артиллерийское училище. Армейская служба ему нравилась, а вот в училище ехать не хотелось, как он сам уже потом, в наши дни, рассказывал. Может, не было интереса становиться профессиональным военным.
«Перед самой войной, — рассказывал мне Виктор Феоктистович, -получил я направление в военное училище. Eхать туда почему-то не хотелось. Началась война, я говорю товарищу: «Хорошо хоть теперь в училище ехать не надо!» Чудак ты, ответил товарищ. Как раз сейчас обязательно поедешь…»
Курс в училище был ускоренный, согласно требованиям военного времени. Югринов воевал до победы с небольшим перерывом -ранен был.
Незнаменитый фронт
«Я ни в каких выдающихся операциях, к сожалению, не участвовал. Это был Северо-Западный, потом -Прибалтийский фронт. Начинал я командиром взвода 45-миллиметровых пушек. Это было довольно сильное орудие, которое способно бронебойным снарядом бить бронетранспортеры, легкие танки, я уже не говорю о машинах. Осколочная граната позволяла подавлять огневые точки. Чтобы уничтожить пулемет, не всегда нужен самый крупный снаряд, а нужна большая точность. 45-миллиметровая пушка — это пушка прямой наводки, и эффект тут значительный», — рассказывал Югринов.
Пушка прямой наводки означает стрельбу с открытой позиции. Это значит, что не только ты видишь противника, но и он тебя наблюдает. Это значит, что победит тот, кто окажется быстрее, точнее, искуснее, расчетливее.
Югринов, который и по образованию, и по складу ума был математиком, охотно продолжил разговор об искусстве расчета.
— В самом первом бою у деревни Рамушево я потерял полрасчета. Два орудия моего взвода выкатывались, чтобы уничтожить пулеметные точки противника — одну на церковной колокольне, другую в подвале дома. Командиры орудий действовали в одинаковых условиях — катили пушки вдоль одной и той же улицы. А действовали по-разному. Старший сержант Кочнев использовал каждую возможность укрыться, на перекресток выскочил на минуту, не больше. И огонь первым открыл как раз Кочнев. Потому что командир второго орудия недооценил, что и по нему могут стрелять. Три человека из его расчета были поражены пулеметным огнем. В итоге огневую задачу выполнил тот, кто принял меры для защиты своего расчета.
Так отложилось у меня, продолжал Югринов, что на войне тоже думать надо. Я — командир взвода и должен позаботиться, чтобы люди были целы. Все равно мне пришлось дальше воевать оставшимися людьми и теми же двумя орудиями. Потому что в ходе боя пополнения не поступает. Такой вывод я сделал из первого боя и в дальнейшем до конца войны, командуя уже более крупными подразделениями — батареей, дивизионом, — придерживался этой точки зрения.
Из послужного списка
Югринов Виктор Феоктистович -мл. лейтенант, командир взвода 45-мм пушек; командир батареи; пом. начальника штаба по разведке — 701-й армейский пушечный артполк; капитан, командир дивизиона — 170-й артполк 37-й стрелковой дивизии. Дважды ранен в 1942 г.
«… на подступах к Риге с 26.09. по 18.10.44 г. огнем дивизиона подавил огонь 5 батарей противника, трех минбатарей, уничтожил 4 автомашины с боеприпасами, отразил 12 контратак противника. Продвигаясь в боевых порядках пехоты, сопровождая их огнем, обеспечил наступательное успешное продвижение. За взятие города Риги,.. за проявленные отвагу и мужество, за умелое управление огнем дивизиона и его маневром достоин правительственной награды.» (из фронтового приказа по 22-й армии от 4.11.1944 г.).
Боевые награды: медаль «За отвагу» (31.03.43); орден Красной звезды (7.04.44), орден Отечественной войны 1 ст. (27.09.44), орден Отечественной войны 1 ст. (4.11.44), орден Отечественной войны 1 ст. (1985).
