Заповедная территория
На юге Тюменской области всего один заповедный лес — тот, что окружает археологический музей на озере Андреевском. Но даже эти 200 гектаров земли с большим трудом удается содержать в относительном порядке…
Каждый второй тюменец бывал в музее-заповеднике: гулял по лесу, дышал свежим воздухом. Но мало кто задумывался, что привычные нашему глазу сосенки с рыжей корой и ковер из прелой хвои — редкие и охраняемые. Конечно, на озере Андреевском множество археологических памятников, и в 1987 году территорию сделали заповедной в первую очередь из-за них. Как высказался по этому поводу специалист по научно-фондовой работе Иван Довгулевич: «Чтобы никто, кроме специалистов, землю даже детским совочком не ковырял!» И все же, помимо исторического наследия, на двух сотнях гектаров земли живет, дышит и щебечет наследие природное. Ботаник и энтомолог Павел Ситников обнаружил в заповедном лесу сотню растений, занесенных в Красную книгу. Например, прострелы — цветы, в народе известные как подснежники. Водятся на озере и редкие птицы.
— Над лесом можно заметить кружащих коршунов, — рассказывает Довгулевич. — Еще я часто вижу цапель. А вообще, с нашим заботливым отношением к окружающему миру, скоро и уток (которых на озере пока достаточно —Д. Р.) можно будет заносить в Красную книгу.
Хоть охрана природы и не первостепенная задача музейных работников, но больше на Андреевском этим заниматься особенно некому. По словам музейщика, лесники до заповедника доходят редко, и санитарные рубки они проводят своими силами. Подмога прибывает только тогда, когда начинается пожар. Впрочем, уже два года вокруг озера лес не горит, но благодарить за это нужно опять же сотрудников музея, которые без устали гоняют нерадивых туристов и рыбаков, норовящих разводить костры и забывающих их тушить. Последний раз огонь покушался на заповедник в 2010 году, но тогда его общими усилиями (вместе с пожарными и лесниками) удалось вовремя остановить.
… Бережно относиться к природе российских детей учат еще в первых классах. Вот только впрок наука не идет — не хватает наглядного примера.
— Как я могу говорить приехавшим на экскурсию ребятам: мол, лес — наше богатство, если вокруг они видят разбросанные банки и бутылки?! Да у них при этом на лицах написано: «Бумажкой больше — бумажкой меньше, не велика разница», — возмущается заведующая музеем Ирина Малых.
Ее и остальных сотрудников можно понять: попробуй-ка, прибери за безалаберными туристами 200 гектаров площади. силами семи человек! Но и запретить посторонним вход на свою территорию музейщики не могут. По закону нельзя препятствовать тем, кто желает приобщиться к историко-культурному наследию.
— Каждый знает, что мусорить и жечь костры в лесу нельзя. В любом, а не только в заповедном, -рассказывает заведующая. — Но черным по белому этого ни в одном законе не написано. Вот и получается: нет документов — нет аргументов. Мы понаставили табличек: «Въезд запрещен», «Купание запрещено». Но разве это остановит компанию молодых людей, твердо решивших выбраться отдохнуть на природу? Да и контролировать такую площадь своими силами нам трудно. Разве что обход утром и вечером устраиваем. И то — вокруг музея, а это лишь половина земли.
Впрочем, вторая половина музейных владений — это остров, разделяющий большое и малое Андреевские озера. И он, по общему мнению музейщиков, сам защищает себя не только от бескультурных туристов, но даже и от «черных археологов». Потому как целиком покрыт старинными (начиная от раннего каменного и заканчивая поздним железным веком) капищами.
— Там даже в солнечный день неуютно себя чувствуешь, — делится впечатлениями Иван Довгулевич. — Как будто выгоняет тебя что-то. Несколько лет назад на острове проводил раскопки уральский археолог Панфилов, так с его студентами постоянно происходили несчастные случаи.
— В 1989 году там работала большая группа археологов из Нижнего Тагила, — вносит свою лепту в череду «страшных историй» специалист музея по социально-культурной деятельности Андрей Быстров. — Они проработали все лето и разъехались по домам. А потом в течение трех лет почти все умерли по странным причинам. В живых осталось только четверо. Мы и сами, когда на остров с проверками ездим, замечаем всякие странности. Например, выезжаешь — солнышко светит, а доберешься до места — дождь, комары. Только уедешь, глядь — опять жара!
— А еще говорят, будто ходят по ночам вокруг могильников три простоволосые женщины в белых балахонах, — уже загробным голосом вещает Довгулевич. — Их называют фуриями. Они хранят остров от чужих людей, и турист, решивший в неурочный час погулять среди могильников, может запросто с ними встретиться. А однажды они до полусмерти напугали «черных копателей», которые потом долго плутали и не могли выйти из леса.
… К несчастью, на всю территорию в 200 гектаров сил у древних призраков не хватает. Их, как и сотрудников музея, слишком мало. А потому весь коллектив музея-заповедника давно мечтает… о заборе.
— А то бывает сложно убедить туристов, что эта земля — заповедная, — говорит Ирина Малых. — Из разряда «А чем докажете». Но поставить забор — задача не простая. Вкапывать нельзя — почву повредишь. Нужно как-то иначе. Да и денег на постройку правительство области пока не выделяет.
— Непонятно, почему? — удивляется руководитель организации коренных малочисленных народов Севера «Кедр» Владимир Климов.
— Ведь на то, чтобы обнести забором Гагаринский парк и Гилевскую рощу, средства нашлись, и теперь там чисто. Неужели наши полтора километра забора стоят дороже? Или «что не в городе, того не видно»?
… Получат ли музейщики свой забор — то нам не известно. Но проблему можно решить и по-другому. В лесу будет чисто, если никто из посетителей не станет оставлять после себя грязь. Посетители — это же мы с вами. А что до мусора, который уже накопился — невелика беда. Пока тепло, Ирина Малых попросит участников Молодежной палаты большой волонтерской командой отправиться на глобальную уборку Андреевского. И следующей весной из-под ноздреватых сугробов покажутся заповедные прострелы, а не банальное битое стекло.