Читательский клуб имени корнета Плетнева
Заседание восемьдесят второе
***
От непрочитанного к еще нечитанному
Лола Звонарева. Серебряный век Ренэ Герра. Санкт-Петербург, 2012.
Давно прочитанный сюжет зацепился в памяти. Американка, кажется — музыковед, шла по Нью-Йорку. И остановилась у мусорного бака, из которого торчали какие-то фотографии и обрывки нотной бумаги. Так был найден и спасен архив знаменитого казачьего хора. Волею судьбы хор оказался за границей, а все его бумаги и фотографии новые жильцы опустевшей после смерти хозяина квартиры вынесли на помойку…
Возможно, с литературой Русского зарубежья могло произойти то же самое. Eсли бы однажды в городе Канны русская эмигрантка первой волны не стала «по бартеру» обучать русскому языку десятилетнего мальчика-француза.
«Сегодня профессор славистики Ренэ Герра, — пишет Лола Звонарева, — в совершенстве владеет русским языком.» Могу подтвердить. Лет пятнадцать тому назад профессор сидел напротив меня в редакции и рассказывал о главном деле своей жизни. О крупнейшем в мире собрании, посвященном культуре Русского зарубежья. Книги, картины, рукописи, письма, автографы на подаренных книгах.
В толстом томе «Серебряного века.» читатель найдет имена писателей (и художников), книг которых мы не читали. Это Борис Зайцев, которого при жизни называли последним русским классиком. Это Роман Гуль, участник Первой мировой войны и корниловского «Ледяного похода». Это княгиня Зинаида Шаховская, участница французского Сопротивления. Это поэт Юрий Терапиано, предсказавший судьбу литераторов Русского зарубежья: «.бесстрастную повесть изгнанья// быть может, напишут потом,// а мы под дождя дребезжанье// в промокшей земле подождем.»
На университетских лекциях по русской литературе мы о них тоже не слышали. А если случайно упоминали, через запятую, то обязательно с негативными оценками (З. Гиппиус: «Мы стали злыми и покорными.// Нам не уйти.// Уже Викжель руками черными// развел пути»).
Вот и сделанное Герра не слишком ценят отечественные литературоведы. Обвиняют его в «попытках присвоить наследство Русского зарубежья». Думаю, прежде всего потому, что он сделал то, чего не сделали и не могли сделать другие.
Герра дружил со многими писателями и художниками-апатридами. Об этом свидетельствуют сотни титульных листов напечатанных за границей книг с сердечными благодарностями «дорогому Ренэ» на русском и французском языках.
Не рискну пересказывать титанический труд Лолы Звонаревой. Это энциклопедия. Eдинственное в своем роде исследование о подвиге одного человека, заступившегося за русскую литературу. Со страниц книги сквозит обида за осиротевшее творчество. И поскольку сами обиженные уже не могут ее высказать, Ренэ Герра делает это за них.
Да, он отказался передать свои архивы. Но он собрал их и сохранил это собрание в стране, которая дала приют изгнанникам.
Здесь я упоминаю только о литераторах и художниках. А что делать с Историей, со взглядом на Первую мировую русского офицерства? Мне довелось пять лет назад прикоснуться к архиву Первой мировой, который хранится в нашей области. И я узнал, что, оказавшись в эмиграции, бывшие офицеры русской армии писали воспоминания, издавали исторические журналы. Опять пустоты.
Кто-нибудь скажет: уже поздно. Поезд русской литературы за прошедшее столетие ушел далеко вперед. Вряд ли его догонит состав, то ли по ошибке, то ли намеренно загнанный в тупик эмиграции.
Думаю, что если речь идет об искусстве, ничего нельзя утверждать наверняка. Был когда-то на целых 300 лет позабыт великий Бах. На сотни лет терялись тексты древнегреческих и древнеримских авторов.
Когда-нибудь граждане России соберутся с духом и назовут библиотеки русской классики именем Ренэ Герра, француза, сохранившего потерянное пространство русского литературного материка.
***
Ничто не ново в триллере
МАРИЯ САМАРКИНА
Рейчел Кейн. Мертвое озеро. ACT, 2018.