Рассказывал о науке воевать давно уже мирный человек, учитель. Но, видно, глубоко в его память врезались воинские уроки, полученные на негромком, незнаменитом Северо-Западном фронте, где, судя по оперативным сводкам Совинформбюро, происходили, главным образом, бои местного значения.
«Задача командира — принять правильное решение. У нас говорили: всякое решение может проверить только бой. Но правильное и разумное решение помогало и выиграть этот бой… Как вывести дивизион на прямую наводку: то ли весь сразу, то ли сначала одну батарею, то ли только взвод, который прикроет вывод всех батарей? Вот мой сосед справа принял решение выводить весь дивизион, но вывел всего одну батарею — четыре орудия, остальных постреляли. Мы были на конной тяге, лошадей у него подбили -и все. Я выслал вперед сначала первую батарею Душенина. Он выводил по-орудийно, занял огневую позицию, начал кое-что давить. Под этим прикрытием я начал выводить вторую, потом третью батарею. Отвлек внимание. Правда, в душенинской батарее одно орудие противник вывел из строя, но все остальные-то мои батареи заняли огневые позиции и были готовы к выполнению задачи. Конечно, надо иметь навыки определенные, не бояться отвечать перед людьми, которые тебя назначили. Ну и, в конечном счете, сохранность жизни бойцов, которыми ты командуешь, -не менее важная задача для любого командира. Поэтому прежде всего смотришь сам.
Был случай, направил я командира взвода Зинченко занять НП, наблюдательный пункт. Он решил, что для НП самая выгодная точка — господствующая высота. Я приехал посмотреть, выполз на эту сопку — сопка, действительно, выдается, но если мы там зашевелимся, немец накроет нас артиллерийским огнем… Спустились ниже, обзор стал чуть похуже, но мы оказались на переднем скате. А на высоте устроили ложный НП, чтобы посмотреть, что получится. Действительно, немцы увидели, что мы зашевелились, и начали обстреливать высоту. Значит, были бы потери, если бы там оказались люди. Зимой в землю не очень-то закопаешься, а снег -какая защита?»
Интересно говорил Югринов о том напряжении, которое испытывает человек на фронте. Не с точки зрения быть или не быть, а с точки зрения ответственности, которая лежит на командире:
«Война — тяжелая вещь, но и хорошая школа. Она учит меньше принимать волевых решений, а действовать, исходя из реальной обстановки. Не только в масштабе фронта или армии, но в масштабе взвода, роты, батальона. Пусть масштаб невелик, но реальность — та же …»
Вспомним названия знаменитых соединений военного времени. Их окажется немного — Кантемировская и Таманская дивизии, дивизия Родимцева, что стояла насмерть на берегу Волги, Панфиловская и Пролетарская дивизии под Москвой, 150-я Идрицко-Берлинская, что поставила точку в войне. Может быть, еще некоторые… А кто помнит номера и названия сотен других дивизий и полков? Кто, кроме воевавших под их знаменами, кроме родных, получивших с поля боя похоронку с полуразмытым лиловым штемпелем, где и номер полевой почты разберешь не сразу?
«Дивизии и соединения, которые участвовали в окружении 16-й немецкой армии под Старой Рус-сой, почти всю войну пробыли в болотах Северо-Западного фронта и похвастать участием в крупных, известных всем, операциях не могут. О чем они вспоминают? О тяготах и лишениях, которые там перенесли. Разве южные фронты могут поделиться… опытом занятия обороны на болоте на плотиках? Наверное, не каждый может себе представить, что сие значит? А наши передовые НП буквально сидели на таких плотиках. Или делали сруб и обсыпали его торфом. Конечно, чистая психология — вроде, торф, земля, вроде, защитит. А на самом деле? Конечно, нет… Все равно и у нас были тяжелые бои, но в целом фронт не звучал. Хотя жизнь и работа в принципе были такие же, как на любом другом фронте. Практически. С сорок второго года и до конца сорок третьего мы занимались ликвидацией Рамушевского коридора, которым поддерживалась немецкая оборона. Но ведь мы вели военные действия, заставлявшие противника держать там войска в течение всего этого времени. Иногда о нас сообщало Совинформбюро, что «на Северо-Западном фронте «имели место бои местного значения». Но для меня, для взводного какое имеет значение — бой местного значения или бой, определяющий крупную операцию? Мой-то взвод все равно наступает, мой-то взвод все равно должен задачу выполнить, солдаты мои гибнут. А там действительно так и было.»
