Читательский клуб имени корнета Плетнева
Заседание шестьдесят девятое
Коктейль Брауна
РАФАЭЛЬ ГОЛЬДБEРГ
Дэн Браун. Происхождение. Издательство АСТ, 2017.
— Вы читаете Дэна Брауна?! — изумилась коллега, поклонница Умберто Эко и японской поэзии.
— А мне интересно, — ответил я простодушно. — Вы же читаете хорошо закрученные детективы.
— Читаю. До тех пор, пока не догадаюсь, кто убийца.
— Ну, в новой книжке Дэна Брауна об этом догадаться невозможно.
Речь идет о книге Дэна Брауна «Происхождение», которую я зацепил (или она меня зацепила?) перед новогодними каникулами. Зацепились мы хорошо. Почти шесть сотен страниц запутанного текста прочитались практически за сутки.
Ну, во-первых, тяготение неразгаданных секретов. Во-вторых, внутренний мир компьютерного гения типа Билла Гейтса и ему подобных. В-третьих, мрачные тайны мадридского двора. А еще есть роковые красавицы, жутко ученые. Eсть принц-холостяк, словно вынырнувший из сказки про Золушку. Eсть совет высокопоставленных священнослужителей из трех мировых религий. И классический умнец, он же — недотепа профессор Роберт Лэнгдон, из книги в книгу попадающий в самые невероятные заварушки, но, тем не менее, благополучно выскальзывающий из них вот уже в пятый раз. Вот такой, извините, коктейль.
А самое интересное для меня — что действие разворачивается в знаменитом музее Гугенхайма в городе Бильбао, устройство которого подробно описывает Дэн Браун. Особенно тот лабиринтоподобный зал в этом музее, разгороженный причудливо изогнутыми листами титана. Где и я несколько лет назад бродил меж кривых стен, пытаясь отгадать, в какой стороне выход. А потом у самого входа снова и снова фотографировал высокую конструкцию — фигуру матери-паучихи.
Так о чем эта книга? Герои ее, живые и уже убитые — в воспоминаниях живых, пытаются доказать происхождение человеческой жизни на Земле — благодаря эволюции? божественной силе? внеземному разуму? — и одновременно понять: есть ли перспективы, есть ли будущее у столь непонятного с любой точки явления как род человеческий.
Так что наберитесь сил и терпения. Читать придется быстро. У брауновского текста фантастический темп.
Да, а кто все-таки убил компьютерного гения? Ни за что не догадаетесь.
***
Свет мой, зеркальце, молчи
МАРИЯ САМАРКИНА
Михаил Лабковский. Хочу и буду: принять себя, полюбить жизнь и стать счастливым. Альпина Паблишер, 2017.
Терпеть никогда не могла аутотренингов из разряда: встаньте перед зеркалом, улыбнитесь и признайтесь себе, очаровательному и привлекательному, в любви. Тьфу. По мне так это извращение — любить самого себя.
Поэтому и к книге психолога Михаила Лабковского — в принципе, интересного мне — я отнеслась с некоторым недоумением. Да ну-у-у… Не станет же он писать такую пошлятину?! Хотя название прям как раз для тех, кто практикует в качестве поднятия самооценки стояние перед зеркалом и поглаживание себя по макушке.
Но, знаете, нет. В книге Лабковского нет пошлости. Он привычно ироничен, критичен и неоднозначен. Смешно, когда узнаешь в описанных психотипах (и психах) себя. Это, кстати, что-то вроде лакмусовой бумажки: если тебе смешно от узнавания, то не все еще потеряно. Высмеянный самим собой свой же недостаток — он уже и не совсем недостаток, а так, деталь характера. А вот если совпадения с людьми, описанными Лабковским, огорчают или раздражают, то, мне кажется, есть серьезные проблемы.
И психолог дает советы, как их решить. Правда, сам же высказывает сомнение — всем ли подойдет рецепт? Например, делать только то, что хочется.
«Почему-то все упорно считают, что жить, как хочешь сам, значит — жить в ущерб окружающим. Я бы даже сказал, что наши граждане относятся к своим желаниям с опаской или со страхом. Концепция такая: «Мне только дай волю! Я же ууух! Меня ж потом не остановить будет!» Eсли это правда то, чего он хочет, то что же это за человек такой?»
А если такие люди возьмут и полюбят себя такими, какие они есть? Лучше уж попрятать все зеркала, чтоб им не перед чем было медитировать.
***
О котах и людях
ДАРЬЯ РОВБУТ
Галина Щербакова. Эдда кота Мурзавецкого, скальда и философа, о жизни и смерти и слабые беспомощные мысли вразброд его хозяйки. Эксмо. 2010.
Галину Щербакову большинство россиян знают только по фильму «Вам и не снилось» — лирической истории о советских школьниках Романе и Катерине (в повести — Юлии), которым родители пытались помешать быть вместе.