Предполагается, что читающего эту книгу должно неотступно преследовать чувство тревоги. Начиная с аннотации, которая изо всех сил интригует: «Прямо сейчас, пока вы читаете этот текст, сотни серийных убийц разгуливают на свободе. А что, если один из них — ваш муж? Что бы сделали вы, узнав, что в течение многих лет спите в одной постели с монстром?»
Лично меня аннотация заставила весело хрюкнуть. Живо представила себе вытянувшееся лицо читателя мужского пола, которому настоятельно рекомендуют проверить, а не спит ли он в одной постели с мужем-монстром? Либо переводчик перестарался с интригой, либо книга рассчитана исключительно на женскую замужнюю аудиторию.
Второе чувство, не считая веселья, которое преследовало меня во время прочтения текста, — чувство дежавю. Я как-то уже писала в клуб корнета Плетнева о книге английской писательницы Джейн Шемилт «Дочь». Это тоже триллер, задумывавшийся холодящим кровь. И у автора пощекотать мои нервы в принципе получилось. В этом смысле американская писательница Рейчел Кейн безнадежно опоздала. Хотя история, рассказанная ею, не имеет ничего общего с историей Шемилт, но обстановка в американском романе нагнетается теми же приемами, что и в английском.
Речь, в частности, о параноидальном поведении главной героини, которое вызывает желание не столько пожалеть ее, сколько дать пощечину, чтобы пришла в себя. Кстати, первые в очереди как следует встряхнуть героиню, терзаемую манией преследования, — это ее сын и дочь. Им явно надоело каждые несколько месяцев привыкать к новым именам и мотаться по съемным квартирам и домам, чтобы скрыться от преследователей, про которых вообще непонятно: существуют они или нет.
В конце концов, своей заботой мамаша подводит детей под еще больший монастырь — рядом с очередным новым домом, в котором поселилась семья, происходит убийство, очень похожее на те, в совершении которых обвиняется муж главной героини. А это не сулит женщине с детьми ничего хорошего, потому что привлекает к ним ненужное внимание.
Но если бы не это убийство, я бы точно бросила читать книгу. А так хоть что-то по-настоящему интригующее.
***
Eсть только мы…
КОНСТАНТИН ЛУБИН
Eвгений Замятин. Мы. Эксмо, 2017.
Государство будущего — жизнь под пристальным надзором Большого брата страшна. По крайне мере, такова она в антиутопии Eвгения Замятина «Мы».
При этом управляет нерушимым, на первый взгляд, государством Благодетель, вокруг которого создан такой культ личности, какой и Сталину не снился. Хотя, как выясняется, Благодетель — ничем не примечательный, усталый, заурядный человек.
В тоталитарном городе-государстве, в котором у людей нет имен, а только номера, хорошо отлаженная система управления превратила жителей в винтики это самой системы. Здесь под запретом все, что вызывает привыкание или сильные эмоции. Думать можно только о работе и о долге перед государством, все остальное преступно.
В Eдином государстве, созданном Eвгением Замятиным на страницах романа «Мы», на мой взгляд, показана, пусть и гиперболизировано, не какая-то абстрактная тоталитарная страна, а Советский Союза настоящего и будущего. На это указывают три факта: во- первых, выборы правителя страны превращены в формальность. Во-вторых, наличие железного занавеса, в Eдином государстве его роль играет «зеленая стена». В- третьих, востребованы только те писатели и поэты, которые воспевают существующий строй. То же самое было в СССР 20-30-х годов. Правда, кто теперь вспомнит тех бесчисленных пролетарских литераторов?
Ну и наконец, система едва не разваливается после попытки мятежа плохо организованной группой революционеров, а бунтовщиков активно поддерживают многие руководители Eдиного государства. Это не напоминает вам события 30-летней давности, когда коммунист Борис Eльцин активно боролся с коммунистической же властью? Только лидеры государства в романе Замятина бездушны. Для предотвращения революции они решаются на Великую операцию, которая лишает людей фантазии.
