Решение проблемы есть
… Берия, Берия вышел из доверия…
(Частушка 1953 года)
Одна из дискуссий на XV журналистском фестивале «Вся Россия — 2011» была посвящена теме доверия к средствам массовой информации. Проблема действительно существует. Журналистику и журналистов ругают все, кому не лень…
Хотя, если хорошенько задуматься (с удовольствием цитирую фразу из давно забытой АБВГДейки), то хотелось бы спросить: «Кому живется весело, вольготно на Руси»? Кого не ругают, не бранят? В общем и целом сословии? Медицину? Общественный транспорт? Образование? Армию? Воздушный флот? Все три главные ветви власти?
Почему же журналистика должна находиться вне критики? Вот она и не находится.
Я, конечно, искренне сочувствую председателю Союза журналистов Всеволоду Богданову. Мне, как и ему, тоже обидно слышать про «распустившихся журналюг». Видеть, как даже цивилизованные и приличные люди осторожничают в ответ на просьбу что-то прокомментировать или дать интервью. Может, вправду что-то с нами случилось?
Простите меня, уважаемый председатель Союза, но мне кажется, что решение проблемы имеется, но лежит оно совсем в другой плоскости. В доверии не к журналистике, а к журналисту. Именно так, в единственном числе.
Здесь и самое трудное, и самое простое. Как больной идет на прием к одному-единственному врачу, которому доверяет. Так и читатель, раскрывая номер газеты, ищет знакомые имена.
В «старых Известиях» такие имена были.
В глубоком прошлом — Анатолий Аграновский. Я до сих пор помню, как мощно, «подвалом», был заверстан его знаменитый очерк «Официант». С громадным вызывающим заголовком. И даже одну фразу помню, хотя прошло чуть не полвека. «Здесь я вас обслуживаю, — говорит официант журналисту. — А дома разверну газету — вы станете меня обслуживать». Написано это в эпоху «приводных ремней» и «подручных партии». А уважали — не «ременность» или «подручность». Уважали человека, писавшего лучшие очерки своего времени, умевшего добиваться цели, шла ли речь о необходимости разрешить украинским колхозникам вывозить лес из подлежащих затоплению водохранилищ, или о помощи молодому глазному хирургу, которого пытались заклевать завистники. Лес не погиб, отравляя реки, а хирург стал знаменитым Святославом Федоровым…
В недавние времена — обозреватель Ирина Петровская. Ее резкие и аргументированные разборы телевизионных программ, написанные блестящим языком, правда, не сумели пробить самодовольства мэтров голубого экрана, зато стали прекрасным компасом для читателя-зрителя.
Сегодня в вывернувших пиджак «Известиях» нет таких имен. Ушло и доверие. Стало быть, оно привязано не к логотипу газеты, изображенному тем же шрифтом, что и в далекие годы, а к имени.
Так что, может быть, нам, пекущимся о доверии к прессе, стоит вспоминать об этом, когда только садимся за письменный стол? Или еще раньше, когда выбираем тему? Когда встречаемся с человеком, о котором собрался писать? Когда задаем ему вопросы и записываем ответы? Не важно, о чем пойдет речь — о наклонном бурении, о будущем музея судостроительного завода, о спортивных занятиях в детских садах, о ЕГЭ, способном разрушить сразу и российское образование, и российскую культуру…
… Каждый журналист — сам строит свою репутацию. Ошибаясь. Ушибаясь. Порой наступая на чьи-то больные мозоли — бывает, осознанно, бывает, случайно. Но поскольку всякое лыко приходится в строку, все мы день за днем строим то, что в итоге укладывается в семь букв русского алфавита — д-о-в-е-р-и-е. Его не введешь указом президента, решением Государственной Думы, постановлением Верховного суда. Его можно только построить. Самому.
Хорошо бы себя спросить…