Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно
Курьер давно уже обратил внимание на массу публикаций в российской прессе, на выступления в теле- и радиоэфире, посвященные новому нашему болезненному синдрому. Все чаще мы, российские граждане, попадаем в ситуацию, когда у нас как бы и не все дома…
На все лады психологи и медики раскладывают сию тему, видят причины депрессий, нервных срывов, «самовозгорающихся» конфликтов в нашей социальной смуте, экономических неурядицах, потере многими чувства уверенности в завтрашнем дне.
С некоторым чувством удовлетворения курьер наблюдал эти абсурдные ситуации в наших славных центрах и думал: нет, мы, тюменцы, себе на уме, здравый смысл еще не растеряли, переживем и нынешние потрясения.
Увы, мы начинаем догонять столицы. В минувший четверг курьер следовал на службу «коммерческим» маршрутом N 156. За день до того он был «56-м» (?!). Может, за сутки добавилось еще 100 таких «коммерсантов»?
Потом я поймал себя на мысли, что уже привыкаю к нашему местному бытовому абсурду. По смыслу названия этот маршрут должен обслуживать коммерсантов… Трижды на пути следования пассажиры, заглянув в открытую автобусную дверь, спрашивали: куда идет автобус? Водитель трижды отвечал: до «Космоса». Люди, явно не приезжие, огорченно говорили: а нам до «Рынка», и оставались на тротуаре. Eще один нонсенс.
В хлебном на Первомайской очередь постепенно наливалась злостью, поскольку покупательница вполне приличного вида требовала оплаченный ею «кирпич» первого сорта, в то время как он, меланхоличный такой, лежал справа от нее на прилавке. В конце концов продавец выдал ей требуемый «кирпич», забрав лежащий обратно.
В газетах бесплатных объявлений граждан местный театр абсурда все чаще ставит свои мини-спектакли: «Помогите одинокой мадемуазель приобрести микросхему… чтобы я могла проводить вечера с исправным телевизором»; «Талон наклеить на письмо и отправить с чистым конвертом»; «Скромная женщина с умом и сердцем»; «На луну собака лает, подавившись колбасой. Где же друг тот, кто желает познакомиться со мной?»; «И ножи не наточены, и гвоздь вместо доски в колено забивается, и тоска такая. Ну где же Вы, нежный и добрый, старше 41, выше 172?»; «Познакомлюсь с мужчиной, способным заинтересовать меня не только контактными методами»; «Вы, уставший ловелас, справедливый брюнет. Я — ваша тихая гавань, которая ждет»; «Мужчины! Вы замечаете только пышнотелых и громких красавиц, а я тоненькая и хрупкая — из-за веревки не видно…»
И такие «перлы» появляются сотнями. Наше психическое здоровье подвергается просто страшной агрессии. Даже в тюменской прессе все чаще логика материала заменяется логикой абсурда. Вот «Тюменские известия» печатают беседу знающего специалиста на эту же тему. В частности, ученый подробно и обстоятельно раскрывает суть синдрома Павлика Морозова. Нынешние журналисты практически из старого мифа создали новый, извратив подлинную историю подростка, вовсе не доносившего на своего отца.
Однако через несколько дней та же газета печатает на четвертой полосе заголовок: «Вовка Соколов, в отличие от Павлика Морозова, своего папаню закладывать не стал».
Право же, мы недооцениваем, какой вред нашей психике приносит внушающая энергия бурно разрастающейся рекламы. И если кто и готовит социальный взрыв, так это ее создатели. Навязчивая демонстрация сверхдорогих машин и товаров, умопомрачительных наборов мебели и коттеджей ничего, кроме злобы или ущербности, в массовом потребителе рекламного хамства вызвать не может. Самое больное место в этой ситуации — наши дети.
В России, в центре и на местах, растет количество самых разных «маниловских» программ. Кто ведает, как они выполняются? А вот изыскивать boot такой миллион… миллиард… триллион на программу самой срочной психиатрической помощи российскому народонаселению придется. И очень скоро, иначе мы, прежде чем все там будем, пообщаемся в «желтом доме», где прекрасно сыграем для банка «Империал» роли Наполеона и Цезаря, Eкатерины и Клеопатры.