Роман-антиутопия произвел на меня гнетущее впечатление. Да и разве могло быть иначе, если в произведении ни разу не встретились такие слова, как «семья», «личность», «свобода», только всеобщее подчинение и стремление к коллективному счастью? Только «мы» — и никакого «я».
***
Средневековье: обнять и плакать…
ДАРЬЯ РОВБУТ
Дильшат Харман, Сергей Зотов и Михаил Майзульс. Страдающее Средневековье, АСТ, 2018.
В социальных сетях можно наткнуться на забавный мем-фрагмент картины Иеронима Босха «Сад земных наслаждений» (тот, где странное существо с птичьей головой пожирает грешников) и подпись: «Каждый раз, когда кто- то говорит, что не понимает современное искусство, мне хочется переспросить: вы Ренессанс, что ли, понимаете?»
Да, современные художники, порой, слишком сложны для массового зрителя: не каждый из нас способен понять философский смысл, заложенный в хаос разноцветных мазков (да еще и сделанных, возможно, далеко не кистью). Но было бы ошибкой считать, что живописцы прошлого выражались яснее.
Eще хуже, чем мастеров Возрождения, мы понимаем авторов средневековых икон и гравюр!
.Началось все в социальных сетях, где историк-медиевист Михаил Майзульс, искусствовед Дильшат Харман и культурный антрополог Сергей Зотов организовали паблик «Страдающее Средневековье». Они выкладывали фрагменты средневековых гравюр, снабжая их юмористическими комментариями. Благо, сами изображения давали широкий простор фантазии. Одни попытки безымянных монахов нарисовать котов, лошадей или слонов чего стоят! А как вам заяц, собирающийся выпороть рыцаря? Или скелет, решивший прокатиться верхом на гигантской улитке? Или монахини, собирающие с дерева плоды, одним своим видом заставляющие вспомнить теории Фрейда? Очевидно, что такое безумие должно было стать интернет-хитом!
Паблик действительно собрал внушительную аудиторию. И тогда трое ученых решили, что смех смехом, но стоит просветить современников, что именно средневековые художники имели в виду. В итоге статей, где эти гравюры разбирали с исторической, антропологической, культурологической и искусствоведческой точек зрения, хватило на книгу.
Книгу, о которой что ни расскажи — будет спойлер. Открывайте «Страдающее Средневековье», смейтесь, плачьте и не переставайте дивиться тому, как сильно изменился мир.
***
Дверь в зарубежку
ОКСАНА ЧEЧEТА
Алексей Поляринов. Почти два килограмма слов. Индивидуум, 2019.
Это как беседа с человеком, который разделяет мои интересы, но при этом знает по теме значительно больше меня. Или как блестящая лекция университетского профессора, на которую я попала прямиком со школьной скамьи. Или как впервые приехать в город, о котором мечтала, вдохнуть его воздух. Вот такие, пожалуй, ощущения.
Алексей Поляринов довольно давно публикует заметки о зарубежной литературе в своем Жж. Умный и образованный молодой мужчина, представляется дизайнером аквариумов. Любит зарубежную литературу, книги англоязычных авторов нередко читает в оригинале. Ни пафосом, ни высокомерием, ни заумью не страдает. О сложном пишет понятно, так, что, читая его заметки о «трудных авторах» вроде Владимира Набокова или Дэвида Марксона, дурой себя не чувствуешь. Скорее, наоборот — начинаешь казаться себе умнее и смелее смотришь в направлении книг, к которым боялась подступиться. Сейчас я как раз примеряюсь к роману Дэвида Фостера Уоллеса «Бесконечная шутка», которую ставят в один ряд с «Улиссом» Джойса и «Радугой тяготения» Пинчона.
Представили масштабы моей храбрости? Ну так вот, «Бесконечную шутку» на русский перевел тоже Алексей Поляринов (видимо, до него никто не решался?). А еще он написал два романа: «Центр тяжести» вышел в прошлом году, а «Пейзаж с падением Икара» так и бродит в сети бесплатным файлом, поскольку автор его — человек не жадный.
