Ночь в машине скорой помощи
Машина скорой помощи, мигая «люстрами» и завывая сиреной, спешит по центральной улице, игнорируя красный сигнал светофора. Знакомый, стоящий рядом, решил блеснуть остроумием: мол, за пивом торопятся, их на шашлыках за городом ждут… Эх, каждого, кто так шутит, отправить бы хоть на одну ночку поездить в скорой…
Вот и нам, журналистам, разрешили присоединиться к бригаде скорой помощи, которая к восьми вечера должна вернуться на подстанцию и прихватить нас с фотографом. Правда, вернулась только к девяти — по дороге получила еще один вызов.
Такого не покажут по телевизору
Пока мы ждем «своих», врачи и фельдшеры ходят мимо нас, сидящих в рекреационной зоне на диванчиках. Переговариваются о каких-то сугубо бытовых вещах, обмениваются шутками. Из дверей столовой тянет разогретыми в микроволновке голубцами… Стало уютно. А с другой стороны, работа — как второй дом. В нем должно быть комфортно, иначе весь белый свет возненавидишь.
Подошел молодой медик — голова в забавных темных кудряшках, а глаза усталые. Перекинулся с нами парой вежливых фраз. Рухнул в глубокое кресло, включил телевизор. Экран выдал какой-то сумбур, из динамиков понеслись скрип тормозов, грохот и вой сирен, а потом срывающийся на истерику голос потребовал: «Человеку плохо! Вызовите скорую!». По лицу сидевшего в кресле пробежала тень. Он щелкнул пультом — экран погас, посидел, глядя в неработающий телевизор, и, похоже, получая от этого удовольствие. А потом поступил вызов, и он уехал.
… Наконец, из гаража поднялись две молодые женщины в одинаковой синей форме. Врач и фельдшер. Одна стройная и серьезная, а вторая полненькая и веселая — реанимационная бригада N 103. Но им общаться с нами не очень хотелось. А хотелось поужинать и выпить чаю, привести себя в порядок. На скорой, как оказалось, работают. живые люди! Прям, как мы с вами. Правда, на проявления, свойственные живым организмам, им дается значительно меньше времени.
Вскоре пришел вызов. Мы загрузились в машину и поехали. И тут же выяснили, что наша бригада — на суточной смене. Как в восемь утра заступили, так только к следующим восьми утра и освободятся. Eсли повезет и не придется задержаться. Все сегодняшние случаи, как на подбор, — люди в возрасте жалуются на нарушение сердечного ритма.
— Я не суеверна, но приметы не на пустом месте возникают, — рассказывает по дороге врач Марина Мусина. — Говорят же, как день начался, так и пройдет. Например, на первом адресе пришлось пешком на пятый этаж подниматься — всю смену скакать по ступенькам будешь. Или нас вот начали сегодня «сердечники» вызывать, так только к ним одним и ездим.
Понять и не обижаться
Женщина, немного за шестьдесят, встретила нас с недовольным видом еще на пороге. Грубовато велела скорей закрывать двери, чтобы кот не выскочил. Тот, испуганный вторжением чужих людей, и сам никуда не рвался — исчез в темной ванной, сверкал оттуда глазами.
Медики измерили пациентке давление. Взялись делать кардиограмму, попутно расспрашивая: «Не было ли стрессов? Неприятных происшествий в последние пару дней?»
— Как же не было? — возмутилась женщина. — Даже в поликлинику сходить без скандала не получается. Вечно то одно, то другое!
Пока фельдшер Фарида Мухамадиева с вежливой улыбкой снимала показания прибора, женщина жаловалась: на здоровье; на то, что муж вот уже 11 лет как глубокий инвалид и требует постоянного ухода; просто на жизнь.
Тем временем кардиограф показал, что аритмии нет.
Пациентка возмутилась. Продемонстрировала врачам кардиограмму, которую другая бригада скорой сняла в прошлый приезд.
— Да, тогда аритмия была, — подтвердила Марина Мусина. — А теперь нет.
Но процедуру все равно повторили. И еще раз, пытаясь «поймать» на ленту кардиографа неясные ощущения, по словам пациентки, доставляющие ей дискомфорт.
Нет аритмии. Зато есть женщина, недовольная визитом медиков.