Из послужного списка
…После войны служил в армии. Подполковник. В 1956 г. демобилизован. Поступил на 1 курс Тюменского пединститута. Преподавал математику, был директором школы, зав. Тюменским гороно. Почетный гражданин г. Тюмени.
Боевой офицер, орденоносец, подполковник, оказался в числе тех, кто попал под сокращение армии в середине пятидесятых. Вроде бы еще молодой, мог бы служить и служить… Как в сороковые за него все решила грянувшая война, так в пятидесятые, как писали тогда в газетах, — смягчение международной напряженности.
И поехал отставной подполковник в родные места.
Подполковник Югринов стал держать вступительные экзамены на физико-математический факультет Тюменского пединститута. Окончил его и стал школьным учителем. И, может, его опыт принятия решений был замечен, но очень скоро, пяти лет не прошло, он стал главным учителем Тюмени, хотя, наверное, никто его так не называл. А называли просто: зав. гороно, что означало — заведующий городским отделом народного образования.
С будущей женой, Алевтиной Агафоновой, Виктор Югринов учился в одном классе тобольской школы. После войны они уже не расставались — так и ездили вместе из одного военного округа в другой, из Одесского в Дальневосточный. А когда служба Югринова окончилась, выбрали Тюмень. Алевтина Николаевна была учительницей, как и ее мама, которую вы видите на общем снимке, где изображены три поколения семьи Агафоновых-Югриновых.
У Югриновых родились две дочки — Людмила и Ольга. Возможно, именно от отца пришла к ним любовь к точным наукам. Друг за другом они уехали учиться в Новосибирскую физматшколу, а после ее окончания поступили на соответствующий факультет университета.
На вопрос о детстве старшая дочь Людмила Викторовна ответила: детство было как у всех.
— Вы часто слышали от мамы: папа на работе?
— Нет, я даже не спрашивала, где папа, — отвечает Людмила Викторовна. — Я выросла в таком городке, все в классе были такие же дети военнослужащих. В этой школе работала моя мама, она была учительницей. Eй повезло — у многих офицеров жены не работали. Женам офицеров, которые переезжают вместе с мужем на новое место его службы, редко удается работать по специальности.
Сейчас Людмила Викторовна живет в Новосибирске, а Ольга Викторовна — в Кемерово. Снимки югриновско-агафоновского семейства нам прислала Людмила Викторовна.
Eще один, такой же незаметный
Он, мне кажется, не хотел признавать частным случай, если за ним был конкретный человек или небольшая группа людей. Их работа, их жизнь. Это была школа, которую Югринов прошел на своем «незаметном» фронте, уроки которого он не забыл и не хотел забывать. Возможно, им он и следовал.
Но это взгляд со стороны, взгляд человека, который не работал под началом бывшего тобольского школьника, ставшего профессиональным военным.
А теперь профессиональный взгляд на педагогическую деятельность нашего героя. В те годы, когда Виктор Феоктистович Югринов был заведующим городским отделом народного образования, Калининским РОНО руководила Надежда Васильевна Фоминцева.
— В начале моей работы зав. роно Виктор Феоктистович по-отечески опекал меня — без назиданий, подсказывал вопросы, которые должны всегда быть в моем поле зрения как руководителя. Однажды он спросил: в какую школу я бы пригласила его? Где он может увидеть мастерство учителей? Я ответила: в любую. И он выбрал школу № 22, одну из лучших в районе. После посещения уроков и беседы с учителями, после анализа методов обучения он заговорил о том, что учитель должен вызывать живой интерес к своему предмету, что надо использовать в уроке местный материал, подчеркивая значение того или иного предмета для русской культуры.
