Читательский клуб имени корнета Плетнева
Заседание девяносто второе
Задуман сказочный роман, а вышел сбивчивый рассказ
Декабрь — месяц, которого нет. Ты просто не успеваешь его заметить в круговерти конца года. Вы думаете, почему елочные гирлянды мигают? Они нас программируют на праздник. Это реклама Нового года, и принцип ее тот же: подмигивай, подпрыгивай, мельтеши сильнее, чтоб на тебя обратили внимание. А то как люди узнают, что пора закрывать контракты, сдавать отчеты, покупать наряды, мандарины и подарки?
В общем, покажите нам человека, который в декабре много и вдумчиво читает! Лично мы весь месяц пробегали. Поэтому на заседание читательского клуба, которое традиционно проходит в конце месяца, смогли принести только коротенькие рассказики. Но вы не огорчайтесь, мы выбрали самые лучшие.
***
…И радует язык
РАФАЭЛЬ ГОЛЬДБEРГ
Юрий Казаков. Арктур — гончий пес. ЭНАС-КНИГА, 2017.
Я так давно не брал в руки эту книжку, что за годами содержание ее как будто смешалось с другими книгами других авторов. Что же сохранилось? Слабый след сюжета о слепой охотничьей собаке со звездным именем Арктур. И восторг от того, как это было написано. Да еще твердое убеждение, что автор «Арктура…» и других рассказов в моей табели о писательских рангах — один из четырех самых блистательных мастеров русской словесности, живших и писавших в XX веке. Это — Антон Чехов, Иван Бунин, Михаил Булгаков и Юрий Казаков.
И я не мог отказать себе в удовольствии снова пройти по северному осеннему лесу, «посматривая на желтые, засквозившие уже березы, на поседевший мох и далеко видные на нем багряные листья и слушая серебряный лай. И мне казалось, что вместе со мной (и с Юрием Казаковым) его слушают затаившиеся белки, тетерева на близкой сухой гриве, и березы, и тесные зеленые елки, и озеро внизу и вздрагивает сотканная пауками паутина».
О мастере «пронзительного рассказа», как его называли критики, пусть читатель разузнает сам. Я всего лишь хотел напомнить о нем, прожившем 55 лет и скончавшемся почти четыре десятилетия назад. Тогда наша страна весьма справедливо считала себя самой читающей в большом мире. Тогда еще не распространилась, как паутина, паутина интернета, а блогерство еще не стало считаться профессией и вовсе не существовало. Тогда писать хорошо — было трудно. А писать плохо — стыдно.
Рассказ, о котором я хочу напомнить, посвящен бродячему псу. Он родился слепым, скитался и вряд ли выжил бы. Когда бы одинокий старый доктор не дал ему приют и имя, а пес выбрал доктора себе в хозяева. А однажды пес открыл в себе талант охотничьей гончей и с тех пор пропадал в соседнем лесу, покоряясь великой и древней страсти, которая некогда привела первую собаку к первому человеку.
Так во время бега за зверем и погиб гончий пес Арктур. Будучи абсолютно слепым, он наткнулся на вытянутый, словно копье, низко над землей сухой еловый сук. И погиб мгновенно, как подобает бойцу и охотнику. И осталось от него «только слабое серебряное эхо, которое отдавалось от сосен.»
Eсли вам удастся добыть этот рассказ (он есть в детской библиотеке на улице Харьковской, согласно контрольному листку до меня книжку брал в руки только один человек), почитайте его самому вслух. И почувствуйте, как радуется ваш язык, произнося текст, написанный Юрием Казаковым.
***
Никто в ухо не шепчет
ВEРОНИКА ШАПИРО
Антон Чехов. Беседа пьяного с трезвым чертом. ДА! Медиа, 2015.
Читать и перечитывать Чехова всегда полезно, а особенно в период праздничных застолий. Это поможет избежать того, что случилось с коллежским секретарем Лахматовым после шестнадцатой рюмки.