— Нет, понять-то ее можно. Тяжело ей живется. А все болезни, как ни крути, от нервов, — вздыхает уже в машине Фарида Мухамадиева. На придирки и хамоватое обращение фельдшер не обиделась. За 25 лет разучилась.
— На пациентов вообще не обижаются, — ни к кому не обращаясь, роняет Марина Мусина, опуская вторую часть старой врачебной поговорки — «их жалеют».
Но медики все же признаются: как объявил Минздрав, что теперь в стране не пациенты, а клиенты, так все чаще случаются мелкие (иногда — крупные) неприятности. Ведь клиент, во-первых, «всегда прав» — эту мантру наш народ хорошо заучил. А во-вторых, он в своем доме хозяин и может «вести себя, как хочет». Только как пациента ни назови, а знать болезнь лучше врача он не станет. Знал бы — сам бы вылечился, не вызывал никого.
— А еще мне кажется: люди совсем забыли, что мы — служба для чрезвычайных ситуаций, как пожарные или полиция, — аккуратно подбирает слова Марина Мусина. — Вся эта надуманная ситуация с бахилами, которые некоторые горожане требуют надевать. А нам не положено. Никто входящим в горящий дом пожарным не напоминает о бахилах. Вот и мы — экстренные. Нам тоже не до того. Когда вызов действительно экстренный, родственники пациента о таких мелочах не вспоминают. Зато, если мы вместо «неотложки» приезжаем «на температуру», вот тут могут начать настаивать, даже скандалить.
За семь лет на скорой Марина Мусина повидала всякого, даже промывала человеку желудок под бой курантов. Но и в этом можно найти что-то хорошее: выйти потом из подъезда и смотреть на салюты, ощущая контраст. А вот потребительское отношение пациентов к врачам и медицине до сих пор задевает Марину за живое.
Неразлучники
После полуночи в квартире очередного «сердечника» (они так и шли один за другим) нас встретила вежливая пожилая женщина, объяснившая, что муж занемог. Несколько минут в присутствии этой семейной четы, и я отчетливо поняла, что благодарными пациенты тоже бывают. Жена переживала и с такой надеждой смотрела на врача и фельдшера!
— Как с полудня начало, так и продолжается: то давит, то отпускает, но часа два назад боль стала нестерпимой, — пожаловался мужчина, лежа на диване. Речь давалась ему тяжело, он задыхался. Лицо побагровело.
Мгновенно определив, что ситуация серьезная, Марина и Фарида взялись за работу: в тесной комнатке, которую люди старшего поколения чаще всего именуют «залой», было не развернуться, но медики двигались словно хорошо подогнанные детали единого механизма и не совершили ни одного лишнего движения, не обменявшись при этом и парой фраз — чтобы понимать друг друга, слова им почти не нужны.
Но вот уколы и лекарства начинают давать результат: краснота уходит с лица 78-летнего пациента, он начинает дышать ровнее. Напряжение, в котором находилось его тело, постепенно спадает — боль отпускает. Кардиограмма снята, и, учитывая прошлый инфаркт, медики настоятельно советуют ехать в больницу.
Супруга с трепетной заботой собирает захворавшего мужа. И споро одевается сама. О том, чтобы оставить его одного, она не хочет и слышать. В машине старики, почувствовав, что непосредственная опасность миновала, немного успокаиваются. Начинают болтать с Мариной и Фаридой. Рассказывают, что хотят отпраздновать 55- летний юбилей совместной жизни, но не уверены, стоит ли тратиться. Фарида с жаром уверяет, что стоит: ее собственные родители не пожалели ни об одной вложенной в праздник копейке, ведь такая память осталась! В первой областной больнице женщины из скорой и пациент с женой расстаются почти друзьями.
— Таких людей, кто по-доброму относится к нам, разговаривает вежливо, больше, чем грубых и вечно недовольных, — удовлетворенно замечает Фарида. Несмотря на все тяжести экстренной медицины, на ежедневно видимые кровь, грязь и смерть, она остается человеком на удивление оптимистичным. И стремится во всем найти хорошее. Вероятно, это ее персональный способ переносить трудности. И, кажется, он работает, помогая с улыбкой принимать и ноющую от долгого сидения в неудобной позе спину, и отекающие ноги, и неблагодарных пациентов — все. Ради встречи с тем, кто скажет спасибо.
***
фото: Марина Мусина;Фарида Мухамадиева;Врач и фельдшер за работой.