В театре играют жестокость
Новый спектакль режиссера Дениса Прутова по мотивам поэмы Александра Блока «12» актеры театра-студии «Буриме» представили на малой сцене драматического театра.
Пространство для них знакомое, ведь они постоянные участники конкурса «Студенческая весна». Прошлой весной на этой же сцене они показали для жюри, участников и гостей этюды на тему революции. Из них и родился спектакль «Эхо», премьера которого состоялась 17 января.
Театральное сообщество уже свыклось с тем, что творческий коллектив работает в нетрадиционном эстетическом направлении: пытается шокировать зрителя, вызвать у него новые, незнакомые прежде эмоции и чувства.
Казалось бы, разве тюменскую публику может заинтересовать театр абсурда (как в случае со спектаклем «В ожидании Годо» первого режиссера студии Никиты Бетехтина) или театр жестокости в традиции французского драматурга и режиссера Антонена Арто (как в спектакле «Антон» режиссера Дениса Прутова)? Ведь эти направления всегда считались андеграундными и непонятными рядовому зрителю.
Но у театра-студии «Буриме» поклонники свои: выпускники академии культуры, искусств и социальных технологий, студенты других тюменских вузов, любители театра. В общем, вся интеллектуальная молодежь города.
Образованным молодым людям гротесковые представления «Буриме» кажутся интересными -откровенные или жестокие сцены подготовленных зрителей не пугают. Они принимают такие режиссерские приемы и обдумывают их после спектакля. Одна зрительница делилась впечатлениями со своей подругой: «Актерская пластика вызывает столько эмоций! Ломанные, резкие движения впечатляют, иногда даже страшно становится. Сцена, где героиня страдает после ночи с революционером, пробирает до дрожи — такие метаморфозы с ее телом и эти безумные глаза!»
Пожалуй, эта сцена ясно дала понять, что режиссер Денис Прутов основательно увлекся театром жестокости, где переживания героев передаются через культурные символы, агрессивную пластику. Главное — сценический язык обновляется: становится не буквальным и иллюстративным, а метафорическим и ассоциативным. Сама символическая поэзия Блока отсылает режиссера к таким приемам.
Например, оформление спектакля состоит из двух арок, плавно переходящих в красную дорожку. Не стоит интерпретировать такую находку буквально. Создатели спектакля стремились к тому, чтобы не обозначать пространство конкретно. Хотели заострить внимание на том, что образ будет фантазийным, не ограниченным пространственными и временным и рамками. И даже традиционным и правилами построения спектакля.
Денис Прутов придумал историю о молодом человеке, который принял идеологию революционеров через собственное унижение и череду преступлений. Красногвардейцы (те самые главные герои поэмы) повторяют «без креста!», бьются за красную тряпку (видимо, для них — это символ кровавой битвы, беззакония и насилия). А босоногий юноша по своей наивности и не понял, что они скандируют. Подумал, что шутят, и спросил: «Без хвоста?» В ответ получил смех и побои.
Так началось его боевое крещение. А финальным испытанием стало убийство Кати (та самая, что в поэме была с буржуем Ванькой в кабаке). В начале спектакля она понравилась новоиспеченному красногвардейцу, и совершить убийство по приказу революционеров стало для него пыткой. Меня это ужаснуло: нечасто видишь убийство в спектакле. Но таков театр жестокости: насилие не в буквальном смысле, а, скорее, сильные душевные страдания, которые изображаются на сцене. Ведь и Катька была сама не своя в той сцене, что описала зрительница: ее тело извивалось так, словно билось в конвульсиях.
Зрительный зал вздохнул с облегчением, когда, наконец, наступила пауза перед финальным монологом главного героя. Пока революционеры в очередной раз отбирали друг у друга красную тряпку, он обратился с вопросом куда-то в высоту. Наверное, там должен быть бог или какая-то другая высшая сила. Может, есть объяснение всему этому безумию? Для красногвардейца нет, он успокаивает сам себя: «Там только эхо». Но для зрителя — ответ есть. Мне хочется думать, что эхо — это не единственное, что остается после всех переломных моментов истории. Вместе с ним и глубокое осознание пережитого, осмысленное отношение к прошлому.
Пусть спектакль Дениса Прутова — это только история из жизни одного молодого человека. Но она подводит зрителя к моменту осознания, переосмысления революции и истории вообще. К тому, что так редко удается сделать в обычной жизни.
***
фото: Сцены из спектакля «Эхо»;Сцены из спектакля «Эхо»