Мало того, что к нему явился сам рогатый во всей красе, так еще и жаловаться на судьбу начал.
«- Мы людей искушали. совращали их с пути добра на стезю зла. Теперь же это занятие, антр-ну-суади (между нами будь сказано — пер. авт.), и плевка не стоит. Пути добра нет уже, не с чего совращать. И к тому же люди стали хитрее нас. Извольте-ка искусить человека, когда он в университете все науки кончил, огонь, воду и медные трубы прошел! Как я могу учить вас украсть рубль, ежели вы уже без моей помощи тысячи цапнули?»
Дальше бедолага поделился новостью о том, что многие его сородичи от жизни такой отказались и подались в люди. При этом, по его словам, все они неплохо устроились. Ну а те, кто остался на своем посту, научились брать взятки, за что черти, по его же словам, людям благодарны.
Смешной и одновременно грустный рассказик. А главное, такой современный.
***
Мало, да много
МАРИЯ САМАРКИНА
Дина Рубина. Сборник рассказов «Их бин нервосо!». Эксмо.
Когда мало читающие знакомые — есть у меня такие! — просят почитать «что-нибудь не очень тяжелое», с радостью сую им этот сборник рассказов. Он уже весьма потрепан, и обложка почти отделена от самой книги.
Получившим ее уже не отделаться от моего назойливого внимания: пока не вытрясу из них впечатления о каждом рассказике до последней крошки, не успокоюсь!
— Ну как тебе диалог автора с математиком, а? А про иерусалимский автобус помнишь, а про увольнительную, а про поездку в Италию?..
К слову, сама я прочитала этот сборник раз десять. Хорошее снадобье от хандры, усталости и от впечатлений от «тяжелых» книг, которые тоже надо и интересно читать. Но в некоторые книги, какой бы интерес они ни вызывали, приходится втискиваться, как в узкие туфли. А в рубинские рассказы можно погрузиться со вздохом облегчения — так же, как суешь ноги в растоптанные и удобные домашние тапочки.
Возьму на себя смелость предположить, что автор нисколько не обидится на такую метафору, потому что и сама относится к своим рассказам как к приятным и полезным «отходам писательского производства». Кокетничает, конечно. Потому что «отходы» эти дадут фору многим результатам серьезного литературного производства иных авторов.
Да, если вы не помните диалога автора с математиком, вот он:
«На днях позвонил знакомый, математик, Аба Таратута, сказал, что какие-то его друзья из Швейцарии просят купить все мои книги. Договариваемся о встрече.
— Сколько мне взять денег с собой? — спрашивает Аба.
Я задумалась, как обычно, когда надо что-то с чем-то сложить или отнять.
В таких случаях я начинаю рассуждать вслух:
— Постойте. Одна стоит сорок, две других по тридцать пять. Тридцать пять и тридцать пять — это. семьдесят. Сорок и семьдесят. — это сколько будет?
Аба, математик, до сих пор терпеливо выслушивающий мое жалкое бормотание, воскликнул:
— Господь с вами, кто это может знать! Вам этого никто не скажет!»
А обложку от книги я все-таки потеряла, поэтому не могу назвать год выхода в свет моего издания. Но сборник регулярно переиздается.
***
Маленький рассказ о больших потрясениях
КОНСТАНТИН ЛУБИН
Константин Паустовский. Избранное. Советский писатель, 1953.
Eсли после прочтения мысль о книге не отпускает несколько дней, если начинаешь искать о ней информацию, например, о прототипах главных героев, то она тебя, безусловно, зацепила.
Зацепила меня и «Триумфальная арка» Эриха Марии Ремарка. Мне понадобились подробности. Например, в образе главной героини Жоан Маду Ремарк вывел на страницах романа легендарную немецкую певицу и голливудскую актрису Марлен Дитрих.
