Каникулы особого режима
Мало кто, проходя мимо высоких зеленых ворот, на которых весит табличка с надписью «Кремлевская, 35», сможет услышать из-за них детские голоса и смех…
Не потому, что дети, проживающие сейчас по этому адресу, не смеются. Просто площадка, где играют воспитанники центра временного содержания несовершеннолетних правонарушителей, находится в глубине двора, подальше от входа. В целях безопасности.
— Ребята как раз во дворе, играют в футбол, — встречает нас за зелеными воротами начальник центра Галина Полховская. — Пойдемте, посмотрим.
А вот здесь, на подходах к небольшому футбольному полю, уже слышны и смех, и ребячий гомон, и крики: «Пасуй мне!» Если не обращать внимания на высокие бетонные стены вокруг двора, можно представить, что забрел на площадку какого-нибудь пришкольного лагеря — во время дневной прогулки.
Вдруг к нам под ноги катится мяч, вырвавшийся с поля, и за ним из-за сетки выбегает не взъерошенный вспотевший мальчишка, как это обычно бывает, а мужчина в милицейской форме. Иллюзии рассеиваются. Мы не в летнем лагере, а в центре особого режима. Здесь воспитатели стараются на улице лишний раз от себя не отпускать ребят, поэтому и за мячиком, если он вылетает с площадки, предпочитают сходить сами. Мало ли что…
— К нам ведь случайные дети не попадают, — рассказывает Галина Григорьевна. — Все ребята у нас — по постановлению суда. За совершение «общественно опасных деяний» — так это называется.
Смотрю на детей, бегающих по площадке. Исподволь пытаюсь угадать, какое такое деяние мог совершить тот, ну, совсем маленький паренек, стоящий на воротах. Грабеж, драка… Убийство?.. Бывает и такое. Только представить трудно. Однако сомнениями своими с воспитателями центра делиться не тороплюсь. Они, наверное, за время своей работы видели всякое и моих сомнений не разделят.
— Аккуратнее! — обеспокоенно смотрит тот мужчина в форме — Николай Ивелев, на мальчишку, упавшего на коленки. И ловит ногой мяч.
Сегодня Николай Дмитриевич — дежурный воспитатель по группе. Это значит, с ребятами он — и на прогулку, и на обед, и на воспитательные беседы. По образованию Николай Ивелев — юрист. А по призванию, как выяснилось, настоящий педагог.
— Ему чаще всего наши воспитанники письма присылают — после того, как от нас уходят, — делится Галина Полховская. — Вот одна девочка написала, что Николаю Дмитриевичу нужно «работать воспитателем в детском саду — такой он добрый, внимательный, смешной и иногда, когда нужно, строгий».
Оказывается, ребята часто присылают в центр письма. И этих писем воспитатели ждут с нетерпением — ведь это залог того, что ребенок на самом деле осознал свою ошибку и к ним больше никогда не вернется. Разве только для того, чтобы сказать «спасибо».
Вот и Лена говорит, что своим воспитателям очень благодарна. Они помогли ей разобраться в самой себе. Рассказали о том, что хорошо, а что — нет.
Когда мы подошли к футбольной площадке, Лена скучала в беседке, наблюдая, как мальчишки пинают мячик. Поэтому на наше предложение прогуляться по территории откликнулась несмело, но с интересом.
Оставив мальчиков под надзором других воспитателей, мы пошли с Леной, Николаем Ивелевым и Галиной Полховской вглубь двора. Смотреть грядки, которые воспитанники центра возделывают сами.
— У нас тут целый садик, — рассказывает Галина Григорьевна. — Есть вишневые деревья, смородина… А все, что растет на грядках, идет ребятам на стол. Сами выращивают, сами кушают. Им очень нравится. Даже самые хулиганы, когда возятся в земле, становятся спокойнее и послушнее.
Ведь детям самое главное, говорит начальник центра, — показать другую сторону жизни. Ребята ступают на скользкую дорожку не потому, что осознанно делают выбор, а потому, что другой перспективы часто у них и нет. Не научили, не показали на своем примере… Хорошо, если успеть вовремя.
Так, как в случае Лены. Пока ходим вдоль грядок, аккуратно спрашиваю девочку: «А за что?» Краснея, рассказывает, почему попала в центр. «Раскаиваешься?» — задаю другой вопрос — деревянным голосом, потому что, в отличие от воспитателей, не совсем представляю, как правильно разговаривать с «такими» детьми. Лена, остановившись, смотрит на меня. Говорит: «Если бы догадывалась, как это плохо, никогда бы не сделала. Перед мамой стыдно!» На глаза девочки накатываются слезы.
Понимаю — не бывает детей «таких» и «других». Есть те, от кого отвернулись взрослые.
— С некоторыми порою сложно, но мы набираемся терпения. И работаем по принципу — плохих детей не бывает. Вот когда ты в ребенка поверишь, тогда и он добром ответит, — говорит Николай Дмитриевич.
Ребята вереницей идут в корпус — умываться после прогулки. Сейчас у них обед, потом урок труда, потом — полдник и опять прогулка. Кажется, им здесь нравится.
— Условия у нас, конечно, есть все. Но плохо, когда ребенку здесь нравится больше, чем дома, — это неправильно, — считает Галина Григорьевна. — Ребенок всегда должен хотеть домой — к родителям.
И понимать, что такие «каникулы особого режима» в его жизни не должны повториться никогда.
***
фото: На спине написано «Англия», но дети-то наши;В центре Лена научилась выращивать огурцы;Высокий зеленый забор.