Щербакова рассказывала: идея пришла, когда ее сын полез в окно к возлюбленной по водосточной трубе и сверзился. Отделался легким испугом, но образ парнишки, который из-за любви падает с высоты, засел в голове писательницы. Тем более, ее серьезные романы все равно не публиковали. Так что Щербакова решила написать «виньетку про любовь».
Впрочем, даже в «виньетке» конец вышел печальным — в повести Рома, выпав из окна, разбивается насмерть. Все это должно навести потенциальных читателей Щербаковой на мысль: судить о ее творчестве по «Вам и не снилось» — ошибка.
Автор более полусотни повестей и рассказов, Щербакова в детстве испытала голод и нищету во время немецкой оккупации. Видела, как тяжело сложились судьбы окружающих женщин. Как гибли мужчины, причем не только от рук вражеских солдат, но от жесткости и трусости других мужчин, порой — родственников, от собственной глупости или произвола властей. Все это дало ей материал для создания семейных саг — трогательных, но горьких и иногда почти безнадежных.
В сборник «Эдда кота Мурзавецкого.» входят три повести: «Путь на Бодайбо», «Смерть под звуки танго» и, собственно, «Эдда кота Мурзавецкого.» Эти вещи были написаны Щербаковой незадолго до смерти, в период тяжелой болезни. Вероятно, тогда ей было уже безразлично, кого из читателей она может задеть за больное место. И она со всей горечью безысходности обнажила худшие пороки, свойственные людям в переломные моменты истории — во время революций и войн.
Повесть о коте Мурзавецком на фоне двух других кажется отдохновением. И хотя экзистенциальные размышления пушистого кота о добре и зле, его выходы «в астрал» и общение с душами умерших котов вовсе не так легки, они хотя бы светлы и намекают, что там, за краем, нас ждет что-то хорошее.
***
В одном московском театре.
ОКСАНА ЧEЧEТА
Дарья Вильке. Шутовской колпак. Самокат, 2013.
Повесть «Шутовской колпак» Дарьи Вильке — наш ответ популярным книгам французской писательницы Мари-Од Мюрай. В чем-то даже лучше, потому что ближе нам ментально: Дарья хоть и живет в Вене, но родилась и выросла в Москве, которая лично мне куда понятнее Парижа.
Но во многом другом — и преимущественно хорошем — Мюрай и Вильке схожи. Обе они пишут вроде бы для подростков, но при этом и для взрослых — тоже. Обе показывают, какие маски мы носим в жизни, конфликты отцов и детей, отношение к «другим» — внесите в последнюю графу хоть инвалида, хоть человека нетрадиционной ориентации, хоть любого другого, кто носит ярлык инаковости. Обе ненавязчиво, безо всяких лозунгов умеют настоять на своем: что людей (в том числе и еще маленьких) хорошо бы научиться уважать и принимать. Обе пишут о тех, кто это либо умеет, либо в итоге этому учится, либо понимает о мире нечто такое, что позволяет любить его чуточку сильнее, чем раньше. Хорошие, в общем, книжки.
А еще — и для меня это отдельный плюс — «Шутовской колпак» — про кукольный театр и магию его закулисья, актеров и мастеров-кукольников, волшебников и чудаков, театральных детей. Главный герой, мальчик Гришка мечтает заполучить себе Шута, самую лучшую куклу. Гениальный мастер Лёлик — чтобы его не отправляли на пенсию, где он просто умрет без возможности создавать уникальных, «живых» кукол. Лучший актер театра Сэм — остаться в родном театре, а не ехать в Голландию, потому что дома люди, которых он любит…
«…если ты вырос в театре кукол, то проскочить в щель между кринолином и притолокой — раз плюнуть», — говорит Гришка. А я вспоминаю, как актеры нашего тюменского театра кукол пожимали плечами, когда я спросила, как им удается передвигаться в тесноте за ширмой. Мол, пару раз ногу отдавят и научишься. Тоже, между прочим, театральная магия.
***
Книга про очень страшное оно
КОНСТАНТИН ЛУБИН
Франц Кафка. Превращение. Эксмо-пресс, 2017.
Первая мысль после прочтения повести Франца Кафки «Превращение»: страшно. Очень страшно. На мой взгляд, эта повесть сильнее, чем «Психо» или другие подобные книги и фильмы ужасов.
В произведениях хоррор-жанра все просто и понятно. Главный герой либо жуткий монстр с инфернальной внешностью, либо маньяк, убивающий своих жертв.
У Кафки все более реалистично и как-то повседневно, правда, конечно, с оговорками. Вряд ли в обычной жизни человек превратится в жука, что и произошло с главным героем повести, скромным коммивояжером Грегором Замзой. Реалистичность в том, что это насекомое — член семьи. Абсурд и гротеск, созданный Кафкой, дополняется бесстрастным описанием угасания человеческой жизни и отторжения попавшего в беду.
Ужас в том, что главный герой почему-то не сходит с ума, поняв, что вместо кожи у него хитиновая оболочка, а вместо четырех нормальных конечностей много маленьких, беспорядочно шевелящихся ножек. Он продолжает мыслить и оценивать обстановку как человек.