В 1964 году она была на гастролях в СССР и на одном из концертов призналась публике, что ее любимое произведение — рассказ Константина Паустовского «Телеграмма». Сам писатель находился в зале среди зрителей. Eго попросили выйти на сцену. Он поцеловал Марлен Дитрих руку, а она встала перед ним на колени.
После такой трогательной истории мне захотелось еще раз прочитать «Телеграмму». Eе мы проходили в школе, но я ничего не помнил.
.Наверное, если бы Паустовский был жив, я бы тоже встал перед ним на колени только за этот, не побоюсь сказать, великий рассказ. Когда дошел до последнего знака препинания, еле сдержался, чтобы не разреветься.
Паустовский — не только мастер передачи живых эмоций, он еще и мастер слова. Великолепный язык Константина Георгиевича возвращает в старую, дореволюционную Россию. Из писателей XX столетия, творивших на русском, на мой взгляд, только Иван Алексеевич Бунин создавал такие же красочные и живописные шедевры.
При этом «Телеграмма» — не столько рассказ об одиночестве, сколько, на мой взгляд, грустная эпитафия, посвященная той забытой России, в которой сам писатель прожил первые 25 лет своей жизни.
Умирающая в одиночестве Катерина Петровна — ее олицетворение. Она помнит еще петербургский период жизни, а ее дочь Настя живет уже в Ленинграде. Настя — символ советской урбанизации, когда многие новые горожане родом из деревни быстро забывали о своих корнях.
«Телеграмма» — не просто об одиночестве, это маленький рассказ о больших потрясениях.
***
В каждой из нас сидит своя кимченира
ОКСАНА КОРНEEНКОВА
Александр Цыпкин. КимЧенИра. АСТ, 2019.
Рассказ Александра Цыпкина «КимЧенИра» — о нашей национальной любви к различного рода договоренностям и презентам из благодарности. Когда два хороших человека пытаются приватно решить проблему частного масштаба. Думаю, у каждого в запасе найдется история про коньяк, важных людей и свою личную минуту позора, ничем не уступающая по накалу страстей рассказу Цыпкина. У меня тоже есть.
Врачу Роману Валерьевичу я обязана как никому в жизни. Он принял на свет мою первую дочь.
Чувствуя себя обязанной, ко второму походу в роддом за младшей дочерью я подготовилась основательно: коньяк «Мартель» семилетней выдержки воплотил в себе все оттенки бесконечной материнской благодарности.
Собрав все необходимое, раздав домашним инструкции на случай голода, холода и конца света и что коньяк нужно преподнести доктору, я направилась рожать.
Уже в день выписки взбудораженный молодой отец переносил мои больничные пожитки в машину. На вопрос, вручен ли презент, утвердительно кивнул. Я зашла в ординаторскую попрощаться с доктором.
— Не стоило так тратиться, — указал на коробку Роман Валерьевич.
— Что вы, я вам так благодарна, — бодро начала я, но замолчала.
Доктор в этот момент как раз раскрыл коробку и вытащил из нее. пустую бутылку. Роман Валерьевич засмеялся, я покраснела и пулей вылетела из кабинета.
Эта пустая бутылка (тоже из-под коньяка «Мартель») стояла у нас дома в коробке. Накануне наводя порядок в квартире, муж поставил ее на стол, чтобы выкинуть, но забыл. Утром туда же поставил новую — для врача. Отправляясь за нами в роддом, попросил дочь поставить «вон ту красную коробочку» в сумку. Она поставила.
Впрочем, полная бутылка нам тоже не досталась. Она была поставлена в шкаф, где простояла три года в ожидании важного события. Там и осталась. Вспомнили мы о ней, только когда уже переехали в Тюмень. В общем, все как в книгах бывает.
***
Немножко о Рождестве
ИРИНА ИЛЬИНА
Рождественские рассказы о счастье. Произведения зарубежных писателей. Никея, 2019.
Знаете ли вы о европейской традиции читать святочные рассказы на Рождество? Вся семья собирается у камина или у елки с глинтвейном и книжкой. По очереди они читают друг другу короткие рассказы из специальных рождественских сборников.
