Два съезда
Окончание. Начало в N 28 В феврале в Москве с разницей в 30 лет состоялись судьбоносные для нашей страны съезды КПСС — XX (1956) и XXVII (1986).
Содержание антисталинского выступления Хрущева на XX съезде КПСС в 1956 году, оформленного в виде секретного письма ЦК, долгое время считалось государственной тайной, доступной лишь самым надежным коммунистам.
С одним из таких «надежных» партийцев приключилась курьезная история, признанная тогда чрезвычайным происшествием:
«… Во второй половине августа 1956 года инструктор Ханты- Мансийского ГК КПСС Гуляев Леонид Михайлович, находясь в служебной командировке в Самаровском районе (ныне Ханты-Мансийский район — А.П.) утратил секретное письмо ЦК КПСС».
Уполномоченный КГБ в Ханты-Мансийске 40-летний капитан Залесский Сергей Модестович, ранее служивший на Сахалине в отделе военной контрразведки 10-й воздушной армии, выяснил, что письмо ЦК «Гуляев хранил в папке с другими бумагами, которая оставалась в дорожном саквояже с не запирающимися замками».
По чекистскому заключению партийный функционер обращался с секретными документами беспечно: «оставлял саквояж в поселках Белогорский и Кирпичный Завод без присмотра, поэтому не помнит, где и когда утратил секретное письмо ЦК КПСС».
Вместе с тем капитан Залесский установил: «Из саквояжа Гуляева исчез флакон с тройным одеколоном. Кроме того, в предполагаемый день хищения одеколона, 28.08.1956 г. из кабинета начальника Усть-Иртышского сплавного рейда (находится в пос. Кирпичный завод) были похищены наряды на сумму 46 тысяч рублей. Эти наряды спустя несколько дней обнаружены в конюшне в изорванном виде».
Под подозрение Залесского попали Люшков и Попов, которые в тот день «ходили по пос. Кирпичный завод в нетрезвом состоянии и приставали к служащим конторы рейда. Тогда же оба выехали в Свердловскую область».
Брат Люшкова Федор сообщил уполномоченному КГБ, что 26-летний Петр был осужден в 1952 году за хулиганство к трем годам лишения свободы, но после смерти Сталина освобожден по амнистии. Перед отъездом из поселка он заходил к брату и «угощал его вместо вина тройным одеколоном».
Залесский обошел местные магазины: «… продавщицы Митрофанова, Игнатова и Звягина показали, что у них в то время не было в продаже одеколона».
Люшкова и Попова разыскали в Карпухинском леспромхозе Верхотурского района Свердловской области. На допросах Люшков сознался: «… в кабинете представителя промартели «Прогресс» Антипина взял одеколон и книжечку в ярко-красных корочках. На улице рассмотрел, что за книжечка, испугался, разорвал ее, клочья бросил, а куда не помню, потому что был пьян».
Но работавшая в этой промартели мать непутевого Люшкова рассказала Залесскому, что «встретила пьяного сына у конторы и решила отвести его на квартиру к брату. Видела, как Люшков вынул из кармана какую-то красную книжечку, разорвал ее в клочья и забросил в сарай. Она подобрала эти клочки и спрятала их в проломе стены сарая. В указанном месте, — доложил начальству уполномоченный КГБ, — мною было обнаружено в разорванном виде секретное письмо ЦК КПСС, которое еще сохраняло запах одеколона».
Что касается нарядов на сумму 46 тысяч рублей, то Люшков «уничтожил эти документы из злости за несправедливое, по его мнению, начисление зарплаты своей матери».
Злоумышленника привлекли к судебной ответственности за хулиганство. Несложно представить его судьбу, случись подобное происшествие при жизни Сталина.
Решения XX съезда КПСС исключали возможность массовых репрессий по образцу 1937-1938 годов. После хрущевского доклада «о культе личности» из жизни советских людей постепенно начнет уходить страх. Власть продолжит наказывать за прямое неповиновение, но угроза свободе и жизни перестанет быть обыденностью.
Доклад Хрущева уничтожил однозначность оценок роли партии в истории страны. Хотел или не хотел этого Первый секретарь ЦК КПСС, он спровоцировал обсуждение вопросов о цене преобразований и что из трагедий прошлого было порождено лично Сталиным, а что предопределено самой партией и идеей строительства «светлого будущего». Разрушение одномерности в восприятии прошлого, отход от канонов «Краткого курса истории ВКП(б)» продолжилось через 30 лет после XXVII съезда КПСС.
Символично, что один съезд открылся 25 февраля 1986 года в день закрытия другого съезда в 1956 году. Атмосферу преемственности «очищения социализма» чувствовали многие делегаты. Одни с ожиданием перемен, другие с неясной тревогой за свое положение. Про последние годы новый партийный руководитель М.С. Горбачев сказал на съезде: «В жизни общества начали проступать застойные явления». Определение «застой» получила 20-летняя эпоха Л.И. Брежнева, Ю.В. Андропова и К.У. Черненко, наступившая после хрущевской «оттепели».
