Фронтовой санитарный отряд
«Товарищи далеких дней моих, Ровесники, прожившие так мало, Наверно, потому остался я в живых, Чтоб память о войне не умирала!» Сергей Смирнов На фронтНа фронт На фронт 1943 год… Осенняя пора… Северо-Западный фронт, Смоленское направление.
Я, лейтенант медицинской службы, с отличием окончивший в 1942 году Ханты-Мансийскую фельдшерско-акушерскую школу… Мне 18.
Выгрузка нашего эшелона в лесу под Смоленском прошла молниеносно, потому что господствовавшие тогда в воздухе немцы жестоко бомбили все приближавшиеся к передовой составы. Была реальная опасность стать добычей коварного врага. Кровожадные стервятники с азартом гонялись даже за одиноко идущим путником, пикировали и поливали жертву пулеметным огнем. Безнаказанно летали днем разведчики, «фокке-вульфы», а ночью по их адресам бомбардировщики сбрасывали тысячи бомб, разрушая все на своем пути.
Наш русский лес надежно укрыл солдат и технику прибывших для формирования подразделений, которые должны были вскоре начать активные боевые действия.
После ночного броска и трех трудных переходов по лесным дорогам наш полк оказался в составе 281-й стрелковой дивизии, которой суждено было участвовать в снятии ленинградской блокады, а перед этим за освобождение города-станции Любани – получить звание Любанской. Дивизию составили два полка, мой 240-й Сибирский, прибывший из Бийска, стал третьим. 281-я вышла из боев недавно, была изрядно обескровлена и нуждалась в передышке. Настали дни комплектования ее новыми людьми.
Здесь началась моя фронтовая жизнь.
Санитарный отряд готовится к боям
Полевой санитарный отряд, командиром которого назначили меня, был придан 3 батальону 240-го полка и состоял из пяти санитаров (со мной шесть). Здесь мы получали довольствие, здесь была наша база перевязочного материала и медикаментов.
Я познакомился со своим личным составом и очень удивился: отряд оказался интернациональным. Я – русский из Ханты-Мансийска. Володя Гофман – еврей из Ленинграда, очень интеллигентный парень. Петя Кузьмин – русский из Томска. Аркадий Петраков – белорус из Могилевской области. Фарид Галеев и Хаял Шаффигулин – татары из Казани. Никакой медицинской подготовки ни у одного из них не было, и политрук полка дал мне строгое задание – научить ребят умению останавливать кровь, накладывать жгут, шину, давящую повязку, пользоваться подручными средствами.
И мы начали с десмургии, науки о повязках. Ведь образцы повязок полевая практика дала десятки, если не сотни. Грамотно наложенный бинт даже при ранении крупных артерий спасает от потери крови и инфекции.
Особенно коварны были легкие, на первый взгляд, ранения головы и груди. Они на передовой самые частые. Тяжелейшее состояние наступает через 6-8 часов, если солдат, получивший первую помощь, не отправлен в медсанбат… И мы усердно занимались десмургией по учебнику хирургии, который я возил с собой.
Подготовка к предстоящим боям велась очень строго – днем и ночью. Мы знали, что нас ждет блокадный Ленинград, были в резерве и стояли где-то неподалеку от пушкинской Черной речки.
Блокада снята!
Наступил январь 1944 года – тревожное время для блокировавших великий город оккупантов. Они с дрожью в душе чувствовали нарастающую мощь наших фронтов.
18-я армия фашистов, которой Гитлер еще в начале войны дал приказ: «Стереть Ленинград с лица земли», требование фюрера не выполнила… Наступление наших войск 14 января 1944 года – грандиозное по своим масштабам – началось в северозападном направлении. Это была знаменитая Ленинградско-Новгородская операция, завершившаяся снятием блокады. Немцы с большими потерями были стремительно выбиты из насиженных укреплений. Бросив большое количество боевой техники, они отступили сразу на 50 и более километров. А закрепиться на новых рубежах мы им так и не позволили.
После Ленинграда на нашем пути была Прибалтика, за ней Второй Белорусский фронт – Восточная Пруссия и Польша.
Все мои санитары за время наступления как-то повзрослели, адаптировались к полевым условиям, жили мечтой о конце войны с нашей Победой.
Фронтовая жизнь
Когда я вспоминаю свой санитарный отряд, ясно вижу цель, которая нас объединила и сблизила. В одном строю шли к победе и еврей Гофман, и белорус Петраков, и два татарина – Фарид и Хаял, и мы с Кузьминым.