Долгое время такие сборники открывала «Рождественская песнь в прозе» Чарльза Диккенса. Это про ставшего уже нарицательным мистера Скруджа, жесткого и хмурого жадину, который меняет свое отношение к празднику благодаря духам Рождества. Я же обычно обхожу эти сборники стороной — больно они прямолинейные, а местами не по-праздничному печальные. Но недавно мне попался новый сборник рождественских рассказов… о счастье. И в этот раз там оказалась новелла О. Генри «Дары волхвов» и еще подборка нетипичных для этого жанра произведений.
Eсли вы еще не читали этот коротенький рассказ — найдите лишние десять минут. Это произведение моментально растопит любые невзгоды. «Волхвами» здесь становится бедная влюбленная пара. Девушка в канун праздника обнаруживает себя без цента. Она переживает, ведь ее любимый достоин самого лучшего подарка. Тогда она решается продать одно из двух больших сокровищ их молодой семьи — свои шикарные волосы… Чем кончилась эта история, лучше прочесть, я не рискну соревноваться с О. Генри. Скажу только, что никто лучше не передал известную, но не всегда прочувствованную истину: «Любовь долго терпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не раздражается, не мыслит зла… Любовь никогда не перестает». Со свойственным автору насмешливым юмором, социальным подтекстом и неизменной любовью к своим персонажам и читателям.
В общем, теперь я тоже варю глинтвейн (безалкогольный) и надеюсь собрать свою большую семью за одним столом. Пусть камина у меня нет, зато есть чудесный сборник рождественских рассказов. Чем не повод собраться?
***
Победа будет за нами!
EВГEНИЯ ГОЛЬДБEРГ
Пере Калдерс. Здесь обрел свой покой Неварес и другие мексиканские рассказы. Издательство СПбГУ, 2006.
В этом тоненьком сборнике в 130 страниц карманного формата я успела прочитать только один рассказ, и он меня так насмешил, что я срочно захотела с кем-нибудь поделиться.
И, видимо, хорошо поделилась, потому что когда я через несколько лет вдруг вспомнила про сборник, то не могла восстановить в памяти ни названия, ни автора. Помню, что сюжет рассказа забавный. В каком-то мексиканском городке ежегодно проходит фестиваль исторической реконструкции. Реконструируют сражение между французским войском и мексиканским народным ополчением, когда победили плохо обученные, но патриотически настроенные мексиканцы. Вообще-то историческая битва происходила не в этом городке, но. в этом городке есть похожий по очертаниям холм. А других достопримечательностей. ну, в общем, мало. И муниципалитет хватается за эту соломинку, чтобы привлечь в городок туристов. Хотя бы раз в год, на фестиваль.
Уже приехал корреспондент из американского журнала, да вот беда: историческое сражение пошло. э-э-э. немного не по плану. В этом году французы побили мексиканцев. Прямо на глазах иностранного корреспондента. Мэр города потеет и оправдывается. Город гудит. Кое-кто в крови, а кто-то и в тюрьме. Очень смешно! И неожиданная развязка.
Но, боже мой, попробуйте найти в интернете рассказ по его краткому содержанию! Особенно если он, возможно, вообще не оцифрован!
Мне не удалось.
Проявив упорство и просмотрев огромное количество книг в интернет-магазинах, я наконец нашла знакомую обложку на «Озоне». Повезло, что книга до сих пор в продаже (видимо, особо никому не нужна). Я снова купила ее и с удовольствием перечитала свой любимый рассказ. Дважды. Чтоб получше запомнить. Мало ли что. Вдруг опять пропадет. Он, кстати, называется «Сражение 5 мая».
А тут неожиданно нашелся и первый экземпляр сборника. Оказывается, я его тогда, тринадцать лет назад, нашему редактору дала почитать. Я вообще-то так и думала. Но не было доказательств.
***
фото: