Цветы на тюремных решетках
Загорелый мальчишка-строитель Руслан подтянулся на руках и закрепил букет цветов в квадратиках старых, почерневших от времени, решеток Тобольского тюремного замка.
Это цветы от делегации Тюменской общественной организации жертв политических репрессий, которая побывала в Тобольске 16 июля, чтобы почтить память отцов и дедов, расстрелянных здесь во времена «большого террора».
Обычно свечи и букеты оставляли прямо на земле, у входа в первый корпус тюрьмы: несколько лет назад историки рассказывали тюменцам, что именно здесь происходили массовые расстрелы. Но нынче маленький дворик заставлен техникой, вагончиками, строительными материалами — полным ходом идет реконструкция.
На время памятной панихиды рычание техники смолкло. Отец Михаил из церкви Семи отроков Эфесских прочитал молитву. Несколько минут женщины стояли молча, лицом к дверному проему старой тюрьмы, зияющему темнотой.
Ради этих коротких минут они ехали сюда рано утром, стараясь успеть до поднимающейся жары.
Людмила Жужгова — помянуть деда по материнской линии, Николая Матвеевича Дмитриева, 1873 года рождения.
— Деда арестовали 11 сентября 1937 года, — рассказывает Людмила Леонидовна, — Народ в Тобольске его знал. Рассказывали, что в тюрьме он заболел, его отправили вниз по реке, так он и умер где-то от болезни. Но в документах, которые мы получили в 90-е годы, написано, что он был расстрелян 14 октября 1947 года здесь, в Тобольске.
Сама Людмила Леонидовна деда не помнит — была совсем маленькой. А мама долго ничего не рассказывала, даже фотографию, на которой Николай Дмитриев в чине священника сидит со всеми своими детьми, прятала в ящик.
— Первый дом у деда был в Тобольске под горой. Я хотела найти его, но, говорят, на этом месте уже построили особняк, — говорит Людмила Леонидовна.
У всех, кто приехал в Тобольск, к тюремному замку, — своя история — похожая на другие своей жестокостью и в то же время особенная.
У Клавдии Антуфьевой 11 ноября 1937 года в Тобольске расстрелян отец, Илларион Егорович Трифонов, 1893 года рождения.
Семья Трифоновых жила в деревне Гилево Ярковского района. Илларион Егорович был колхозником. 21 октября 1937-го его арестовали.
— Мне было шесть лет, седьмой. Пришли ночью, не дали нам даже проститься, — вспоминает Клавдия Илларионовна. — В приговоре отца обвиняли в том, что он организовывал вооруженное восстание. Какое восстание! Он неграмотный был. Даже когда ему премию приносили, расписывался крестиком.
Также, ночью, забрали отца — Павла Тихоновича, 1898 года рождения, — у Валентины Уткиной. Жили Уткины в деревне Караульный Яр Ярковского района.
— Сказали: хозяин, быстро собирайся. Мы заплакали. Отец пошел в другую комнату взять табак. Ему сразу — куда? Видимо, боялись, что с другой стороны есть дверь, в которую он может выйти. А утром я пошла к сельсовету, понесла отцу булку хлеба. В дверях милиционер стоит, не пускает. Арестованных повезли в машине через всю деревню. Кто-то взял мою булку и закинул ее в кузов. Милиция открыла огонь: палили, пока не выехали за деревню. Я домой прибежала, а мама, испуганная, говорит:
— Я думала, это они в тебя стреляли…
Павел Тихонович был арестован 28 сентября 1937 года, а 30 октября его расстреляли.
… С 1997 года организация жертв политических репрессий приезжает в Тобольск каждый год. Людмила Жужгова третий раз у тюремного замка.
— Зачем вы приезжаете, Людмила Леонидовна?
— Мы должны их помнить.