Время несло радостные вести с других фронтов.
Нам в период наступательных действий приходилось быть на передовой – оказывать неотложную помощь. К счастью, из санитаров, которые бесстрашно курсировали по траншеям, получили осколочные ранения только Фарид и Аркадий Петраков.
Были у нас и минуты отдыха, когда мы расслаблялись, читали полученные с родины письма, делились мечтами, спорили. Самым эрудированным среди нас показал себя ленинградец Володя Гофман, имевший музыкальное образование. Он с любовью рассказывал о своем городе, его культуре. Его хобби – оперное искусство. Я, человек из глубинки, никогда не видевший наших столиц, не бывавший в опере, завороженно слушал его рассказы о городе на Неве, подпевал ему, когда он исполнял арии из опер «Кармен» Бизе и «Евгений Онегин» Чайковского. Это он научил нас всех с чувством распевать песенку Герцога из оперы Джузеппе Верди «Риголетто»:
«Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как ветер мая!»
А еще мы любили русскую поэзию и устраивали часы выразительного чтения. Читали лермонтовские «Бородино» и «На смерть поэта», Николая Некрасова – «Железная дорога», Владимира Маяковского – «Стихи о советском паспорте». Вначале декламировал только Володя Гофман, потом осмелели и все остальные.
Санитары знали наизусть стихотворение Константина Симонова «Жди меня». Его неоднократно выносили на «конкурс»: кто лучше прочитает. Даже учредили приз.
«Жди меня, и я вернусь
Всем смертям назло…
Как я выжил,
Будем знать только мы с тобой…
Просто ты умела ждать, как никто другой».
У каждого из нас лежали эти удивительные поэтические строки в кармане – и грели надеждой.
Арбитром «конкурсов» всегда был незабываемый Володька.
Роковой бой
Польша. Позади Варшава. Наступление на немецкие армии идет днем и ночью. Наша 21-я пехотная дивизия неотрывно следует за танковым корпусом. В освобожденных городах небывалое оживление, по дорогам с сумками, тележками, узлами толпами возвращаются домой в свои страны тысячи пленников фашистской Германии. Все радостны, возбуждены, благодарны Советской Армии за освобождение от рабства.
На перекрестках дорог – крупные, эмоционально подогревающие, зовущие вперед указатели и лозунги: «До Берлина осталось…», «Добьем фашистов в собственной берлоге!».
Решительное продвижение наших частей по разоренной польской земле к логову врага было остановлено под городом Пултусском. Началась подготовка к штурму эшелонированной обороны противника с привлечением авиации и «катюш». Бой был жестоким. Я на пункте первой помощи перевязывал «тяжелых», сортировал их по срочности хирургического вмешательства и отправлял в ближайший эвакогоспиталь. Володя Гофман и Петя Кузьмин, Фарид Галеев и Хаял Шаффигулин сновали по траншеям, выносили раненых. Роковой вражеский налет начался внезапно. Несколько крупных батарей ударили беглым огнем по передовой, где работали санитары. И вдруг – зловещая тишина. Мы почувствовали, что враги отступают. Для нашего санотряда эта схватка под Пултусском стала трагической. Погибли четыре наших товарища: Володя, Петя, Фарид и Хаял.
С того печального боя прошло много лет, но в памяти моей он остался навсегда. Дивизия продолжила прорыв к Берлину. Со мной на передовой были теперь другие санитары. С ними встретил я великую нашу Победу.
Память
Летом 2004 года в татарской деревне Казанке (в 60 километрах от Тюмени) я был свидетелем волнующего события. Праздничная деревня гудела от многочисленных гостей, приехавших в родные края, чтобы быть участниками волнующего события. Братья Низамовы, Зыятдин и Фатых, открывали выстраданный ими великолепный памятник землякам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Монумент воздвигался на площади около мечети. Слово для выступления было представлено и мне, фронтовику.
Я, подавляя слезы, вспомнил о воинах-татарах, которые были в моем санитарном отряде, но не дошли до Победы.
Ребята похоронены в братской могиле на польской земле. Мне было больно и приятно вспомнить их имена – Фарид Галеев и Хаял Шаффигулин из Казани.
Свое выступление я закончил поэтическими строками в память о моих боевых товарищах:
«На поле боя павшие друзья,
Вас было много,
Страстно жизнь любивших.
Я повторяю: «Жить остался я,
Чтоб рассказать о вас,
Так мало живших».
Василий ЗЫРЯНОВ, лейтенант медслужбы.
***
фото: Василий Зырянов в далекие 40-е.