По тонкой грани между волей и неволей
Начальник психологической службы областного УФСИН Наталья Прокопенко предлагает мне опробовать прибор аудиовизуальной стимуляции головного мозга: черные непроницаемые очки, мигающие с обратной стороны разноцветными огоньками, и наушники, из которых разносится нарастающий гул.
— А под его воздействием я не начну признаваться в том, чего не совершала? Или не разболтаю что-нибудь сокровенное? — подозрительно уточняю я, оттягивая один наушник.
Наталья Владимировна, сдерживая смех, переглядывается с коллегой — старшим психологом отдела спецназа Оксаной Павлюк. А та не сдерживается — смеется. И объясняет свою реакцию: мол, это классический вопрос, адресованный психологу службы исполнения наказаний. Многие до сих пор думают, что врачеватели душ в этой системе нужны исключительно, чтобы выведывать тайны — как у сотрудников, так и у зеков. И потом доносить начальству.
— Этот стереотип сложился с подачи недобросовестных сотрудников — многие из них работали годах в 90-х, когда кого только не принимали на службу. Вот и попадались среди тогдашних психологов те, кто только и умел, что «стучать». Начальники профессионалами их не считали, но при себе держали, — вкратце посвятила меня в историю Оксана Ивановна.
СЛОВО ПРОФЕССИОНАЛА
Сейчас, по словам Натальи Прокопенко, ситуация изменилась: в психологическую службу УФСИН набирают сотрудников исключительно с высшим образованием. Приоритет, конечно, отдается образованию психологическому, но есть перечень и других специализаций, владея которыми, человек может претендовать на должность психолога в системе. Если пройдет необходимую переподготовку.
Вообще, поводом для моей встречи с ведущими специалистами психологической службы УИС послужила 22-летняя годовщина со дня образования этой структуры -ее отмечают в сентябре.
— Хотя встречаться с нашими психологами можно и чаще: у них всегда есть что рассказать! — заметила пресс-секретарь УФСИН Ольга Казанцева, представляя меня подполковнику в.с. Прокопенко и майору Павлюк.
Другое дело, что обычным гражданам частые встречи с «тюремными» психологами не светят (по понятным причинам — оно и к лучшему), а вот заключенные и работники ведомства бывают у них на беседах регулярно.
— Конечно, по их собственному желанию, — подчеркивает Наталья Владимировна. — А из обязательных процедур в нашей работе, например, — тестирование соискателей.
Раньше, говорит Прокопенко, отзывы психологов по поводу приема на службу того или иного человека носили, в большей мере, рекомендательный характер. В последние лет пять их слово в этом вопросе очень веское. Потому как опыт показал: личностные психологические особенности сказываются на качестве службы. Служба-то, мягко скажем, не из легких.
Через «фильтр» Оксаны Павлюк проходят все спецназовцы УФСИН. Флегматикам или меланхоликам в отделе специального назначения (в задачи его работников входит подавлять сопротивление осужденных во время бунтов — М.С.) делать нечего.
— Все спецназовцы изначально имеют гипертимный склад характера, — говорит Павлюк. — И для их специализации — это нормально. Главное, в процессе службы следить за тем, чтобы не было срывов. Для этого мы и существуем: к нам можно обратиться по любым вопросам. От проблем на работе до отношений в семье.
НЕ СГОРЕТЬ НА РАБОТЕ
А бывает, что сотрудники подходят к психологам с просьбой чем-нибудь отвлечь их от пресловутой «тюремной романтики». Как-никак, иные работники «мотают» свой служебный срок долгие годы, каждый день по доброй воле созерцая высокий забор, колючую проволоку, решетки.
— Велик ли риск, так скажем, полного погружения в среду? -спрашиваю я у собеседниц.
— Так ведь служба в системе, в какой-то степени, и подразумевает это самое погружение в среду! -говорит Оксана Павлюк. — Ведь не будет, к примеру, воспитатель детского сада разговаривать с малышами на языке взрослых. Так и тут, чтобы осужденные понимали, что до них хотят донести, часто приходится переходить на их язык. Другое дело, что за стенами учреждения надо перестраиваться.
Если работники по какой-то причине сами не могут этого сделать, то им помогают психологи. С кем-то просто достаточно побеседовать в кабинете, включить расслабляющую музыку, усадить в массажное кресло или перед аквариумом с рыбками. А кому-то дают «домашнее задание»: почитать классику, сходить с семьей в театр, побольше свободного времени проводить с детьми.
А ПСИХОЛОГАМ РАССЛАБЛЯТЬСЯ НЕЛЬЗЯ
Как ни странно, но с человеческой точки зрения общение психолога с осужденными и сотрудниками хоть и отличается, но основные принципы этого общения — схожи. По большому счету душевные метания у всех одинаковые: ссоры в семье, разводы, отсутствие взаимопонимания с детьми. Поиск смысла жизни, в конце концов.
Хотя, разговаривая на эти темы со спецконтингентом, психологам нельзя терять профессиональной бдительности, говорит Наталья Прокопенко. Потому что собеседник может и проверку устроить.
— Опять же, как дети, которые скажут бранное слово и ждут реакции воспитателя, — проводит параллель Оксана Павлюк.
И заключенные испытывают психологов — мол, раз уж решили покопаться в моей душе, то получайте, — рассказами о своих жестоких преступлениях. Даже матерым профессионалам бывает тяжело такое слушать, не говоря о молодых специалистах.
— Но в этом и заключается специфика нашей работы: если не сломаешься, не поддашься своим эмоциям, то, считай, сдал профессиональный экзамен, — считает Прокопенко.
И молодежь, по ее мнению, достойно держит удар. Выезжая в колонии, Наталья Владимировна отмечает, что все больше и больше осужденных проявляют личную инициативу и пишут заявления, чтобы попасть на беседу к психологу. И не просто, чтобы посмотреть на симпатичную женщину (большинство работников психологической службы — женщины), а идут на прием с серьезными доверительными разговорами. Такое общение поощряется и считается частью социальной адаптации заключенных: психолог — это человек, в какой-то мере связывающий их с волей.
… А я опять натягиваю наушники и ловлю сквозь закрытые веки яркие вспышки. По словам Прокопенко, сотрудники иногда забегают посидеть в этих очках прямо во время рабочего дня. Пяти минут хватает, чтобы расслабиться и отвлечься от рутины. Кто-то сравнивает сеанс аудиовизуальной стимуляции с полетом в космос.
Ну, а потом — с новыми душевными силами — обратно на землю.