Почтили память в Тобольске
Ежегодно члены тюменской общественной организации жертв политических репрессий посещают памятные места, где похоронены их расстрелянные родные. В это раз они отправились в Тобольск.
Ничто не забыто
Полина Григорьевна Таркова поторапливает бабушек и дедушек с выходом из «газели»:
— Давайте, все выгружаемся. Осторожно! Мужчины, помогите женщинам!
В назначенное время нас ждал священник, чтобы отслужить панихиду по репрессированным родственникам. Листочек со списком имен, крупно, аккуратно выведенных черным маркером, тюменцы привезли с собой. Еще цветы, церковные свечи — ничего не забыто.
Каменные стены Тобольского кремля поражают своей белизной. А золотые и синие купола Софийско-Успенского собора блистают на солнце, как новогодние игрушки. Безумно красиво! Пожилые люди останавливаются сфотографироваться на фоне архитектурного памятника. Задирают головы, рассматривая звезды на куполах собора, сверкающие кресты.
Бабушки у входа в собор надевают привезенные с собой платки. Мы с фотокорреспондентом Анжеликой «ныряем» в корзину со здешними платками и юбками. Надеваем, проходим внутрь. Стены и высокий свод собора даже немного пугают огромных размеров фресками со сценами из Ветхого и Нового Заветов. Гости оглядывают иконы в широких золотых окладах, удивляются шахматному зелено-желтому полу. И зажигают церковные свечи.
В воздухе стоит тяжелый запах тающего воска и ладана. Подошедшему к нам священнику Полина Григорьевна объясняет цель визита в собор:
— Мы приехали из Тюмени помянуть жертв политических репрессий…
Священник понимает, о чем идет речь, кивает головой в знак согласия и уходит облачаться в соответствующее службе одеяние. По его возвращению начинается панихида, которая длится около двадцати минут. Заметно, что члены нашей группы устают стоять. Но долг перед родственниками, память выше…
… — Мои родители, дед и я сам были репрессированы, — рассказывает Михаил Прокопьевич Решетников. — Жили в Алтайском крае. У деда Петра был токарный станок и один работник. Вот за это и он, и все мы оказались в опале. Дед вскоре умер, а мы недавно только реабилитировались.
… Богослужение заканчивается, и нас отдают в руки молодому экскурсоводу.
О женитьбе и тюрьмах
— Вы только не пишите, что я был в гражданском, — заглядывая ко мне в блокнот, говорит семинарист Василий. — Я как раз пришел из больницы и не успел переодеться, как нам положено: китель, брюки…
Рассказывая об истории Софийско-Успенского собора, в котором проходят основные богослужения Тобольска, экскурсовод рассказывает о мощах святителя Иоанна Тобольского и священномученика Гермогена. Тюменцы осторожно прикасаются к ракам (ковчегам со святыми мощами) и молятся — сосредоточенно, порой вздыхая.
Василий, завершив разговор о соборе, ведет нас дальше по Тобольскому кремлю.
Архиерейский дом, Гостиный двор, находящийся на реконструкции, Святые ворота — достопримечательности, которые стоит увидеть своими глазами. Бабушки не сдерживают любопытства: интересуются не только историческими сведениями о кремле, но и учебой Василия в семинарии.
— Я пойду на четвертый курс. Еще год осталось учиться. Мы живем по распорядку дня. Поэтому свободного времени мало… Вот у нас здание, кстати, видите? Здесь занимаются девочки-иконописцы. Рядом — общежитие для неженатых семинаристов. А следующее здание раньше было тюрьмой. После его переделали под общежитие для женатых студентов. То есть, сейчас у нас женатые живут в тюрьме!
Дальше по расписанию тюменцев — поездка на городское кладбище к могиле расстрелянных в годы репрессий священнослужителей. Василий прощается с нами, и мы вновь садимся в «газель»…
…- Я родилась в ссылке в Свердловской области, — делится Валентина Васильевна Баталова. — Отец тогда заболел и умер. Даже не увидел меня. С маминой стороны семья была бедная, у отца побогаче. За них мы и подверглись репрессии. Потом были реабилитированы. Правда, мама посмертно…
Завальное кладбище
Возле могилы репрессированных священников, заросшей тигровыми лилиями, валяются мешки с мусором и старые венки. Чтобы пройти к месту погребения, мужчинам приходится откидывать мусор в сторону. «Разве так делается? Ну, кто так себя ведет?» — охают старики.
Женщины по-хозяйски, заботливо вырывают на могиле сорняки, чтобы поставить зажженные свечи и возложить цветы. После вешают на деревянный высокий крест черную ленту «Тюменцы скорбят», и…скорбят, молча склонив головы. Каждый вспоминает своих репрессированных родителей, дедушек и бабушек — со слезами и без…
По дороге с кладбища зашли в Храм семи отроков Ефесских. Внутри идет ремонт. Женщина при храме знакомит нас с имеющимися иконами. И в очередной раз тюменцы поклоняются святыням.
… — У меня дед был расстрелян во время Крестьянского восстания в 1921 году в Исетском, — рассказывает Полина Григорьевна Таркова. — Мама вспоминала: ее отца убили, потому что он не хотел служить советской власти. Когда вели на расстрел, дед шел и падал. В безрассудстве пиджак только на одну руку надел…
Молодые и красивые
Последняя точка в нашем путешествии — Знаменский Абалакский монастырь. Он такой же белокаменный, с сине-золотыми куполами и крестами, как Софийско-Успенский собор. Зашли внутрь. Бабушки и дедушки вновь подходят к иконам, припадают к ним губами и что-то шепчут.
… — В Тобольске у меня растеряли отца, — делится Александра Гордеевна Пискулина. — Месячная у мамы осталась. Каким папка был? Мама говорила: «Хороший мужик». Нас у них четверо детей было. Да еще четверо в младенчестве умерли…
Под конец паломничества мы с фотографом очень устали. Еще бы: встали полшестого утра и возвращаемся домой только в семь вечера. Но наши старики на ногах пробыли столько же времени, а на обратном пути бодро разговаривают: обсуждают поездку и тюменские цены на овощи. Тогда как мы с Анжеликой засыпаем на заднем сиденье «газели»…
Что ни говори, а старшее поколение намного выносливей нас. Семь бабушек и дедушек, что едут рядом, пережили репрессии. А сейчас переживают за нас, засыпающих, «молодых и красивых», чтоб мы никогда не увидели того, чего насмотрелись они…
***
фото: Тюменская делегация в Тобольске.;Тюменская делегация в Тобольске.;Тюменская делегация в Тобольске.