Пожалуй, на моей памяти это был лучший педсовет для учителей и директора школы.
Особое внимание Виктор Феоктистович, офицер-фронтовик, уделял предмету, который назывался «военное дело», привлекал к преподаванию профессиональных военных. Под его руководством во всех средних школах была выстроена своего рода архитектура военно-патриотического воспитания. Помню, как на одном из занятий в десятом классе 26-й школы он удивился, как быстро и умело выполняют разборку и сборку автомата Калашникова не только юноши, но и девушки. В вдруг одна из школьниц спросила: «А вы, Виктор Феоктистович, можете это сделать?». «Попробую», — и завгороно быстро собрал оружие. А потом в тире показал свое умение метко стрелять. Лучшего примера старшеклассникам не надо было.
Много школьных реформ принесли 80-е годы. Одна из них — создание учебно-производственных комбинатов на промышленных и бытовых предприятиях города — это называлось » профориентационная реформа». Она должна была дать ребятам возможность освоить первую профессию еще в школе. Проект этот стал, пожалуй, самым больным местом для руководителей заводов, фабрик, предприятий — открыть школьные цеха, рабочие места… В результате открыты три учебно-производственных комбината и рабочие участки в цехах заводов… Жаль, что со временем это ушло.
И еще один случай из практики Югринова, не похожий на другие, но в нем видна та же привычка решать и действовать быстро, как решил. В редакцию, где я работал заведующим отделом учащейся молодежи, пришло письмо от студентки педагогического вуза — факультета, который сокращенно называли «иняз». Она писала о том, что в вузе их обучают двум языкам: немецкому и английскому или английскому и французскому. А на практике французский в школах Тюмени не изучают. Хотя есть даже нормативы… Письмо напечатали, и вскоре в редакцию позвонил Виктор Феоктистович, попросил меня заехать. Eду и думаю: ну, сейчас начнется разговор, отчего и почему наладить преподавание французского в школах невозможно. А Югринов молча пододвинул ко мне листок бумаги. На официальном бланке я прочел приказ заведующего городским отделом народного образования, что со следущего года в школах нашего города 20 процентов учащихся станут изучать французский язык, как и положено по нормам министерства образования.
Выйдя на пенсию, Виктор Югринов занялся общественной работой: он несколько раз избирался председателем совета ветеранов Центрального района, затем возглавил городской совет ветеранов, а в марте 1987 года — областной совет.
— Я помню Виктора Феоктистовича, председателя областного совета ветеранов, на открытии памятника школьникам, не вернувшимся с войны, — рассказывает Степан Михайлович Киричук, депутат городской думы, сам сегодня возглавляющий областной совет ветеранов. — Я понимал, что Виктор Феоктистович здесь — представитель этого поколения. Я слышал его голос, я видел его глаза, и мне думалось, что в эти минуты, а может быть, не только в эти, в нем живет тот двадцатилетний младший лейтенант, командир артиллерийского взвода (две пушки самого маленького сорокапятимиллиметрового калибра), и я понимал, что для него это прошлое не прошло. Что оно живет в нем и будет жить до самого последнего часа.
Фото РАФАЭЛЬ ГОЛЬДБEРГ и из семейного архива, ate-memory.ru
***
фото: Виктор Югринов;Ольга, бабушка Александра Георгиевна, дедушка Николай Леонидович и Людмила, в верхнем ряду — Виктор Феоктистович и Алевтина Николаевна Югриновы;;Ученики 40-й школы и их учитель Раиса Невзорова на производственной практике в сборочном цехе завода АТЭ, 1986 год (ate-memory.ru);Растет ЖК на улице Виктора Югринова.;Растет ЖК на улице Виктора Югринова.;Растет ЖК на улице Виктора Югринова.