Люби театр в себе
«Напиши про идеальный театр», — сказал редактор.
Я ответила: уж лучше напишу про идеального редактора.
Идеальный редактор, во-первых, не дает обозревателю заданий. А во-вторых…
Да, но почему возникла эта идея с идеальным театром? Потому что я часто, если не всегда, критикую реальный, существующий ныне и здесь, театр. Все в нем не так, судя по рецензиям. И режиссеры, и актеры, и декорации, и буфеты с туалетами.
Раз критикую, значит, сравниваю с эталоном, где-то он у меня есть, этот эталон; постоянно сличаю с ним увиденное и фиксирую в увиденном дефекты.
Начну с туалетов. Если на сцене «ужасужасужас», то, по крайней мере, туалет должен удовлетворить публику. Основные требования: доступность и комфорт.
Режиссер Алексей Ларичев рассказывал мне о директоре театра, который каждое утро начинал с обхода туалетов, проверял чистоту и, так сказать, рабочее состояние. Не представляю, чтобы у нас завели такой порядок, но, в общем, и не важно, кто каждое утро проходит дозором, директор или не директор, важен результат.
К доступности и комфорту стоит прибавить легкость нахождения. Большинство зрителей не стесняются спросить, где туалет, и даже переспросить, когда объяснение «прямо и направо» кажется им недостаточно точным, но некоторым высокодуховным людям неловко признаться, что им тоже туда надо, и администрации театра следует учесть этот тонкий момент.
Теперь о буфете. В обычном театре буфет после спектакля закрыт. Для зрителя это недвусмысленное предупреждение: тебе здесь больше делать нечего. Праздник закончился. Уходи.
А ты еще не готов уйти, хочется продлить очарованье.
Об этом мы однажды говорили с радиоведущим Александром Пушкиным (Некрасовым). Было бы славно, мечтал Пушкин, посидеть с друзьями в театральном буфете, неспешно, за бокалом вина, обменяться впечатлениями…
О зрителях. Идеальная публика знает и соблюдает правила поведения в театре.
О кассе. Помимо театральных касс хорошо бы иметь агентство, работающее круглосуточно, где можно получить информацию обо всех спектаклях, концертах и иных культурных мероприятиях, купить билет, заказать билет с доставкой, забронировать билет по телефону или через Интернет.
О сайтах. Идеальный театр содержит свой сайт в идеальном состоянии.
И наконец, о главном. Театр может существовать без всего вышеперечисленного. А также без декораций, костюмов, париков, грима. И даже без вешалки.
Читаю в дневнике актрисы Веры Цвиткис описание сна: идет подготовка к спектаклю в каком-то ДК, и туда пришли Верины родители. Не успела она познакомить маму и папу с коллегами, как замдиректора говорит папе: «Мужчина, вы бы кепку сняли — вы в театре находитесь». Папа, сняв кепку и оглянувшись, уточнил: «И всетаки, это не театр, это — ДК». На что дочь-актриса сказала: «Нет, пап, где я, там и театр».
«Почему я так сказала? — думала Вера, проснувшись. — А как же «люби театр в себе, а не себя в театре»? А следом поняла, что все правильно. Если это есть внутри — неважно, ДК, чистое поле, сарай — ты принесешь туда то, что у тебя внутри».
В идеале каждый спектакль для актера — откровение. «Зачем заниматься театром, если ты ничем не отличаешься от обычных людей. Должно быть что-то еще, — размышляет режиссер Тимур Насиров. — Это почти то же, что и монах. С другим знаком. И актер, и монах — это образ мыслей, а не работа. Либо ты монах (актер), либо — нет. И монахом, и актером становятся, потому что иначе нельзя. Театр — храм именно в этом смысле. Ну и потом уже «пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…» Я стал режиссером, потому что понял, что по-другому — не могу».
Сознавая пафос сказанного (а как без пафоса, если говорим об идеальном), Тимур прибавил: «Хотят актеры или нет, во время хорошего спектакля всегда происходит исповедь. Даже во время самого развеселого. Потому что играть-то нужно через себя. Иначе — спектакль очень «ненатуральный», неестественный. Чем больше есть внутри у актера, тем больше он может «выплеснуть».
Как видите, актеры и режиссеры понимают все не хуже критиков, а то и лучше. Другое дело, что получается у них…
Самое время вспомнить сказку Андерсена о директоре кукольного театра. Герой сказки, директор, чья труппа умещалась в большом сундуке, мечтал возглавить настоящий театр, и однажды мечта будто бы исполнилась; во всяком случае, он живо вообразил, как его марионетки превратились в настоящих артистов. Первая танцовщица заявила, что она главное лицо в труппе и требовала соответствующего обращения. Кукла, игравшая королеву, желала, чтобы с нею и вне сцены обходились как с королевой. Статист мнил себя артистической величиною. Трагик требовал, чтобы его роль состояла сплошь из сильных мест, вызывающих аплодисменты. Примадонна хотела играть при определенном освещении, которое выгодно для ее внешности. «Словом, все жужжали, точно мухи в бутылке, а в середине ее сидел я сам — я был директором!».
Как только наваждение пропало, и герой обнаружил, что его артисты опять стали марионетками, он почувствовал себя счастливейшим человеком на свете.
Он понял, что такое идеальный театр.
Но это ведь сказка!