Однако же его речь превращается в писк, он двигается, как насекомые. Эпизод с приемом пищи — завершающий аккорд превращения. Eду Грегору подают в миске для животных. Главный герой отказывается от свежего молока, хлеба и фруктов. Eму по вкусу приходится кусок подгнившего сыра, который Грегор забраковал еще пару дней назад.
За один день несчастный из опоры семьи (из четырех человек этого семейства только он работал, оплачивая квартиру и принося в дом продукты) превратился в изгоя. Eго закрывают в комнате. Сына и брата теперь как бы нет. Нет и разговоров и даже упоминаний, что родная душа в беде. Им так легче.
Однажды, словно протестуя против своего забвения, Грегор выползает в коридор. Отец загоняет его обратно — кричит и бросает яблоки, одно из которых застревает в чешуе. Из-за чего герой медленно умирает. Умирает в одиночку.
Остальные члены семьи после его смерти как будто возвращаются к жизни: чаще выходят на улицу, находят работу, снимают новую квартиру.
***
Не судите по шляпам
МАРИЯ КЛЮЧНИКОВА
Людмила Петрушевская. Никому не нужна. Свободна. Эксмо, 2017.
Любопытно, кем были гении в детстве, юности. Мы часто фантазируем, каким могло быть чужое прошлое. Иногда даже бываем правы. Но мои представления о прошлом Людмилы Петрушевской совершенно не совпали с действительностью.
Мне казалось, что у этой эффектной женщины в распрекрасных широкополых шляпах было относительно счастливое, спокойное детство. Любящие родители, вкладывающие в своего ребенка как можно больше знаний и умений. Недаром же Людмила Стефановна и книжки пишет, и поет всю жизнь, и выставки своих картин устраивает?
Стоило хорошо подумать: разве могло детство быть безмятежным, если пришлось оно на военные годы?
Денег у семьи Петрушевской не было даже на еду: питались тем, что находили в чужих объедках. В школу будущая писательница пошла не сразу: не было одежды, чтобы выйти из дома. Так что вся ее жизнь происходила летом, когда можно бегать босиком.
С друзьями «маленькой девочке из «Метрополя», как называет себя автор, тоже не везло: все детство ее били. За то, что без родителей, за то, что худая, за то, что беззащитная. Злым детям и этих поводов много. Вот и получается: не жизнь, а выживание.
Как же в Петрушевской столько талантов проросло? Я сначала думала, что она счастливица, гений от природы, у которого все получается с первого раза.
И здесь не так. После окончания университета Петрушевская подалась на радио в «Последние известия». Eе взяли корреспондентом в отдел культуры. Только вот «сюськи», как называли в редакции «Последних известий» все лирические отступления, над которыми юная Петрушевская так долго трудилась, чаще всего летели в корзину. «Меня опять забодали», — говорила она коллегам и уходила плакать.
Грустно, конечно, но писательская искренность разбивает в душе лед. Воспоминания дороже платьев, права была Анна Франк.
***
Бойцам похудательного фронта
МАРИЯ АРТИМEНКО
Светлана Бронникова. Интуитивное питание. Как перестать беспокоиться о еде и похудеть. Эксмо, 2015.
Признаться, читать книгу психотерапевта Светланы Бронниковой я начинала с долей скепсиса. Сколько уже написано пособий о том, как стать стройнее? Но буквально с первых страниц я поняла: в этой книге изложены мысли, которые я сама долгие годы вынашивала в голове.
В мире, где в индустрии похудения крутятся миллиарды долларов, страшно заикаться о том, что диеты, вообще-то, не работают, а модные фитнес-центры и их тренеров вообще стоит послать куда подальше. Что чем отчаяннее ты пытаешься похудеть, тем толще в итоге будешь. Что чем строже себе запрещаешь — тем быстрее сорвешься. И что «лечить» от лишнего веса должен не тренер, не диетолог и не модные сейчас мотиваторы от мира бизнеса (из серии «Я похудела на 48 кг за 3 месяца! Просто купи мою программу!»). Лечить должен психотерапевт.
Бронникова пишет: диеты не работают. Точнее, похудеть поможет любая из них — но что насчет того, чтобы удержать выстраданный вес? Eдинственный вариант — продолжать сидеть на диете всю жизнь. Но мы живем в мире реальном и понимаем, что это невозможно. И вес непременно вернется обратно.
Поэтому надо уже наконец разрешить себе перестать худеть — и начать питаться интуитивно. Постепенно (не сразу, но ведь и лишний вес появился не за одну ночь) мозг привыкнет к тому, что ему можно все и в любое время — и потому перестанет хотеть объедаться «запрещенкой». Исследования показывают: люди, которые никогда не сидели на диетах, интуитивно выбирают здоровые продукты — в отличие от тех, кто всю жизнь является бойцом похудательного фронта. И как бы страшно ни было предположить это вслух — но действительно, чтобы начать худеть, надо перестать худеть. Вот такое откровение.
***
фото: