Ради нескольких строчек
(Несколько страниц из субъективной книги о тюменской печати)
Окончание. Начало в NN 225-227
Для меня «ТК» — не мертвая газета. И для Туринцева, который пришел туда раньше меня. И для Строгальщикова, который пришел в «Комсомолец» позже меня. И для Ирены Гецевич, которая там работала, а сейчас редактор «Университета и региона». И для моей дочери, которая сделала первые журналистские шаги на тех же страницах. Если собрать всех вместе -будет большая толпа народа.
То было — наше время. Время нашей молодости. Думаю, что у каждого, кто прошел через крутое горнило «Тюменского комсомольца», сохранилось ощущение, что это были лучшие годы нашей жизни.
Конечно, и другие мои годы были ярки и интересны. Но все равно это было после «Тюменского комсомольца». И это было благодаря «Тюменскому комсомольцу», который сделал из меня, человека с дипломом журналиста, просто -журналиста. У которого уже не спрашивают о наличии диплома и почти никогда не интересуются редакционным удостоверением.
Оставаясь маленькой, газета была большой журналистской школой. В этой школе (естественно, я ручаюсь только за те годы, которые известны лично мне) давали трудные задания. В этой школе, случалось, редактор бросал в корреспондента его малоудачной рукописью. В этой школе брали новичка за шкирку и отправляли куда-то за Полярный круг, куда не только Макар телят не гонял, но никто не слыхивал ни о Макаре, ни, тем более, о телятах. Зато в этой школе редактор или зав. отделом никогда не переписывали статью или очерк за литературного сотрудника, как слишком часто случалось в «больших» газетах. И в этой школе редактор никогда не имел привычки валить вину на младшего.
Я не знаю, должен ли я гордиться тем, что выучился в этой школе? Я не знаю, должна ли эта школа гордиться тем, что выучила меня? Мы существовали друг для друга, и каждый отдавал все, что имел.
Да, были в газете люди, память о которых мне дорога. И были другие, которые для меня все равно что не существуют. Но в моей памяти «Тюменский комсомолец» -отдельно, и они — отдельно.
Я не склонен пересчитывать: сколько из рядов «Тюменского комсомольца» вышло редакторов, а сколько писателей (один из них -всемирно известный поэт Алексей Цветков). Но я глубоко уверен, что лучшие журналисты нашего города вышли из «Тюменского комсомольца», а другие лучшие журналисты — просто их ученики.
… «Тюменский комсомолец» словно растворился во времени. Но представители моего поколения, на момент написания этого фрагмента, еще усердствуют, пишут и печатаются. В 2010 году они составили практически полностью юбилейный, ко Дню победы, номер «Сибирского богатства», и номер получился отличный. Да и сейчас из команды 1965-1975 годов можно собрать редакцию и, клянусь, это была бы одна из лучших тюменских газет. Позвольте их еще раз перечислить (называю по последней занимаемой должности): Переплеткин (редактор), Туринцев (ответсекретарь), Ковденко и Мандрашова (отдел пропаганды), Гольдберг (отдел комсомольской жизни), Строгальщиков (отдел писем и массовой работы), Пашук (фотокорреспондент), Барабанова. Мне будет очень жаль, если окажется, что я второпях кого-то забыл.
… Страница 14.
ГРИБНАЯ ПОРА ЛИСТОПАДА
«На земли мир, во человецех благоволение» (Евангелие от Луки).
Если наложить эту конструкцию на конец восьмидесятых-начало девяностых годов, все окажется с точностью до наоборот. В один прекрасный день вдруг выяснилось, что все люди — разные. Так и единый (казалось), дружный (по умолчанию), однопартийный (с сочувствующими) коллектив «Тюменской правды» оказался пестрой командой. Коммунисты и демократы, националисты и либералы, яростные государственники и резонеры-наблюдатели. Ни до чего ни с кем нельзя было договориться.
Показательный пример: выбор делегата на XIX Всесоюзную парт-коференцию. Виктор Китаев, председатель временного бюро обкома партии (оно было создано после скандальной отставки многолетнего первого Геннадия Богомякова), предложил редакции выдвинуть кандидатуру кого-нибудь из журналистов.
Естественно, голоса разошлись! Больше всего шансов было у заведующего отделом нефти и газа Владимира Князева. Но голосов и ему не хватало. Не помогла открытая поддержка редактора. Не хватило и тогда, когда секунду поколебавшись между приличиями, партийной традицией — за себя не голосовать и желанием оказаться в гуще событий с правом решающего голоса, Володя (он сидел рядом со мной) шумно вздохнул и резко взметнул над головой свою мощную длань. Не-хва-ти-ло! Не договорились.
Пошло-посыпалось. Центростремительные тенденции превратились в центробежные.
