Крестьянским трудом заниматься невыгодно
Куанжбай Султанов из Че-ремшанки — фермер в пятом поколении. В 60 лет за его плечами 40 лет работы на земле. Он выращивает то, что называет настоящим «крестьянским мясом».
Он упорно не называет его фермерским, я догадываюсь, потому, что из-за налогов Султановы отказались от статуса крестьянского фермерского хозяйства (КФХ) и оформили личное подсобное хозяйство (ЛПХ).
— Торгую говядиной и бараниной, выращенной собственными руками на юге Тюменской области, — говорит Куанжбай. — Хочется, чтобы молодежь знала, что такое крестьянское мясо: животное, которое ест траву, зерно, пасется на лугу, пьет ключевую воду. Но, продавая это мясо на ярмарке, мы не окупаем вложенный труд.
По его словам, классическое крестьянское хозяйство экономически почти невыгодно. Все упирается в растущие расходы: дорожают корма, бензин, запчасти для техники и ветеринарные услуги. Цены за десять лет выросли вдвое. Вот почему фермеры бросают свое дело и идут в вахтовики.
Из-за оттока людей из сел юга Тюменской области сегодня лишь 10% сельхозугодий используется по назначению, рассуждает Султанов. Даже при наличии субсидий не хватает главного — стабильных каналов сбыта.
В его хозяйстве 30 коров, 250 баранов, козы и лошади. «Мы делаем ставку на гибриды: скрещиваем местных овец с гиссарскими баранами, коров — с быками пород ангус или герефорд. Чистопородные животные дают слишком дорогое мясо, на которое нет спроса».
Ценовая политика Куанжбая -калькуляция выживания. Мясо он не придерживает в надежде на повышение цен, а старается продать. «Я бы не хотел поднимать цены на мясо, но приходится. Тюменская область — хорошее место для заготовки кормов, но на рост цен на бензин и на ветеринарные услуги мы повлиять никак не можем». Сроки откорма тоже сократились. Eсли раньше корову растили до полутора лет, то сейчас — до года. Держать дольше, особенно молочную скотину, разорительно. Молоко принимают дешево, а затраты на выкармливание одного теленка могут достигать 80 тысяч рублей.
Современные правила добавили сложностей. Чтобы продавать мясо легально, нужно везти животное на убойный пункт, проходить там осмотр, платить за транспорт и услуги убоя. Все это тоже съедает прибыль.
Eще один барьер — недоверие. По словам фермера, некоторые СМИ запугивают людей, говоря, что деревенское молоко — от больных животных.
— Мы больную корову держать не будем, это же невыгодно! Здоровье животного — основа всего. Знающие люди, даже переехав в город, продолжают ездить за нашим молоком, — уверяет он.
Дети фермера выбрали другие профессии — стали банковскими работниками, врачами и айтишниками. Дело отца они не продолжат, но Куанжбай как будто и не в обиде: «Они же видят, какой это тяжелый труд».
Сам он смотрит в будущее с осторожным оптимизмом. Одна из идей — агротуризм.
— Хочу этим заняться, но нужен бизнес-план и помещение, -делится он.
Куанжбай с детства занимается коневодством, его лошади участвовали в съемках фильмов «Тобол» и «Угрюм-река». Он верит в животноводство не только как в бизнес, но и как в терапию. Мы обсудили с ним заокеанский тренд: в Америке становятся популярными обнимания с коровами, жители мегаполисов готовы платить за это.
— Думаю, что нам еще далеко до американского опыта с платным обниманием коров, — говорит он. — Коровы для нас пока еще не диво, мы их часто встречаем. Прелесть коровы в том, что она дает молоко, приучена к людям и быстро поддается дрессировке, а еще несет такую здоровую энергетику. Лошадь так вообще неописуемое животное, — это же крыло человека. Вообще, чем чаще взрослые и дети общаются с животными, тем более здорова их нервная система.
ФОТО ИННА БАРДАКОВА
***
фото: Куанжбай Султанов из Черемшанки — фермер в пятом поколении.