Тюменская делегация на XXVII съезде КПСС была одной из самых многочисленных — 39 депутатов: «член ЦК 1-й секретарь обкома партии Г.П. Богомяков, передовые рабочие колхозники, представители интеллигенции, партийные, советские, хозяйственные руководители». Бригадир лесозаготовителей из Комсомольского леспромхоза, лауреат Государственной премии СССР, дважды Герой Социалистического Труда П.В. Попов, бригадир монтеров пути объединения «Тюменьстройпуть», Герой Социалистического Труда В.В. Молозин, бригадир электроаппаратурного цеха локомотивного депо станции Тюмень Герой Социалистического Труда В.П. Тарасов … От Тюмени на съезд избраны секретарь ЦК КПСС В.И. Долгих, зампред Совета Министров СССР Б.E. Щербина, министр строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности В.Г. Чирсков, 1-й зампред Госагропрома РСФСР В.В. Никитин.
В перестройке горбачевское поколение — дети XX съезда КПСС — видели последний шанс для социализма — возвращение к ленинскому наследию, свободному, по их мнению, от сталинских извращений. Ускорение наверстает упущенное в экономике, а главное — советская форма свободы слова — обеспечит демократизацию общественной жизни. «… Нельзя уклоняться от решения назревших проблем, — призвал партию на съезде Горбачев. — Подобная позиция слишком дорого обходится стране, государству, партии. И давайте скажем об этом в полный голос!»
В ответ предсовмина СССР Н.И. Рыжков от имени участников съезда тепло поздравил Генерального секретаря ЦК КПСС с 55-летием со дня рождения.
После съезда Горбачев много колесил по стране — Тюмень и нефтегазовый север нашего региона он посетил годом раньше. Везде было одно и то же: простой народ перестройку поддержал. Тогда, по словам Генсека партии, процесс пошел».
Однако весна и лето 1986 года выдались беспокойными, тревожными. Цена на нефть рухнула с 30 с лишним долларов до менее чем 10 долларов за баррель, взорвался Чернобыльский реактор, немецкий самолет кружил над Кремлем, в нескольких милях от берега в Новороссийской бухте в борт теплохода «Нахимов» врезался грузовой корабль, за несколько минут утопивший пассажирское судно.
В действиях Горбачева стала проявляться суетливость. Кампания по «ускорению социально-экономического развития страны» начала затухать.
С попытками партийной марксистско-ленинской науки найти некий положительный идеал в прошлом получалось плохо. Таким идеалом должен был быть Ленин и его сподвижники, репрессированные Сталиным. Но в то же время выяснилась их неприглядная роль в организации «красного террора», в «расказачивании» Дона, в высылке в 1922 году из страны оппозиционно настроенной интеллигенции.
Разрешенная свыше гласность стремительно преодолела разрешенный барьер, подводя читателей большого числа художественных произведений, по-своему рассказывающих об истории страны, к крамольной мысли — а нужен ли социализм вообще? На такой результат творцы гласности не рассчитывали. Председатель КГБ СССР В.М. Чебриков жаловался на одном из совещаний у генерального секретаря весной 1987 года, что в обществе «поднимаются проблемы раскулачивания, коллективизации, преследования за инакомыслие. Все это подается как негатив, как преступление против народа. Даже победа в войне преподносится искаженно.»
Мощный напор прессы, огромное внимание народа к событиям недавнего прошлого подтолкнули политбюро ЦК КПСС на создание комиссии по реабилитации жертв политических репрессий — третьей по счету.
Из составленной журналистом Р.С. Гольдбергом при содействии УКГБ по Тюменской области «Книги расстрелянных» (изданной в 1999 году при поддержке администраций трех субъектов федерации) тюменцы узнали имена 7 с лишним тысяч человек, безвинно расстрелянных в Тюмени, Тобольске, Ишиме, Ханты-Мансийске и Салехарде и места их тайных захоронений.
В одном из таких мест на окраине бывшего Затюменского кладбища, примыкавшего к улице Полевой, из кирпичей и подвальных решеток снесенного здания бывшего Тюменского отдела НКВД на углу улиц Республики и Семакова выложили «Стену памяти» с надписями на русском, латинском и тюркском: «Никогда больше!»
Деятельность созданной после XXVII съезда КПСС комиссии по реабилитации жертв коммунистического террора имела политическое и нравственное значение. Политически это обозначало разрыв с худшими традициями, с репрессивным режимом прошлого. Нравственный смысл состоял в восстановлении справедливости, прав оклеветанных невинно осужденных людей и прямо свидетельствовало о преемственности идей XX съезда.
***
фото: У мемориала памяти жертв политических репрессий в Тюмени.