Новые газеты росли, как грибы. И опадали, как осенняя листва.
Сделаем паузу и переведем дух. Описать этот период, опираясь на документальные свидетельства, невозможно. Никто и нигде не имеет в своем архиве хотя бы по одному экземпляру всех моментально возникавших и столь же молниеносно исчезавших печатных изданий. Не слишком уверенные в завтрашнем дне очередные издатели даже метили пробный «пилотный» ном ер цифрой «0» (ноль). Часто первый оказывался и последним. Где вы, бесчисленные «дайджесты», перегруженные перепечатками, «панорамы» с неопределенным горизонтом? Где «Столица», которую выпускал то ли для Тюменского горсовета, то ли для мэрии Федор Сизый? Где то возникавший, то исчезавший многообещающий «Сибирский тракт»?
Не хотел бы тонуть в перечислениях. Боюсь, что текст уподобится мемориальному кладбищу, где вместо надгробных плит — металлические наборы первых полос, заключенные в металлические рамы, как на верстальном столе.
Важнее, мне кажется, искать ответ на другие вопросы. Отчего такое беспорядочное броуново движение, мельтешение бабочек-поденок? Отчего, не успев сложиться, одноразовые коллективы дробились?
Они все время делились, подобно простейшим организмам. Вспомним: от «Тюменской правды», где раскололся коллектив, отпочковалась «Тюменская правда сегодня». В этом названии, видимо, содержался намек, что та, другая — «Тюменская правда вчера»?
Может быть, старейшая газета сама стала инициатором и даже символом раскола. Причем, организовала его собственноручно, учредив динамичное приложение к себе самой — «Тюменские ведомости».
Святое число — семь основоположников. Они казались сначала полными единомышленниками, словно дополняли друг друга. «Первая свободная газета Тюменской области» (это утверждалось открыто) позволяла писать себе практически обо всем. Единственное в местной прессе интервью с раскольником СССР Ландсбергисом, президентом Литвы, — пожалуйста. Последнее интервью с Богомяковым через год после его отставки — пожалуйста. Гениальный розыгрыш с обнаружением в тюменских подземельях сестер Переваловых, проживших там несколько десятков лет, — к вашим, читатель, услугам. Запретных тем не было: судьба обкомовских дач, стыдливая смена автомобильных номеров в обкомовском гараже, интервью с валютной проституткой. А Князев, один из семерки, не уставал восклицать: «Желтее надо, желтее.»
Все было хорошо и даже весело, пока не вступили в силу сформулированные еще Марксом товарно-денежные отношения. О, наивные последыши коммунистической эпохи, сегодня ветер играет вашими надеждами. Вспомним же яркий пример того времени из электронных СМИ — «Диполь-Патруль», радиостанция, которую создал «со товарищи» Миша Коллегов.
— Нас десять, мы все знаем друг друга и верим друг другу. Каждому по 10 процентов акций, и мы всех поборем, — сказал Коллегов.
Побороли. Мишу Коллегова, удалив его из «Диполя». Что его 10 процентов против 90? Волчьи законы капитализма действуют автоматически в отличие от прекраснодушных коммунистических лозунгов, согласно которым человек человеку — друг, товарищ и даже брат.
С «Тюменскими ведомостями», которые придумал фотограф Владимир Комиссаров, вышло еще чище. «Общественный договор», на который, как мне помнится, опирались создатели «Ведомостей», тоже скрывал угрозу.
Семь поровну не делится. А проблема раздела назрела довольно быстро. Тем более, что трое из семи вскоре ушли из «Тюменской правды» и стали отцами-основателями новой «советской» газеты «Тюменские известия». Кто на какие рычаги нажимал — ответ знает только ветер, но факт — четверо проголосовали против троих, закон демократического централизма. А поскольку договор был на словах: «ты да я — дружная семья», троим пришлось уйти.
Деление продолжалось. По прошествии времени трое из лодки высадили четвертого на бережок. Этот четвертый, кстати, был первым, который газету придумал.
Где теперь «Тюменские ведомости», что на пике своей популярности позиционировали себя как всероссийскую газету? Дайте ответ! Не дают ответа.
А вирус продолжает странствовать из одной свободной тюменской редакции в другую, заставляя хорошенько изучать законы капитализма.
История печатных СМИ, осаждаемых с разных сторон, продолжается. Продолжается, несмотря ни на что. Всякое, только что созданное на очередном повороте технического прогресса, электронное чудо спешит возвестить о кончине «бумажного монстра». К счастью, человеческий глаз и человеческий мозг так и не научились читать электронные символы — не роботы мы, не машины. Так что старина печатный станок пыхтит, карабкается и не спешит на покой. Все-таки пятьсот лет за плечами, поживем — увидим.