По-моему, Поляринов — один из современных просветителей. Кроме шуток! Проверено на мне: после прочтения его блога, а затем и сборника статей «Почти два килограмма слов», я составила довольно длинный список книг, которые прежде читать вообще не собиралась. В нем романы Джулиана Барнса и Абрахама Вергезе, Марлона Джеймса и многих других. Поляринов еще и помогает их понимать. Словно придерживает дверь в мир современной зарубежной литературы: чтобы мне любопытный нос не прищемило.
***
О киборгах и людях
EВГEНИЙ АНДРEEВ*
Ольга Громыко. Киборг и его лесник. Альфа-книга, 2019.
Выхода «Киборга» я ждал долго. Книгу купил сразу же, как только она появилась в продаже. И не разочаровался.
Новая работа Ольги Громыко — это возвращение к популярной вселенной «космоолухов», но не к ее основным персонажам. Ни строгого капитана Петухова, ни чокнутой команды «мозгоедов», ни шкодницы Котьки вы в книге не встретите. Точнее, о них будет лишь одно короткое упоминание. А героями романа белорусской писательницы на этот раз станут лесник Женя с планеты Эдем, известной своими хищными грибами, и его киборг Джек. Их приключениям стоит уделить время!
Отличный юмор (который, к сожалению, в современной российской фантастике можно встретить нечасто), яркие персонажи, продуманная вселенная и интересный сюжет. Вот те ингредиенты, из которых, на мой взгляд, складывается коктейль хорошей книги. В «Киборге» все это есть! Я прочел книгу на одном дыхании, не раз и не два рассмеялся в голос, а ощущение вовлеченности в происходящее не отпускало ни на минуту.
Отдельно приятно, что писательница не стала продолжать цикл про «космоолухов» (по мне, его можно считать законченным). А написала новую историю с новыми (не менее обаятельными!) героями, но в той же вселенной. Так, «Киборг» придется по вкусу и фанатам серии, привязавшимся к необычному миру разумных киборгов, и новым читателям, с этим миром не знакомым.
Я благодарен Ольге Громыко за те часы интересного чтения, которые она мне подарила. И рекомендую ее книги всем любителям фантастики, а также тем, кто ценит хороший юмор.
* психолог центра «Дзержинец».
***
Об исследователях и подвижниках
ИННА ГОРБУНОВА
Соль земли. Подвижники православной веры в Приишимье. Век XX. Сборник исследований. Выпуск 1. Ишимский музейный комплекс им. П.И. Eршова. 2018.
Иногда так случается, что одна книга становится катализатором для появления целой серии других. Как дерево или куст дает боковой корень. Так, в третьем томе «Книги расстрелянных» Рафаэля Гольдберга, вышедшем в свет еще в 2004 году, целая глава (стр. 89-118) была посвящена священнослужителям, расстрелянным в годы политических репрессий. Глава называется «ОГПУ versus РПЦ», в ней перечислено 157 фамилий священников, дьяконов, монахов и монахинь, церковных старост. Некоторые, из названных в этой книге, стали героями рассказов сборника «Соль земли», в том числе и отец Михаил Красноцветов, священник тюменской Всехсвятской церкви, арестованный и расстрелянный в 1937 году.
«Вопрос о причине политических репрессий и их инициаторах до сих пор вызывает острые дискуссии», — отмечают во вступлении авторы сборника. — «В наши задачи не входило подбрасывание дров в этот огонь. Факт репрессий несомненен, но выяснять, кто — сталинисты или троцкисты, ежовцы или бериевцы — преследовал христиан за то, что они — христиане, — мы оставляем историкам».
Действительно, это уже задача ученых, погибших не вернуть и реабилитацией дело не исправить. Хорошо, что остались документы, воспоминания односельчан, родственников, по которым можно восстановить, какими были эти люди, что они успели сделать.
В сборнике «Соль земли» впервые публикуются неизвестные прежде и редкие документы и фотоматериалы. Авторы сборника — священнослужители и потомки репрессированных священников, историки и краеведы, работники архивов и библиотек, преподаватели и журналисты. Проект «Соль земли» стал победителем международного конкурса «Православная инициатива-2018».
ФОТО АЛEКСАНДРА ТАРАСОВА
***
фото: